Монашество как социально-психологическое явление прошло долгий эволюционный путь. В течение нескольких столетий изменениям подвергались отдельные элементы монашеской жизни, организационная структура, однако основная суть монашеского служения осталась неизменной. Исследование социально-психологического портрета современного православного монашества в условиях радикальных изменений политической, культурной и духовной жизни в нашей стране актуально в контексте социального и педагогического служения православных монастырей, динамики их развития в соответствии с происходящими переменами в жизни общества и его социальных запросов. В настоящее время известно несколько работ, посвященных современному монашеству как историко-культурному и социокультурному феномену, но никто из исследователей не делал акцент на социально-психологических особенностях восприятия монашеского служения со стороны самих монашествующих. В связи с этим целью статьи игумена Агафангела (Кузнецова) (Вознесенский мужской монастырь города Сызрани) является освещение результатов изучения современного православного монашества в свете социально-психологических процессов и общественного отношения к монашеской аскетике.

Введение

Всемирные процессы глобализации, связанные с переустройством мира, с разработкой новых моделей государственного устройства с его денационализацией напрямую влияют на перспективы религиозных сторон жизни мирового сообщества. Последние события в мировом православии свидетельствуют об укреплении тенденции разобщения православного мира, изменении социальной роли современного православного монашества. В связи с этим возникает потребность исследования изменений социальной роли современного монашества, его психологических аспектов. Именно монашество в лучших образцах своего служения и святости показывает, к какой высоте богоподобия призван и способен человек и как он может достигнуть совершенной духовной красоты. Возникнув как практика крайнего аскетизма и отстранения от мира, монашество, пройдя долгий исторический путь, к началу ХХ в. приняло на себя образовательную, благотворительную, миссионерскую, пенитенциарную роль, усилив тем самым связь «с миром». Существующие проблемы, лежащие в плоскости современной монашеской жизни, позволяют сформулировать проблему исследования, заключающуюся в определении актуальных представлений о современном монашестве, составлении психологического портрета современного монаха, выявлении возможности сочетания требований монашеского устава и социальных запросов к православному монашеству в России.

Существует ряд научных исследований, в которых анализируются социальные, культурные, просветительские аспекты монашества XXI в. Н. Е. Шафажинская говорит об историко-культурной роли монашества, называет его «смыслообразующим феноменом», воплотившим в себе «целостное представление о христианском идеале социокультурного и духовного служения личности»[1], а русские монастыри рассматривает как «надежный индикатор реального состояния отечественной культуры»[2]. В работах И. В. Астэр монашество предстает как социокультурное явление; автор предлагает свою типологию современного монашества, рассматривает его культурные функции, касается вопросов формирования образа монашества и монастырей в общественном сознании россиян[3]. Ряд исторических работ посвящен деятельности отдельных монастырей, но и в этих исследованиях, как правило, отмечается социокультурная роль обители в том или ином регионе[4]. Кроме того, имеются исследования, посвященные определенным аспектам монашеской жизни, имеющим не только духовные, но и социально-психологические основы: А. Ю. Андрианов анализировал причины и обстоятельства ухода в мужские православные монастыри в России XIX — начала XXI в.[5]; Д. Б. Дубовка рассматривала этнографические аспекты повседневных дисциплинарных практик в православных женских монастырях[6]. Последняя работа интересна еще тем, что основным методом исследования выступало включенное наблюдение, т. е. автор, не будучи монахиней, предприняла попытку рассмотреть проблему «изнутри». Тем не менее мы можем констатировать, что при многообразии исследований, посвященных современному монашеству, нет ни одного, имеющего своей целью освещение социально-психологических особенностей восприятия монашеского служения со стороны самих монашествующих; отсутствуют исследования и подходы к определению особенностей личности и научно обоснованному описанию психологического портрета представителей современного монашества. Таким образом, перед нами встает задача эмпирически выявить и описать социально-психологические особенности монашествующих с учетом пола, возраста, мотивации пострига и длительности периода монашества.

Методы

Основную методологическую базу составили следующие диагностические методики.

• Тест жизнестойкости (методика С. Мадди в адаптации Д. А. Леонтьева, Е. И. Рассказовой)[7], позволяющий выявить степень устойчивости личности в стрессовых ситуациях.
• Дифференциальный опросник переживания одиночества Е. Н. Осина, Д. А. Леонтьева[8], позволяющий выявить отношение респондентов к одиночеству как фактору личностного роста.
• Методика изучения мотивации профессиональной карьеры Э. Шейна («Якоря карьеры») в адаптации В. Э. Винокуровой, В. А. Чикер[9], позволяющая осуществить диагностику ценностной составляющей профессиональной деятельности.

