В начале ХХ века перед Церковью в Российской империи возникло множество сложных вызовов. Одним из проблемных вопросов стала реализация монашеского идеала в совершенно новых реалиях церковно-государственных преобразований и волнений. Во Всеподданнейшем отчете обер-прокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповедания за 1914 г. всего числилось 953 монастыря[1]. Согласно этому отчету, монашествующих обоего пола было 29 128 человек[2]. В то же время в 1913–1914 г. среди сотрудников духовных академий было 19 монахов, в духовных семинариях — 39, а в духовных училищах — 22[3]. То есть из монашествующих в преподавательской деятельности было задействовано всего 80 человек[4]. Естественно, что при значительном количественном превосходстве монастырских насельников вопрос о положении и роли монашества в России касался прежде всего монастырской братии. Именно поэтому насельники чувствовали необходимость в широком обсуждении проблемных моментов иноческого быта на самом высоком уровне. Особенно это стало актуальным на фоне активной общественной дискуссии о служении монастырей миру.
Первой серьезной подвижкой в разработке новых положений для созидания более благоприятного устройства монашеской жизни стал Всероссийский съезд монашествующих, который состоялся в 1909 г. Однако в силу разных причин решения данного съезда не получили должной реализации. Прошло восемь лет, и в Лавре святого Сергия вновь состоялся Всероссийский съезд представителей монастырей, уже в новых условиях, который проходил с 16 по 23 июля[5], сразу после окончания собрания ученых иноков в Московской духовной академии. Председателем этого съезда стал епископ Федор (Поздеевский)[6]. В результате работы было составлено 189 параграфов[7], которые охватывали различные проблемные стороны жизни обителей. Наиболее важные темы, по которым были выработаны итоговые резолюции: о монастырском управлении[8], о внешнем и внутреннем строе монастырской жизни[9], о монастырском хозяйстве[10], о просветительской и благотворительной деятельности монашества[11]. Так как данные темы актуальны и в наше время, многие исследователи уделяют пристальное внимание итоговым решениям данного съезда[12].
1. «Монашеская автономия»
В отличие от предшествующего съезда ученых иноков, монастырские насельники первым же положением резолюции отвергли идею создания особого союза обителей[13]. Вместо этого собравшиеся выступили с альтернативным предложением, суть которого состояла в необходимости делегирования всех вопросов, касающихся монастырей и монашества, отдельному автономному управлению с епископом во главе, которое также должно было бы послужить делу объединения иноков[14]. На каждом уровне — от местного до всероссийского — предлагалось создать специальные органы для решения монастырских вопросов[15]. Было решено организовать: епархиальный монашеский совет[16], епархиальный монашеский собор[17], окружной монашеский собор[18], всероссийский монашеский собор[19], всероссийский монашеский совет при Святейшем Синоде[20].
2. Выбор настоятеля
Были разработаны положения, касающиеся как внешнего[21], так и внутреннего[22] строя монастырской жизни. Примечательными здесь являются решения о необходимости избрания братией настоятеля[23] и всех должностных лиц в монастыре с последующим утверждением со стороны вышестоящего церковного руководства[24]. В частности, избранные братией настоятели должны были быть утверждены в этой должности Святейшим Синодом[25]. Решения Монастырского совета также предлагалось принимать посредством голосования[26].
Нужно заметить, что выборность монастырского начальства декларировали не только всероссийские, но и локальные иноческие съезды. К примеру, на Московском монашеском съезде[27] наряду с положениями, нацеленными на улучшение монастырской жизни на аскетических началах, провозглашались требования по созданию монастырских кооперативов и самостоятельного избрания братией должностных лиц в монастырях[28]. Отчасти данные требования можно считать проявлением тенденций революционного периода.
3. Связь со съездом монашествующих 1909 г.
В некоторых пунктах резолюции Всероссийского съезда представителей монастырей и монашества 1917 г. просматривается прямое преемство от решений Первого Всероссийского съезда монашествующих 1909 г. Ярче всего это можно увидеть в тезисах о старчестве. В некоторых даже дана прямая ссылка на решения 1909 г. К примеру, говоря о старчестве, цитировали основные выдержки из розданного тогда собравшимся текста доклада владыки Никона (Рождественского) «Нужды современного монашества», где автор утверждал: «Старчество есть самый жизненный нерв истинного монашества; без него невозможно постоянное воспитание духа путем совершенного отсечения своего мышления; при самом идеальном настоятеле нужен, по немощи нашего времени, старец в каждой обители»[29]. Вновь, как и в 1909 г., собравшиеся монашествующие заявили о необходимости подготовки к старчеству[30] и признали желательность наличия у старца священного сана[31]. Более того, повторили решение о необходимости отправлять способных к старчеству монахов в монастыри, где оно процветает[32].
