Речь идет о двухтомном «Словаре исторических понятий», который выходил в 1972—1997 годах в Германии (под полным названием «Основные исторические понятия. Исторический словарь общественно-политического языка»). Сегодня этот труд считается классическим; более того, многие утверждают, что именно он положил начало «истории понятий». Русская версия (составители Юрий Зарецкий, Кирилл Левинсон и Ингрид Ширле, перевод Кирилла Левинсона под научной редакцией Юлии Арнаутовой) содержит «Введение» и избранные статьи («бюргер, гражданин, бюргерство / буржуазия», «история», «общество, гражданское», «общество, общность», «публичность / гласность / публичная сфера / общественность», «современный, современность», «политика», «революция», «народ, нация, национализм, масса»). Издание подготовлено в рамках совместного проекта «Нового литературного обозрения» с Германским историческим институтом в Москве.
Даже в сокращенном виде эта коллективная работа послевоенных немецких гуманитариев очень важна для российского гуманитарного знания; содержащиеся в двухтомнике статьи дают прочную основу как для уже ставших привычными направлений историографии, так и для становления собственной «истории понятий».
Предлагаем вашему вниманию фрагмент одной из статей книги, посвященной истории одного базового для европейской истории и современности понятия.
Манфред Ридель
Общество, общность
(Gesellschaft, Gemeinschaft)[1]
I. Введение: Лексические и терминологические определения.
«Общество» и «общность» — основные понятия социологии, социальной философии и философии истории; в качестве понятий-антонимов они, наряду с подобной парой «государство — общество», сыграли важнейшую роль в языковой и идейной борьбе, особенно в Германии, в период социальных революций XIX−ХХ веков. Слово «общество» (Gesellschaft ) этимологически родственно древневерхненемецким словам sal («пространство», «помещение»), selida («жилище»), gisellio, средневерхненемецкому geselle («обитатель того же помещения»), от этого же корня образованы средневерхненемецкие слова gesellec («приставленный», «связанный») и gesellen («соединять», «связывать»). Означает это слово в общем случае некую созданную речью (языком) и действием с вя з ь между людьми, совокупность разговаривающих друг с другом и совместно действующих индивидов и одновременно — с о с т о я н и е с в я з а н н о с т и, сами узы, возникающие в деятельностном контексте потребности, труда и господства и обставленные определенными речевыми и поведенческими нормами, иначе говоря — социальное объединение (Verband). Таким образом, слово это заключает в себе сразу два смысла: воплощение актуально социальной деятельности и социальную схему деятельности (примеры: семья, государство, предприятие, школа), которая исторически актуализируется в институтах, группах, объединениях и так далее.
То же самое двоякое значение имеет и слово «общность» (Gemeinschaft). Оно образовано от средневерхненемецкого прилагательного gemeine («единый», «совместный», «всеобщий»), с основным значением «причитающийся многим (= совместный) или всем (= всеобщий) равным образом». Этимологически это слово родственно латинскому munus («причитающееся с кого-либо», «должность», «сфера деятельности» — в социальном объединении), что заметно в слове communis («общий», «совместный», «публичный») и образованных от него; также оно родственно готским словам gamains («общий», «совместный»), gamainja («участник», «член объединения»), gamainths («собрание»), древневерхненемецкому gimeinida («общность»), средневерхненемецкому gemeine или gemeinae («собравшаяся масса», «войско», «совместная собственность», «причастность», «участие».) Слово это обозначает, с одной стороны, созданную совместным говорением (ср. в древневерхненемецком meinan — «думать», «сказать», «совещаться» = ответственно говорить в «кругу» общности, советовать) и действием персональную с в я з ь между людьми, требующую актуализации (примеры: брак, профсоюз, коллектив предприятия, религиозная община); с другой стороны — с о с т о я н и е с в я з а н н о с т и как социальную схему деятельности. Старинным обозначением «общности» является слово «община» (Gemeinde — коллектив жителей города или деревни, Gemeine — ср. у Лютера: «…всей общины (gemeine) детей Израилевых), в котором зафиксирована первостепенная отнесенность к социальной схеме деятельности, «общности» как и н с т и т у т у: «Они исходно относятся к общему основному значению слова «общий» (gemein), причем изначально как обозначения состояния; ср. поговорку «Лучше одному, чем в дурной компании». В этой функции они вытеснены словом Gemeinschaft и сохранились лишь как обозначения коллективов в узкополитическом смысле.