Кроме того, был использован метод включенного наблюдения, личный практический опыт автора, приобретенный в результате многолетнего священнического и монашеского служения, а также опыт изучения внутренней жизни монастырей различных областей и регионов России (Самарская, Ленинградская, Ульяновская область).

Эмпирическое исследование проводилось на базе Сызранского Вознесенского мужского монастыря и Самарского Иверского женского монастыря с учетом всех норм профессиональной этики. Выборка отличалась по гендерному составу, в ее состав вошли 10 женщин и 10 мужчин, возраст респондентов — от 30 до 65 лет, срок монашества — от 3 до 20 лет. Обследуемые были разделены на две группы по гендерному признаку. В табл. 1 представлена эмпирическая выборка исследования (n = 20).

 

Таблица 1

Общие сведения о монашествующих, принимавших участие в исследовании

Код	Пол	Возраст	Стаж монашеской жизни, лет
1	ж	36	12
2	ж	49	18
3	ж	38	5
4	ж	55	16
5	ж	47	10
6	ж	57	9
7	ж	35	3
8	ж	32	4
9	ж	62	19
10	ж	38	8
11	м	36	4
12	м	46	17
13	м	57	15
14	м	47	3
15	м	65	20
16	м	58	16
17	м	59	14
18	м	40	7
19	м	39	4
20	м	58	15

 

Из табл. 1 видно, что средний возраст пострига женщин моложе и составляет 34,5 лет, в то время как средний возраст пострига мужчин — 39 лет. Большинство женщин приняли решение о монашеском постриге в возрасте от 30 до 40 лет (30% от общей выборки), в возрасте от 20 до 30 — 10%, в возрасте от 40 до 50 — 10%. В мужской выборке монашеский постриг в возрасте от 40 до 50 лет приняли 30%, от 29 до 40 — 20%.

Исследование проводилось в два этапа. На первом этапе в результате применения биографического метода были проанализированы биографии архимандрита Феофана (Соколова) (1752–1832), игумена Никона (Воробьева) (1894–1963), игумении Феофании (Готовцевой) (1787–1866), схимонахини Сепфоры (Шнякиной) (1886–1987). Анализ проводился по таким параметрам, как социально-психологические особенности личности, мотивы принятия монашества и ключевые жизненные этапы и стратегии, особенности жизнестойкости. Выявлены следующие общие социально-психологические особенности монашествующих: трудолюбие, доброта по отношению к людям, способность к обучению, терпение, строгость послушания, чистота помыслов, кротость, дух любви и смирения, заботливость, дар исцеления. Мотивы принятия монашества связаны с благочестием родителей и семейным укладом, а также с переживанием сложных личных обстоятельств. Общими стратегиями жизнестойкости при переживании жизненных событий были верность христианству, стойкость и сила духа, требовательность к себе и окружающим, доброта и служение людям через молитву и исцеление страждущих или обустройство обители.

На втором этапе испытуемым были предложены тесты и проанализированы социально-психологические особенности представителей выборки по таким параметрам, как личностные свойства, жизнестойкость и одиночество, мотивация выбора профессионального (монашеского) пути.

Результаты

При сопоставлении средних значений у женщин и мужчин мы можем наблюдать различия по шкале жизнестойкости и шкале принятия риска в сторону увеличения количественных показателей у монашествующих женщин (илл. 1).

 

Илл. 1. Сопоставление результатов теста жизнестойкости представителей монашествующих по гендерному признаку

Шкала Жизнестойкость демонстрирует представление монашествующих о себе, окружающем мире и взаимоотношениях с ним, лежащих в основе преодоления стрессовых ситуаций. Жизнестойкость включает три компонента: вовлеченность, контроль и принятие риска.

Шкала Вовлеченность отражает активность участия респондента в событиях, происходящих в его жизни, уверенный поиск в прожитом субъективно значимой информации. Высокие баллы соответствуют активной позиции человека, низкие — пассивной, при которой человек может воспринимать себя отстраненным от событий жизни, будто проходящей мимо него.