Кроме этого постановления, было много других пунктов, которые повторяли итоговые положения монашеского съезда 1909 г. К примеру, обителям было рекомендовано отказаться от партесного пения как театрального в пользу обиходного и старинных местных монастырских напевов[33]. Общежительное устройство обителей было признано наиболее соответствующим целям и задачам иноческой жизни[34]. В связи с этим было рекомендовано штатным и своекоштным монастырям перейти на общежитие, а это в свою очередь также дублирует решения Первого всероссийского съезда монашествующих[35]. Впоследствии это решение было принято и соборным отделом о монастырях и монашествующих[36], а позже утверждено на пленарных заседаниях Поместного Собора 1917–1918 гг.[37]
4. Служение монашествующих миру
Всероссийский съезд представителей монастырей и монашества 1917 г. не оставил без внимания и наиболее обсуждаемый в публицистике спор — о служении монашествующих миру. Был утвержден ряд параграфов, которые можно считать ответами на сформулированные в дискуссии вопросы, а именно: «159. Просветительная деятельность монастырей по отношению к богомольцам и окружающему населению выражается прежде всего в истовом уставном совершении богослужения, духовничестве и старчестве, где последнее возможно, в произношении проповедей во время богослужения, молебнов и крестных ходов, в устройстве внебогослужебных бесед для народа и в бесплатной раздаче брошюр и листков религиозно-нравственного характера, а также в устройстве школ, где это окажется возможным[38]. <...> 170. Приемные покои и аптеки при монастырях, где таковые имеются, должны по возможности служить и для удовлетворения нужд богомольцев и местного населения[39]. <...> 172. Монастыри должны приходить на помощь населению во время нужды вообще и во время народных бедствий в особенности»[40].
Из вышеприведенного видно, что собравшиеся попытались дать ответ, который бы учитывал нужды самих монастырей, но при этом не оставил в стороне «призыв» к ним со стороны общественности. Здесь просматривается, может, и непрямое, но влияние мыслей Высокопреосвященнейшего Антония (Храповицкого) с его пониманием «благолепного чина». То есть в постановлениях нет отрицания монастырской филантропии[41], но акцент ставится именно на сути иноческого жития. Поэтому в каждом из принятых пунктов, которые затрагивают тему организации «больниц и школ» при обителях, нет четких формулировок, принуждающих к обязательному их исполнению.
5. Рецепция решений съезда Поместным Собором 1917–1918 г.
Необходимо также сказать, что особую важность данному Съезду придает то обстоятельство, что его итоговые постановления рассматривались Соборным отделом о монастырях и монашестве последовательно (пункт за пунктом) с параллельным рассмотрением постановлений Предсоборного Совета и его Отдела о монастырях и монашествующих[42]. Предложение о выделении всех вопросов, касающихся монастырей и монашества, в отдельное автономное управление стало наиболее дискуссионным в работе монашеского соборного Отдела и на общих заседаниях Поместного Собора 1917–1918 г. Все вышеприведенное позволяет сделать вывод об особой важности рассматриваемого тут съезда для последующих соборных решений в области монастырской организации и дисциплины.
Подводя итоги, можно утверждать, что съезд, пытаясь дать ответы на дискуссионные вопросы своего времени, более всего старался учитывать нужды самих монастырей и монашества. Проанализировав решения данного съезда, можно прийти к закономерному выводу, что его итоговые постановления должны были дать базис для практических преобразований с целью поднятия уровня духовной жизни как можно ближе к идеалу иноческому. Более того, становится очевидным, что данный съезд, восприняв проблематику аналогичного более раннего съезда, внес свой оригинальный вклад в тематику обсуждений Поместного Собора 1917–1918 г., что свидетельствует об особой его роли в деле реформы русского монашества.
Библиография
Антоний (Храповицкий), еп. Полное собрание сочинений: в 3 т. Т. 2. Казань, 1900.
Всеподданнейший отчет Обер-прокурора Святейшего синода по ведомству православного исповедания за 1914 г. СПб.; Пг.: Синодальная типография, 1916.
Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви. Том Х. Деяния 137–151. М.: Изд-во Новоспасского монастыря, 2000.
Документы Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 годов. Т. 19. Документы Отдела о монастырях и монашестве. М.: Изд-во Новоспасского монастыря, 2016.
