В Синодальный период взаимоотношения Церкви и государства в России характеризовались в первую очередь неканоническим подчинением церковных структур государственной власти. В соответствии с законами Российской империи глава государства, император, являясь Верховным хранителем и защитником догматов господствующей православной веры, в управлении Церковью действовал «посредством Святейшего правительствующего Синода», находящегося в безусловном подчинении его самодержавной власти. Упразднение патриаршества и замена его «Духовной Коллегией», которую и духовенство, и миряне должны были «слушать во всем под великим за противление и ослушание наказанием»[i], привели к строгой регламентации многих сторон церковной жизни, что неблагоприятным образом сказалось на общественном положении Православной Церкви в государстве. В итоге в XIX – начале ХХ вв. Русская Церковь, будучи практически всесторонне стеснена государственной опекой, не только не всегда могла своевременно и правильно ответить на запросы времени, но и решить внутренние проблемы.

Необходимость преобразований в Церкви осознавалась многими церковными и общественными деятелями. Только во второй половине XIX в. было выработано не менее пятнадцати проектов реформирования высшего церковного управления[ii]. Практически все они не только не были реализованы на практике, но и, за редким исключением, не дошли до стадии обсуждения на высшем уровне. В начале двадцатого столетия тема церковных преобразований широко обсуждалась в печати. Одним из самых актуальных был вопрос приходской реформы.

Суть вопроса, по замечанию Льва Тихомирова, бывшего теоретика революционного движения, а впоследствии идеолога монархического лагеря и известного публициста, состояла в том, что, во-первых, «приход совершенно утратил свое истинное значение первой ячейки Церкви», и, во-вторых, «это тяжко подрывает Церковь вообще»[iii]. Разрешить этот вопрос, считал Тихомиров, «нельзя иначе, как путем общецерковного действия»[iv], то есть созыва Поместного Собора. Подобные мысли по поводу положения приходских дел выражали и многие другие церковные и общественные деятели и публицисты. На рубеже веков особенно известными авторами, писавшими о проблемах современного прихода, были профессор Казанской Духовной академии П.В. Знаменский[v] и известный церковный писатель, неославянофил А.А. Папков, бывший губернатором Тавастгусской губернии в Финляндии. По утверждению современных историков, к началу ХХ в. «в интеллектуальном пространстве исследований о приходе сложилась такая ситуация, когда авторитет А.А. Папкова в этой области стал самодовлеющим, он признавался как наиболее профессиональный специалист в этой области»[vi].

Описывая в одной из своих работ историю вопроса, Папков отмечал, что в Древней Руси храмы строились и приходы организовывались общинами и отдельными людьми. Церковное имущество, храм являлись собственностью прихода. Власть епископа в этом отношении ограничивалась лишь сбором различных пошлин. Священнических штатов не было. Приход имел столько священников, сколько считал необходимым, так как сам их и содержал. Доступ в священники был свободным. Прихожане имели право избирать себе священника, что позже было закреплено решениями Стоглавого Собора, а затем и Духовным Регламентом.

Внутренняя жизнь прихода, как правило, отличалась сплоченностью и общностью интересов, что нашло выражение в организации «братчин» – собраний прихожан для совместного празднования различных богослужебных дней, обсуждения и решения насущных вопросов. Братчины имели судебные права. На собраниях прихожан выбирались кандидаты в священники, старосты, принимались решения относительно благотворительности, помощи нуждающимся членам прихода. На приходе же лежало попечение об образовании детей и взрослых прихожан. Для государства приход был юридическим лицом. При необходимости он мог поддержать в суде свои интересы.

Такое устройство приход имел в тот период, когда была выработана глубокая религиозность русского народа, идеалы Святой Руси.

Строй приходской жизни, по мнению Папкова, существенно был поколеблен в XVIII – первой половине XIX вв. Полное закрепощение крестьян и распространение среди них раскольнических идей, увлечение представителей образованного класса неверием, мистицизмом и сектантством значительно подорвали устои русской церковности.  