Шкала Контроль показывает представления о том, что «борьба и преодоление позволяют повлиять на происходящее, изменить жизнь в желаемую сторону»[10]. Высокие баллы свидетельствуют об ощущении респондента, что он сам выбирает свой жизненный путь и управляет им, низкие — об убежденности человека, что он не может повлиять на свою жизнь.

Шкала Принятие риска выявляет степень уверенности в том, что необходимо действовать даже при отсутствии гарантии успеха, в восприятии отрицательного опыта как полезного. Высокие баллы свидетельствуют о готовности респондента пренебречь комфортом и безопасностью ради саморазвития; низкие — о нежелании выходить из «зоны комфорта».

Из выборки можно заключить, что женщины имеют чуть более высокую жизнестойкость, устойчивую систему убеждений о себе, о мире, об отношениях с миром. Они склонны опираться на развитие за счет знаний, полученных из пережитого ими опыта, в меньшей степени склонны к комфорту и безопасности. При этом мужчины более склонны контролировать происходящее.

Различия в отношении к одиночеству у мужчин и женщин выборки представлены на илл. 2.

 

Илл. 2. Сопоставление результатов дифференциального опросника одиночества у представителей монашествующих мужчин и женщин

Шкала Общее переживание одиночества «отражает степень актуального ощущения одиночества, нехватки близкого общения с другими людьми»[11]. Высокие баллы по данной шкале свидетельствуют об осознании себя как одинокого человека, нехватке общения и эмоциональной близости; низкие — об отсутствии болезненного переживания одиночества.

Шкала Зависимость от общения показывает «неприятие одиночества, неспособность оставаться одному»[12]. Высокие баллы указывают на стремление человека к общению, негативное переживание его отсутствия, нежелание находиться в уединении. Низкие — спокойное отношение к уединению и ситуациям, связанным с отсутствием общения.

Шкала Позитивное одиночество воспроизводит «способность человека находить ресурс в уединении, творчески использовать его для самопознания и саморазвития»[13]. Высокие баллы отражают положительную эмоциональную оценку респондентом ситуации уединения, стремление к нему; низкие — негативное отношение к уединению, неспособность находить в нем ресурс для саморазвития.

Интересен факт, что у монашествующих мужчин выше показатели по шкале зависимости от общения, что говорит о том, что они показывают бо́льшую чувствительность к одиночеству, а женщины более стабильны в переживании одиночества и более толерантны к ситуациям длительного уединения в своем образе жизни. С другой стороны, мужчины демонстрируют явный перевес в сторону преобладания показателей позитивного одиночества и лучше реализуют эти возможности в самопознании, саморазвитии и актуализации личностных ресурсов в жизненном укладе уединения. В большей степени продуктивно используют это состояние для саморазвития. У мужчин-респондентов преобладают положительные эмоции в ситуациях уединения. Они умеют ценить их и стремятся осознанно использовать время наедине с собой.

Обратимся к результатам исследования мотивации респондентов. Они представлены на илл. 3.

 

Илл. 3. Сопоставительные результаты средних значений выраженности профессиональной мотивации у монашествующих по гендерному признаку

Шкала I — Профессиональная компетентность выявляет наличие профессиональных способностей и талантов у респондента, а также его желание быть «мастером своего дела».

Шкала II — Наставничество отражает расположение человека к организации деятельности других людей, интеграции их усилий, готовности нести за это ответственность.

Шкала III — Автономия позволяет увидеть стремление человека к освобождению от всякого рода правил, желанию действовать самому по собственному сценарию.

Шкала IV — Стабильность места работы и стабильность места жительства дает возможность определить желание предсказуемости грядущих событий. Стабильность места работы указывает на привязанность человека к определенного рода организации (учреждению) и при этом готовность совершать различные поездки и менять географическое место работы. Стабильность места жительства отражает привязанность человека к месту в географическом плане, нежелание покидать «родные стены».

Шкала V — Служение демонстрирует отношение респондентов к своей профессиональной деятельности как к служению (людям, миру и пр.) и приоритету морально-ценностных норм при выборе работы.

Шкала VI — Вызов показывает стремление респондента конкурировать, соревноваться, демонстрировать более высокие результаты по сравнению с коллегами, а также его расположенность к решению сложных задач, поиску новизны, преодолению себя.

Шкала VII — Интеграция стилей жизни позволяет выявить стремление респондента к балансу различных сторон его жизни, нежеланию, чтобы какая-либо сторона преобладала над другими, умению ценить жизнь в целом, не делая акцент на чем-либо.