Запальский Г. М. Июль 1917 года: русское монашество на пути к Собору // Журнал Московской Патриархии. 2017. № 7. С. 50–54.
Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество в ХIX — начале ХХ века. М.: Вербум, 2002.
Московский монашеский съезд // Всероссийский церковно-общественный вестник. 1917. № 52. С. 3.
Постановления Всероссийского съезда представителей монастырей, бывшего в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре с 16 по 23 июля 1917 года. М.: Типография Холмского Православного Свято-Богородицкого братства, 1917.
Серафим (Кузнецов), иером. Первый Всероссийский съезд монашествующих 1909 года. Воспоминания участника. М.: Изд-во им. Святителя Игнатия Ставропольского, 1999.
Смулов А. М. Всероссийские монашеские съезды 1917 г.: миссионерское значение // Международный альманах «Гуманитарное пространство» (Journal «Humanity space» International almanac). 2020. Том 9. № 6. C. 798–819.
[1] Всеподданнейший отчет Обер-прокурора Святейшего синода по ведомству православного исповедания за 1914 г. Приложения. Ведомости за 1914 г. Пг., 1916. С. 5.
[2] Всеподданнейший отчет Обер-прокурора Святейшего синода… С. 5.
[3] Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество в ХIX — начале ХХ века. М., 2002. С. 170.
[4] Там же.
[5] Постановления Всероссийского съезда представителей монастырей, бывшего в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре с 16 по 23 июля 1917 года. М.: 1917. С. 1.
[6] Там же. С. 42.
[7] Там же. С. 1–42.
[8] Там же. С. 2–8.
[9] Там же. С. 8–20.
[10] Там же. С. 25–30.
[11] Там же. С. 30–31.
[12] Тематику данного съезда разбирали такие исследователи как: Запальский Г. М. Июль 1917 года: русское монашество на пути к Собору // Журнал Московской Патриархии. 2017. № 7. С. 50–54; Смулов А. М. Всероссийские монашеские съезды 1917 г.: миссионерское значение // Международный альманах «Гуманитарное пространство» (Journal «Humanity space» International almanac). 2020. том 9. № 6. C. 798–819.
[13] Постановления Всероссийского съезда представителей монастырей… С. 1.
[14] Там же. С. 2.
[15] Там же. С. 2–8.
[16] Там же. С. 2–4.
[17] Там же. С. 4–5.
[18] Там же. С. 6.
[19] Там же. С. 6–7.
[20] Там же. С. 7–9.
[21] Там же. С. 8–13.
[22] Постановления Всероссийского съезда представителей монастырей… С. 13–20.
[23] Там же. С. 10.
[24] Там же. С. 11.
[25] Там же. С. 10.
[26] Там же. С. 13.
[27] Проходил с 15 до 19 мая 1917 г. в Москве.
[28] Московский монашеский съезд // Всероссийский церковно-общественный вестник. 1917. № 52. С. 3.
[29] Постановления Всероссийского съезда представителей монастырей… С. 18.; Серафим (Кузнецов), иером. Первый Всероссийский съезд монашествующих 1909 года. Воспоминания участника. М., 1999. С. 83.
[30] Постановления Всероссийского съезда представителей монастырей… С. 19.
[31] Там же.
[32] Там же.
[33] Постановления Всероссийского съезда представителей монастырей… С. 16–17; Серафим (Кузнецов), иером. Указ. соч. С. 175.
[34] Постановления Всероссийского съезда представителей монастырей… С. 24–25.
[35] Постановления Всероссийского съезда представителей монастырей… С. 24–25; Серафим (Кузнецов), иером. Указ. соч. С. 180.
[36] Протокол № 14 // Документы Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 годов. Т. 19. М., 2016. С. 100.
[37] Протокол 138 // Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви. Том Х. Деяния 137–151. М., 2000. C. 36.
[38] Постановления Всероссийского съезда представителей монастырей… С. 31–32.
[39] Там же. С. 33.
[40] Там же.
[41] Антоний (Храповицкий), еп. О желательной деятельности монастырей // Полное собрание сочинений. Т. 2. Казань, 1900. С. 406.
[42] Протокол № 3. // Документы Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 годов. Т. 19. М., 2016. С. 59.
Источник: Масин В. В., свящ. Положения по организации монашеской жизни, принятые Всероссийским съездом представителей монастырей и монашества 1917 г. // Церковный историк. 2023. № 3 (13). С. 46–53. DOI: 10.31802/CH.2023.13.3.003