Исследователи патристической эпохи обращали большее внимание на догматическую традицию этого периода, нежели на развитие христианского мистического богословия. Эта книга имеет целью восполнить этот пробел. Признавая, что интеллектуальная форма этой традиции находилась под существенным влиянием платоновских идей об отношении души к Богу, книга начинается исследованием Платона и платонизма. Дискуссия об отцах, которая следует далее, показывает, что мистическая традиция находилась в сердцевине их мысли и что догматическая традиция формировалась и являлась в то же время отражением мистического понимания и озарения. Это новое издание классического исследования о различных влияниях на христианскую духовность включает новый Эпилог, который следует за обновленным текстом.
Книга о. Андрея Лаута должна быть прочитана каждым, кто интересуется христианской мистической традицией. Лаут является замечательным ученым и профессор богословия, патристики и византологии Даремского университета. В этой книге он дает блестящее представление основных особенностей христианской мистической традиции. Книга показывает роль опыта в мистицизме и христианском богословии. Она рассматривает соотношение катафатического и апофатического богословия и показывает читателю, что древнехристианское богословие было гораздо большим, чем просто академическая дисциплина - оно было связано с живым благочестием и духовной жизнью.
Содержание
Предисловие
I. Платон
Мистическое богословие, или возможно лучше, доктрина созерцания, не является просто элементом платоновской философии, но чем-то, что пронизывает все его понимание мира. Платон рассматривает мир, в котором мы живем - мир изменения и догадок и мнения - как мир, в котором знание невозможно. Знание должно быть уверенным, и объект знания должен быть неизменным, вечным, и ничто в мире не удовлетворяет этим требованиям. Восстановление истинного знания Истины и Красоты, того, что только является Реальным, является объектом философии. Такое знание в своем совершенстве невозможно в этой жизни, поэтому философия является приготовлением к умиранию и смерти.
II. Филон
Филон был благочестивым иудеем, который защищал традиционные обычаи своей веры. Собрание его сочинений состоит из комментариев на Пятокнижие в версии Септуагинты. Он важен по двум причинам. Во-первых, как представитель среднего платонизма - стоицизированной формы платонизма, возникшей с начала 1 в. до н.э. - которая обеспечила интеллектуальным фоном многих отцов церкви, и является формой, в которой присутствует идея восхождения души к Богу. Во-вторых, Филон важен сам по себе, так как несомненно, что его сочинения имели значительное влияние на александрийскую традицию греческого патристического богословия.
III. Плотин
Плотин является высшим представителем того, что может быть названо «мистической философией». Он представляет внутреннее желание человека вернуться к небесам в их наиболее чистом и невыразимом. Философия Плотина или система может быть рассматриваема двумя способами. Она может рассматриваться или как большая иерархическая структура, величайшая цепь бытия, или как упражнение в интроспективном понимании себя. Иерархия Плотина выражена в терминах трех принципов, или ипостасей или богов. Начиная с высшего, Единого или Блага; Интеллекта, Нус и Души, Психе.
IV. Ориген
Ориген был во многом обязан платонизму. Его богословие пронизано платоновским образом мышления. Главной заботой Оригена была интерпретация Писания. Оно было хранилищем всякой мудрости и всякой истины, и интерпретация Писания лежит в самом сердце его мистического богословия. Она была несомненно сердцевиной его работы: большинство его сочинений состоят из изъяснения Писания.
V. Никейское православие
Никейский собор, проходивший в 325 г., отмечает собой водораздел в истории христианского богословия. Точная природа различия между православными и арианами, между Александром и Афанасием, с одной стороны, и Арием с другой, была предметом множества научных споров. Суть различия ясна: для православных Слово или Сын был единосущен (homoousios) Отцу, тогда как для ариан он был творением, хотя и самым высшим.
VI. Вклад монашества
Монашество - жизнь, посвященная прежде всего молитве - в патристический период внесло особый вклад в мистическое богословие. Однако, и в самой монашеской традиции звучали антимистические нотки: акцент на том, что человек бесконечно далек от Бога, и в этом мире должен жить жизнью покаяния и непрекращающейся борьбы против сил зла. Жизнь созерцательная, поиск близости с Богом - продолжают привлекать людей, и таким образом два течения - мистическое и антимистическое - существуют вместе в истории христианского монашества и являются источником нескончаемой напряженности. В результате этой истории, обе были воплощены в состоянии совершенного развития в одном человеке - Евагрии Понтийском.
VII. Августин
Эта глава посвящена рассмотрению мысли латинского автора, Августина. Важность Августина заключается в том факте, что его сочинения и интересы наложили отпечаток на последующее западное богословие. Запад становится августинианским, или прямо, когда ищет развития понимания «Доктора Благодати», или косвенно, когда, пытаясь освободить себя от доминирования августинианства, он тем не менее озабочен проблемами, которые занимали Августина.
VIII. Дионисий Ареопагит
Дионисий представляет собой конец в развитии патристического мистического богословия. Дионисий завершает все основные линии мистического богословия отцов: оригенистская традиция достигла своего классического выражения в области мистического богословия у Евагрия; августинианское видение было акцентировано на Западе; а у Дионисия традиция апофатического богословия, которое имело свои корни у Филона и Григория Нисского, была подытожена в небольшом, но весьма влиятельном сочинении «Мистическое Богословие». Это показывает, что мистическое богословие и символическое богословие - или иконическое богословие - являются двумя сторонами медали. Нигде кроме Византии не акцентировалась столь сильно радикальная трансцендентность Бога христиан, Бога, который творит из ничего.
IX. Патристический мистицизм и Иоанн св. Креста
У некоторых отцов можно видеть учение о том, что по мере приближения души к Богу она погружается в Божественный Мрак, где обитает Бог. Это имеет некоторое сходство с доктриной Темной Ночи души, которая является центральной для мистического богословия св. Иоанна Креста. О том насколько близки эти две доктрины мнения расходятся: патристическая доктрина Божественного Мрака и доктрина Темной Ночи души Иоанна св. Креста являются родственными. Однако неоспоримым является факт, что средневековая традиция, которая находит свое выражение в Темной Ночи Иоанна св. Креста связана с сочинениями Дионисия Ареопагита и особенно его Мистическим Богословием.
X. Мистическая жизнь и мистическое тело
Практически в любой дискуссии о христианском мистицизме возникает вопрос о его уникальности: какое отношение между христианским мистицизмом и другими формами мистицизма? В контексте дискуссии о патристическом мистическом богословии проблема в действительности сужается до вопроса о влиянии на патристический мистицизм платонической традиции, которая является существенно мистической, особенно в той форме, в какой сталкивались с ней отцы Церкви. В этой главе обсуждаются вопросы соотношения платонизма и мистицизма.
Библиография
Индекс