Шкала VIII — Предпринимательство (хозяйственность) отражает готовность человека к риску ради собственного дела, стремление к финансовой независимости, готовности трудиться беззаветно в выбранной им области деятельности.

Как видно на илл. 3, в подавляющем большинстве преобладание мотивационных ориентаций обнаружено у монашествующих мужчин, кроме направленности на наставничество и интеграцию стилей жизни, выраженные в большей степени у женщин. Женщины в большей мере создают новое, стремятся преодолевать препятствия и показывают готовность к риску. Им присуща интеграция усилий других людей и полнота ответственности за конечный результат, соединение различных функций организации. С возрастом и опытом работы эта карьерная ориентация у женщин может проявляться сильнее. Возможно, это связано с сублимацией потребности в заботе, которая в большей степени характерна для них.

При сравнении результатов исследования у испытуемых выборки мы сгруппировали представителей выборки согласно стажу (сроку) монашества. Были выделены две группы: первая со сроком монашества от трех до девяти лет и вторая — со сроком от 10 лет и выше. Результаты представлены на илл. 4.

 

Илл. 4. Сопоставительные результаты средних значений респондентов согласно сроку монашества по шкалам методик

По шкале позитивного одиночества дифференциального опросника результаты несколько выше у представителей выборки с бóльшим стажем монашества, что говорит о том, что со временем несения монашеского служения возрастает способность респондентов находить удовлетворение в уединении и продуктивно, творчески использовать его для самопознания и саморазвития. У респондентов со стажем монашества свыше 10 лет преобладают положительные эмоции в ситуациях уединения. Они умеют ценить одиночество, лучше сконцентрированы на актуализации личностного ресурса и стремятся осознанно использовать время, проведенное наедине с самим собой, для саморазвития.

По шкале «Зависимость от общения», показатели средних значений незначительно превышает группа с бóльшим стажем монашества, что можно объяснить особенностями деятельности монашествующих мужчин, так как с продолжительностью монашеского служения, как правило, возлагаются дополнительные управленческие функции и меняется специфика несения службы. Таким образом, они отражают умеренное отношение к одиночеству с тенденцией к профессиональному общению в особенностях несения службы и ответственности за подопечных. У представителей выборки со стажем 3–9 лет монашества преобладают ситуации уединения в образе жизни, например, у монашествующих женщин.

По шкале «Общее переживание одиночества» показатели незначительно отличаются, что говорит об отсутствии негативных эмоций в переживаниях изоляции, толерантности к отсутствию массовых контактов с людьми. Респонденты не склонны воспринимать себя как изолированных от общества и общения. Они не испытывают страданий и фрустрации, связанных с нехваткой социальной и коммуникативной функций общения.

Показатели шкал теста жизнестойкости указывают на числовые и качественные различия респондентов с разным сроком монашества по шкалам: общая жизнестойкость, вовлеченность и контроль с преобладанием средних показателей у монашествующих со сроком монашества 3–9 лет. Предполагаем, что полученные результаты связаны с усилиями монашествующих по обретению нового образа жизни.

Повышенные показатели вовлеченности говорят о восприятии происходящего в их жизни как выпавшего им хорошего шанса найти смысл и интерес в служении для развития собственной личности, подкрепленный осознанием правильности своего выбора. Более выраженные показатели шкалы контроля у респондентов доказывают правоту убежденности в выборе служения и том, что собственная активность приведет к осмысленности и нужному результату в своей деятельности, профессиональной и жизненной стратегии.

Совпадения средних значений показателя шкалы принятия риска говорят об устойчивости в убеждении всех представителей выборки в том, что все, случающееся с ними, способствует развитию за счет новых знаний, извлекаемых из пережитого ими уникального опыта, независимо от обстоятельств и гарантий успеха, а также об уверенном следовании стратегии активного усвоения знаний из опыта и последующем их применении.

По мотивационной направленности у респондентов со сроком монашества свыше 10 лет зафиксировано преобладание всех мотивационных показателей, кроме типа мотивационной стратегии «вызов» и «интеграция стилей жизни». Поэтому можно сделать вывод, что с несением срока монашеского пострига ослабляются и нивелируются тенденции конкуренции, победы над другими. Социальная ситуация с позиции «выигрыша-проигрыша» сходит на нет. Становится важной конкретная область деятельности. Для начинающих монашеский подвиг особую роль занимает интеграция стилей жизни. В первые годы, следующие за постригом, иноки стремятся к тому, чтобы все было сбалансировано. Они несколько больше ценят свою жизнь в целом: где живут, как совершенствуются, чем конкретную работу, карьеру или организацию.