В традиционной лексической связи с «общиной» (Gemeinde, в отдельных случаях зафиксировано в значении Gemeinschaft ) «общность» означает ассоциационные отношения между лицами на основе их общего отношения к вещам. Этому соответствует также слово Gemeinheit, часто употреблявшееся до XVIII века вместо Gemeinschaft, частично тождественное Gemeinde (Шиллер: «эти привилегии общин» — «diese Privilegien der Gemeinheiten») и отчасти используемое для обозначения прочих человеческих объединений, созданных ради некоторой цели (Zweckverbn.de). Это слово происходит из юридического языка и представляет собой перевод латинского universitas. В римском праве наряду с понятием societas, означавшим свободные договорные отношения между лицами, находящимися лицом к лицу, существовало понятие universitas (bonorum), означавшее не связанную ни с какими лицами часть имущества, отведенную для некой цели (Zweckverm.gen).
Точно так же в древнем германском праве сформировалось понятие Gemeinheit, означавшее неделимое общее имущество, которое особо тесно сплачивает лиц на основе их совместной собственности на предметы («альменда»). Наряду с этим «общность» означает вообще все другие, в особенности же не связанные с вещами или конкретными целями, «формы совместной жизни и совместного бытия». Так, сакральный язык христианской теологии и церкви испокон веков говорит об «общности святых» или — метафорически расширяя значение слова за пределы человеческого рода — об общности людей с Богом. Но и профанный язык философии, этики и социологии использует это слово, применяя его, наоборот, к более тесным и даже самым тесным группам или объединениям в человеческом общежитии и тем самым придавая ему чисто персональное значение — например, когда оно ограничивается любовными, брачными и дружескими связями, отношениями между преподавателями и слушателями учебных заведений, учителями и учениками в ремесле, искусстве или духовных практиках или сопринадлежностью к одной возрастной, профессиональной или сословной группе, а также общностями религиозного, культового характера или отношениями между людьми, ведущими совместную жизнь. Отсюда может развиться и то «в высшей степени эмфатическое значение слова ‘общность’, когда оно получает смысл величайшей ощущаемой ценности», каковое, по всей видимости, и отличает его терминологически от «общества».
Впрочем, с критико-лингвистической и историко-генетической точки зрения такое ценностно нагруженное значение в равной мере присуще и слову «общество». Согласно словарю братьев Гримм, слово Gesellschaft со времен классического Средневековья и до XVIII века обозначало отношения между Gesellen — членами свиты или дружины, сопровождавшими знатных людей в путешествиях, на войне и дома; кроме того, оно означало товарищество, союз, братство, корпорацию, орден (духовный либо мирской), племенной или родовой союз, политическую городскую и церковную общину, дружески благожелательное собрание и связанность его членов, объединение (Gesellung) и социабельность (Geselligkeit) — не в последнюю очередь в смысле общества вообще (сначала сословно разграниченного, потом открытого для буржуазии образования, но в любом случае «хорошего»). Хотя названия многообразных социальных объединений и связей колеблются и с лексической точки зрения бывают в высшей степени дифференцированными, все же слова Gesellschaft и Gemeinschaft остаются на протяжении этого времени синонимами. Они оба представляют собой одно и то же понятие, причем порой эта языковая близость заходит так далеко, что слова эти могут сплавляться в одно: Gesellund Gemeinschaft.
II. Традиционная теория общества
1. Образование социально-философского понятия общества у Аристотеля
Все древние определения «общества» (в его уже упоминавшемся выше значении, синонимичном «общности») восходили к понятию κοινωνία, которое разработал Аристотель в рамках практической философии, охватывавшей этику и политику. Образцы, на которые он при этом ориентировался, можно найти у Платона и Ксенофонта. Уже тот языковой контекст, в котором это слово впервые употреблено в Никомаховой этике, хорошо показывает структуру аристотелевской социальной философии. Не задаваясь с самого начала вопросом о том, как образуется понятие общества, Аристотель говорил вместо этого об основных видах дружбы (φιλία). Лишь разобрав их, он перешел к обсуждению тематики «социального» в узком смысле этого слова, но даже здесь не оставил полностью тему «дружбы», а только взял другой ее аспект — тот, что касается связи между правом (δίϰη) и дружбой в различных «обществах» или «общностях» (κοινωνίαι), связанных с институтами дома и города.