С увеличением срока служения монашествующих ярче выражены их мотивы профессиональной компетентности, автономии, стабильности, служения. Это порождает поведение, направленное на развитие способностей и талантов в определенной области, ориентацию на мастерство в деле, готовность управлять другими в пределах своей компетентности, но при этом управление не представляет для них особого интереса. Они ориентированы на интеграцию усилий других людей, испытывают полноту ответственности за конечный результат и соединение различных функций организации.

Результаты средних значений в сопоставлении по возрастным особенностям респондентов представлены на илл. 5. Анализируя показатели переменных средних значений в зависимости от возраста, можно определить средний возраст в подгруппах: в первой 30–40 (n = 8) — 36,8 лет; во второй 41–65 (n = 12) — 55 лет. Таким образом, можно определить повышение возраста, когда респонденты приходят к выбору дальнейшей жизни и служения во второй половине своей жизни.

 

Илл. 5. Сопоставительные результаты средних значений респондентов согласно возрастным особенностям по шкалам методик

Анализ результатов дифференциального опросника позволяет заключить, что показатели одиночества у представителей старшей возрастной группы выше по шкале «позитивное одиночество», так как с возрастом происходит смещение отношения к уединению в сторону повышения удовлетворенности в уединении, умения использовать условия одиночества для самореализации и саморазвития. У респондентов от 41 до 65 лет преобладают эмоциональное принятие и положительные эмоции в ситуациях уединения. Они умеют ценить периоды полного одиночества, лучше сконцентрированы на понимании личностного ресурса и продуктивно относятся ко времени, проведенном наедине с собой в целях саморазвития. В шкале «зависимость от общения» значительных различий у возрастных групп не наблюдается, видимо, представители выборки, уже приняв решение быть в монашестве, определяют толерантное отношение к одиночеству, не испытывают фрустрации потребности в общении, что связано с пониманием особенностей несения служения. По интегральной шкале переживания одиночества показатели несколько выше у представителей группы 30–40 лет и связаны с концентрацией на служении в первые годы пострига и отсутствием переживаний изоляции, нехватки контактов с людьми. Респонденты не считают себя полностью одинокими и изолированными от общества и общения с людьми, они несут свою миссию и службу.

Общая жизнестойкость, вовлеченность и контроль превышают средние показатели у монашествующих в возрасте 30–40 лет. Предполагаем, что полученные результаты связаны с концентрацией внимания монашествующих в начале принятия монашества на адаптации к постригу и образу жизни и правилам монашеского служения.

Повышенные показатели «вовлеченности» представителей этой группы говорят о происходящем в жизни как поиске смысла и интереса в служении и самоактуализации личности, утверждении в правильности своего выбора. Более выраженные показатели шкалы «контроля» у респондентов свидетельствуют о положительной оценке выбора монашеского служения и о том, что собственная активность приводит к осмысленности и нужному результату в деятельности.

Средние значения шкалы принятия риска говорят об убеждении респондентов старшей возрастной категории в том, что происходящее всегда способствует развитию за счет новых знаний и умений, извлекаемых из пережитого ими опыта монашеской жизни, независимо от обстоятельств и успеха. Они убеждены, что важно следовать стратегии, направленной на активное усвоение знаний из опыта и последующее их применение в служении. Первостепенными мотивами старшего поколения монашествующих являются стратегия служения и преобладающие ценности: «служение человечеству», «помощь людям», «желание сделать мир лучше».

Низкими и невыраженными ни в одной возрастной группе с тенденцией еще к большему снижению являются типы стратегии «вызов» и «интеграция стилей жизни». Конкуренция, победа над другими, процесс борьбы и победа менее важны для человека, чем конкретная область деятельности или квалификация. Монашествующие, как правило, не ориентированы на активную интеграцию различных сторон жизни. В их жизни доминируют служение и саморазвитие.

Заключение

В результате исследования социально-психологических свойств монашествующих было установлено: у современных монашествующих достаточно сформированная система убеждений о себе, о мире, об отношениях с миром. Они убеждены в том, что активность и умеренная борьба позволяют повлиять на результат происходящего, а также все то, что с ними случается, способствует их развитию за счет знаний, извлекаемых из пережитого опыта. Таким образом, вся жизнь респондентов воспринимается как способ приобретения опыта, готовность действовать в отсутствие гарантий успеха. Представители выборки уверены, что стремление к простому комфорту и безопасности — далеко не всё, что нужно для реализации личности. Таким образом, респонденты следуют стратегии опытного усвоения знаний и последующего их использования.

Монашествующие, принявшие участие в исследовании, не осознают себя в качестве одиноких, изолированных от общества и общения людей; не испытывают страданий и болезненного переживания одиночества, связанного с нехваткой близости или общения, и не считают себя одинокими людьми. Они способны находить личностный ресурс в уединении и продуктивно, творчески использовать его для самопознания и саморазвития, а в ситуациях уединения преобладают положительные эмоции. Монахи умеют ценить их и стремятся осознанно использовать время наедине с собой в жизни.

Мотивационная направленность характеризуется выраженностью идей служения и стабильности, а также интеграцией различных сторон жизни и стремлением к балансу. Совсем не присущи респондентам конкуренция, соперничество и желание победы над другими, преодоление препятствий. Для респондентов характерно эмоциональное равновесие в привычной для себя обстановке. При неожиданном появлении дополнительных трудностей или новых ситуаций возникает кратковременное чувство фрустрации, импульсивные эмоциональные реакции возможны в тех ситуациях, которые глубоко затрагивают актуальные потребности. В целом выявлена тенденция к гармоничности проявлений свойств личности и психологических особенностей монашествующих.

Различия в показателях личностных свойств, жизнестойкости, одиночества и мотивации связаны с гендерным критерием. Более высокая жизнестойкость, стремление доверять окружающим преобладают у женщин. У них также ярче проявляются направленность на предпринимательство в деятельности, практичность, консерватизм и конформизм. Тогда как мужчины проявляют статистически более высокие показатели в позитивном одиночестве, радикализме и нонконформизме.

Различаются показатели личностных свойств, жизнестойкости, одиночества и мотивации у монашествующих с разным сроком монашества. Лучшая жизнестойкость и вовлеченность в события собственной жизни у монашествующих 3–9-летнего периода. Тогда как у представителей выборки со сроком свыше 10 лет наблюдается проявление позитивного одиночества и преобладание мотивации профессиональной компетентности, автономии и стабильности. Для них также характерны общительность, высокий уровень интеллекта, чувствительность и напряженность.

При увеличении срока служения возрастает жизнестойкость; люди открыты новому опыту и мотивированы. Об этом говорит более высокий результат по данным параметрам у представителей младшей возрастной группы (30–40 лет). Представителям старшего возраста (41–65 лет) на статистически значимом уровне присущи выраженные показатели позитивного одиночества, преобладание мотивов служения, автономии, компетентности и стабильности. Для них характерны общительность, высокий уровень интеллекта, чувствительность к происходящему и напряженность.

         Корреляционный анализ позволил установить следующие взаимосвязи:

• при увеличении периода служения возрастают показатели жизнестойкости и открытости новому опыту, вовлеченности в процесс проживания собственной жизни;
• при увеличении срока служения переживается позитивное состояние продуктивного одиночества;
• со стажем монашества растет профессионализм, мотивация в управленческой деятельности и рост мотивов хозяйственной (предпринимательской) работы.

Выявлена тенденция к незначительности и снижению мотивов стабильности места работы и места жительства в связи с ростом жизнестойкости у монашествующих: чем меньше подверженности определенному месту жительства и работы, тем выше показатели жизненной устойчивости респондентов; тенденция к снижению направленности на место проживания и место работы при готовности к новому опыту, росте открытости и вовлеченности процесса жизненного опыта.

Таким образом, мы выявили статистически значимые различия у монашествующих в соответствии с гендерными и возрастными особенностями и с длительностью периода монашества.