Выражение κοινωνία применяется у Аристотеля в равной мере ко всем социетарным объединениям и связям — как природно-семейного характера, так и утверждаемым на началах склонности и привычки или произвольно-договорным, созданным ради внешней цели и скрепленным юридически, «статусным или контрактным отношениям», как называли их в социальной философии Нового времени (сэр Генри Мэн, Спенсер, Тённис). Хотя Аристотель придавал понятию права основополагающее значение в деле образования «обществ», или «общностей», меж людьми, все же κοινωνία — не правовое обозначение (которое можно было бы сравнить, например, с societas в римском праве), а дополнительное понятие к понятию «господство» (ρχή). Кроме того, это слово не являлось синонимом слова φιλία, хотя последнее означало отнюдь не только основанные на «симпатии» близкие отношения между частными лицами, как можно было бы подумать, исходя из сегодняшнего (приватно-сентиментального) понимания слова «дружба» (Freundschaft ), используемого для его перевода. Между φιλία и κοινωνία, с одной стороны, и κοινωνία и δίϰαιον, с другой, существуют отношения взаимного языкового соответствия. Под κοινωνία («общество» или «общность»), Аристотель понимал состояние объединенности в общество (Vergesellschaftetsein) в элементарном смысле, так что это понятие охватывало как разнообразные формы человеческих объединений, основанных на соглашении (обещании, договоре), так и «от природы существующие» базовые формы общежития в домовом, общинном или племенном коллективе. Помимо основанных на отношениях родства и товарищества форм, которые в качестве специальных обозначений социетарных связей обладают собственным терминологическим статусом, Аристотель различал еще множество κοινωνίαι, которые возникают в рамках полиса, в общении граждан, и держатся на их общих религиозных, военных, хозяйственных целях и целях общения в узком смысле: это союзы, существовавшие среди воинов, купцов, плававших по морю, филы и демы как племенные союзы, а также сообщества, образованные ради совместных жертвенных пиров и трапез. Как видим, Аристотель здесь систематизировал богатое разнообразие объединений, существовавших в аттической демократии.
Однако все эти κοινωνίαι, объединенные правом и дружбой, не образовывали самостоятельной, свободной зоны действия в пространстве между индивидом и полисом; они не получили и собственного, лишь им присущего, независимого от полиса понятия. Аристотель называл их составными частями, или членами, той κοινωνία, которая в его понимании репрезентирует полис и его формы господства, того «гражданского общества», чьим «понятийным» аналогом они являлись: «αἱδὲar κοινωνίαι πᾶσαι μο ίοις ἐοιϰασι τῆς πολιτιϰῆς».
Таким образом, Аристотель шел не тем методологическим путем, каким идет современная теория общества. Он никоим образом не использовал родовое понятие κοινωνία в качестве субъекта «социологических» предикаций, а, наоборот, брал и за отправную, и за конечную точку своей процедуры построения теории и образования понятия одно специальное понятие этого рода — «гражданское» или «политическое» общество. Как понятия «общество» или «общность» всегда привязаны к комплементарным понятиям («право», «дружба», «господство»), они нигде не понимаются и как «целое», но всегда — лишь как часть и притом связанная с основным институтом — полисом.
2. Трансформация термина в позднеантичной и средневековой христианской социальной философии
Учение Аристотеля о κοινωνία имело большое значение для античной и средневековой европейской социально-философской парадигмы как с точки зрения истории ее структуры, так и с точки зрения истории ее воздействия: ведь эта языковая парадигма характеризовалась именно тем, что ей не были известны ни различение государства и общества, ни различение общества и общности. Это в принципе относится и к истории рассматриваемых понятий в теории естественного права в Новое время, которая после Гоббса стала антиаристотелианской. Естественное право и политика — вот те две теоретические конструкции, в которых традиционная европейская философия «социального» нашла свое понятийное выражение. Учение об обществе есть политика как главная дисциплина «практической философии» потому, что полис и κοινωνία в языковом и в политическом отношении идентичны, а все прочие виды κοινωνία суть их «части». Терминология учения об обществе в теории естественного права, по-видимому, выходила за пределы этого ограничения: здесь человеческое общество (societas humana) представляло собой родовое понятие, а сам человек уже был не аристотелевским ζῷον πολιτιϰὸν, а получил более общее определение — ζῷον κοινωνιϰὸν, или animal sociale.
Эта трансформация произошла уже в позднеантичный период. Затем она получила продолжение в XVII веке, в классический период теории естественного права, когда радикализировались и стоический (Гроций), и эпикурейский (Гоббс) подходы. Невозможно, однако, не заметить, что понятие общества, разработанное в обеих теоретических формах европейской социальной философии, обнаруживало инвариантные структуры. В то время как классическая греческая мысль не решалась толковать связи общественного характера, существовавшие в полисе, космологически, в позднеантичной философии (отчасти опираясь на досократовские теории общества) сам космос был возведен в ранг единственной κοινωνία полиса, которая теперь охватывала всех разумных существ. Космополис стоиков управлялся единым для богов и людей законом (κοινὸς νόμος), который в качестве логоса царил над всей природой. Та κοινωνία, которая отвечала этому «закону природы» (φύσει κοινὸν δίϰαιον), уже не ограничивалась двойной привязкой к общности (κοινὸν) определенного политического общинного объединения и входившего в него коллектива граждан: она расширилась до идеи всемирного гражданства, причем идея эта мыслилась уже не институционально политически. На языке раннего христианства она возникла вновь — уже как общность верующих с Богом и Христом. Новозаветное понятие о κοινωνία, обозначавшее сопричастность общему благу, причащение как совместное культовое действие и как возможность взаимной передачи добра — равно как и всех вообще благ — между людьми, связанными друг с другом в вере, соответствовало — за исключением заостренно акцентированной Павлом и Иоанном причастности к Богу — эллинистическому словоупотреблению. Здесь тоже слово κοινωνία нередко использовалось как выражение общности между человеком и Богом, причем, конечно, на первом плане стояла скорее идея «общего» в смысле равного и родственного, а не идея людей как детей Божьих.
В этой связи аристотелевская теория κοινωνία претерпела различные трансформации. Знаменитое высказывание Стагирита о человеке как «ζῷον πολιτιϰὸν» дополнилось постоянно выдвигавшимися тезисами стоиков о «социальной» природе человека. Более того: была дополнена, углублена и расширена также сама структура классической греческой социальной философии. В первую очередь это коснулось позднеантичной концепции ступенчатой структуры «обществ», которая встречается уже у Цицерона («есть много ступеней человеческого общества»), а затем у Августина («за гражданским обществом или городом следует государственный союз, в котором видят третью степень человеческого общения, начиная от семьи, переходя к городу и оканчивая государством»): у них она распространялась уже на весь род человеческий в целом — .societas generis humani. Или просто «societas humana». Предпринятому здесь терминологическому расширению греческого понятия κοινωνία соответствовало, в числе прочего, и то, что идея стоиков о «societas humana sive naturalis» в представлениях римских юристов императорского времени институционализировалсь в союзе nationes и gentes Римской империи. Этот союз под названием доступного для всех людей «общества» лежал в основе международного права: «Но то общество, о котором мы говорим, — написано у Гая, — то есть то, которое объединяется только согласием, есть общество международного права; таким образом, оно существует между всеми людьми по природе».
Терминологическая трансформация в период поздней Античности и раннего христианства сопровождала исторически важную рецепцию социальной философии Аристотеля, происходившую в XIII веке путем перевода и комментирования его трудов философами-схоластами. С этой рецепции началось складывание самостоятельной, не зависящей от церковно-теологических посылок философии «социального» в учебной программе формировавшихся в то время европейских университетов.
Перевод греческого слова κοινωνία на латынь представлял собой уже в позднеантичный период в высшей степени сложный и многозначный процесс. У Цицерона мы встречаем «societas» наряду с «communitas», «consociation» наряду с «coniunctio», «communicatio» наряду с «coetus». Найти для этого греческого слова подходящий латинский эквивалент было трудно, и трудность эта обнаруживалась после рецепции Аристотелева учения о κοινωνία и в схоластической философии. Прежде всего, важно отметить, что в первых средневековых переводах Этики и Политики слово κοινωνία передано словами communio, communitas, communicatio (Вильгельм фон Мёрбеке). Именно поэтому данным выражениям отдано предпочтение в комментариях к трудам Аристотеля, составленных Фомой Аквинским, Альбертом Великим, а затем Уильямом Оккамом и Марсилием Падуанским. Слово societas часто встречается лишь начиная с тех переводов Аристотеля, которые были выполнены гуманистами (Леонардо Бруни), однако и в них оно с самого начала выступает на равных с такими вариантами, как communitas, communicatio и так далее. У Иакова из Витербо говорится: «А создание этих общностей или обществ происходит из самой естественной склонности людей, как утверждает Философ в первой главе Политики». Для этой синонимии характерна первая схоластическая дефиниция понятия общества, данная Фомой Аквинским в Contra impugnantes Dei cultum: «Общество же есть […] объединение людей для совершения чего-то […] Именно поэтому Философ в VIII главе Этики различает разные виды общения, которые суть не что иное как некие общества, соответствующие разным делам, по которым люди общаются друг с другом».
[1] Riedel M. Gesellschaft, Gemeinschaft // Brunner, O., Conze W., Koselleck R. (Hrsg.) Geschichtliche Grundbegriff e. Historisches Lexikon zur politischsozialen Sprache in Deutschland, Stuttgart 1975. Bd. 2. S. 801–862.