 

Список литературы

1. Андриянов А. Ю. Причины и обстоятельства ухода в мужские православные монастыри в России XIX — начала XXI в.: дис. ... канд. ист. наук. М., 2009.
2. Антоненко Е. А. Женские монастыри в Центральном Черноземье: XX — начало XXI в.: дис. ... канд. ист. наук. Белгород, 2017.
3. Астэр И. В. Современное русское православное монашество как социокультурный феномен: дис. ... канд. философ. наук. СПб., 2009.
4. Дубовка Д. Г. Повседневные дисциплинарные практики и религиозная рефлексия в православных женских монастырях постсоветской России: этнографические аспекты: дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2017.
5. Курышова Л. В. Женские монастыри России: своеобразие культурных традиций: на примере монастырей Волгоградской области: дис. ... канд. ист. наук. Волгоград, 2010.
6. Леонтьев Д. А., Рассказова Е. И. Жизнестойкость как составляющая личностного потенциала // Личностный потенциал: структура и диагностика. М., 2011. С. 178–210.
7. Овчинников В. А. Монастыри Русской Православной Церкви на юге Западной Сибири: конец XVIII — начало XXI в. : дис. ... д-ра ист. наук. Кемерово, 2011.
8. Осин Е. Н., Леонтьев Д. А. Дифференциальный опросник переживания одиночества: структура и свойства // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2013. Т. 10. № 1. С. 55–81.
9. Патюлина Н. Д. Социальное служение Николо-Угрешского ставропигиального монастыря в контексте государственно-церковных отношений: конец XIV — начало XXI в.: дис. ... канд. ист. наук. М., 2010.
10. Пономарев Д. А., свящ. Антониево-Дымский монастырь: опыт комплексного церковно-исторического исследования: дис. ... канд. богословия. СПб., 2017.
11. Чикер В. А. Опросник «Якоря карьеры» Э. Шейна // Психологическая диагностика организации и персонала. СПб., 2006. С. 85–96.
12. Шафажинская Н. Е. Русское монашество как историко-культурное явление: дис. ... д-ра культурологии. М., 2010.

 

[1] Шафажинская Н. Е. Русское монашество как историко-культурное явление: дис. ... д-ра культурологии. М., 2010. С. 18.

[2] Там же. С. 20.

[3] См.: Астэр И. В. Современное русское православное монашество как социокультурный феномен: дис. ... канд. филос. наук. СПб., 2009.

[4] См.: Антоненко Е. А. Женские монастыри в Центральном Черноземье: XX — начало XXI в.: дис. ... канд. ист. наук. Белгород, 2017; Овчинников В. А. Монастыри Русской Православной Церкви на юге Западной Сибири: конец XVIII — начало XXI вв.: дис. ... д-ра ист. наук. Кемерово, 2011; Курышова Л. В. Женские монастыри России: своеобразие культурных традиций: на примере монастырей Волгоградской области: дис. ... канд. ист. наук. Волгоград, 2010; Патюлина Н. Д. Социальное служение Николо-Угрешского ставропигиального монастыря в контексте государственно-церковных отношений: конец XIV — начало XXI в.: дис. ... канд. ист. наук. М., 2010; Пономарев Д. А., свящ. Антониево-Дымский монастырь: опыт комплексного церковно-исторического исследования: дис. ... канд. богословия. СПб, 2017.

[5] См.: Андриянов А. Ю. Причины и обстоятельства ухода в мужские православные монастыри в России XIX — начала XXI в.: дис. ... канд. истор. наук. М., 2009.

[6] См.: Дубовка Д. Г. Повседневные дисциплинарные практики и религиозная рефлексия в православных женских монастырях постсоветской России: этнографические аспекты: дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2017.

[7] См.: Леонтьев Д. А., Рассказова Е. И. Жизнестойкость как составляющая личностного потенциала // Личностный потенциал: структура и диагностика. М., 2011. С. 178–210.

[8] См.: Осин Е. Н., Леонтьев Д. А. Дифференциальный опросник переживания одиночества: структура и свойства // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2013. Т. 10. № 1. С. 55–81.

[9] См.: Чикер В. А. Опросник «Якоря карьеры» Э. Шейна // Психологическая диагностика организации и персонала. СПб., 2006. С. 85–96.

[10] Леонтьев Д. А., Рассказова Е. И. Указ. соч. С. 148.

[11] Осин Е. Н., Леонтьев Д. А. Указ. соч. С. 68.

[12] Там же.

[13] Осин Е. Н., Леонтьев Д. А. Указ. соч. С. 68.

 

Источник: Кузнецов А. А. К вопросу об исследовании социально-психологических особенностей современных монашествующих // Вестник ПСТГУ. Серия IV: Педагогика. Психология. 2023. Вып. 70. С. 75-89DOI: 10.15382/sturIV202370.75-89