В 1808 г. в рамках реформы духовного образования у приходов были отняты экономические суммы – доходы от кошельковых и других сборов с прихожан и продажи свечей – около 6 млн. руб. С отрицанием прав собственности приходов нарушилось и их самоуправление. В 1818 г. было ограничено право прихода на приобретение недвижимости. Наконец, термин «церковь» стал пониматься не в смысле церковной общины, а в смысле здания, храма, вследствие чего расплывчатыми становились права прихожан как членов приходского общества.

По ряду причин прихожане постепенно утратили право выбирать себе священника на приход, хотя никакими законами это право не ограничивалось. Это привело к разрыву личных отношений между духовенством и прихожанами, что отразилось на материальном положении духовенства и поставило перед государством серьезный вопрос о необходимости его обеспечения. Вследствие всех этих обстоятельств приходской храм перестал быть общинным центром.

Таким образом, распространение неверия в обществе, с одной стороны, а также не вполне продуманные действия представителей высшей церковной власти и правительства по отношению к приходской организации, с другой стороны, постепенно привели приходы Русской Церкви в состояние, при котором они не выполняли своей главной функции – функции «первой ячейки Церкви». Это, несомненно, нарушало весь строй церковной жизни. Перед Церковью, государством и обществом стояла насущная задача преобразования прихода.

Осознание церковными и общественными деятелями ненормальности приходского устройства привело к тому, что в начале царствования Александра II вместе со многими другими проблемами государственной и общественной жизни был поднят и вопрос о преобразовании прихода. С самого начала этот вопрос связывался с  необходимостью улучшить материальное положение духовенства. Государство, осознавая важность поднятой проблемы, все же заявило о невозможности для себя взять на казенное содержание многотысячный штат священнослужителей. В связи с этим возникло предложение привлечь приходские силы к изысканию средств для материального обеспечения духовенства.

Первый опыт преобразования прихода принадлежал генерал-губернатору Восточной Сибири графу Н.Н. Муравьеву-Амурскому и архиепископу Камчатскому Иннокентию (Вениаминову), впоследствии митрополиту Московскому. Под их руководством в 1858 г. были выработаны правила содержания духовенства в Приамурском крае, которые сверх казенного жалованья предполагали и пособие от прихода: «путем раскладки на прихожан, деньгами и хлебом»[vii]. Для попечения о нуждах приходов создавались приходские советы, которые сами распоряжались церковными доходами, заботились о бедных прихожанах, сиротах, изыскивали средства для дел благотворительности. Амурские правила, хоть и были кратки, но содержали в себе все основные положения будущей приходской реформы. Они возвращали приходу права самоуправления и через это создавали условия для его полноценной жизнедеятельности.

В 1859 г. амурские правила через Сибирский Комитет были направлены в Святейший Синод. Представленный проект Синод счел «столь основательным и соответствующим цели», что принял решение «всеподданнейше ходатайствовать перед Государем Императором, чтобы Св. Синоду было дозволено войти в соглашение с подлежащими министерствами о применении главных начал означенного проекта… к прочим губерниям и областям России»[viii].

В 1862 г. было создано «Особое Присутствие для изыскания способов к большему обеспечению быта духовенства», вдохновителем работы которого стал министр внутренних дел граф П.А. Валуев. Этот орган просуществовал до 1885 г. Хотя его главной задачей был вопрос материального обеспечения духовенства, однако с решением этой задачи всегда связывался и вопрос приходского устройства.

Присутствие, однако, признав необходимость создания внутриприходской организации, пошло по пути ограничения самостоятельности приходов. Член Присутствия Митрополит Киевский Арсений (Москвин) выступил против самого наименования – приходской «совет», – считая его протестантским. Он предлагал  назвать эти организации «братствами», которые в свое время широко были распространены в Западной России. Однако отличие между советами и братствами состояло в том, что последние создавались при храмах и не вмешивались в церковное хозяйство. То есть члены повсеместно создаваемых братств не допускались бы до хозяйственных дел прихода, а значит и не имели бы заинтересованности в его благоустроенности. Но приходской вопрос отчасти именно в этом и состоял, так как равнодушие прихожан к делам своей церкви, по мнению А.А. Папкова, проистекало из «полнейшего их безучастия в хозяйственном ее управлении»[ix]. Такое решение приходского вопроса по сути дела ничего не меняло. Тем не менее, Присутствие перестало рассматривать амурские правила в качестве образцовых и пошло именно по этому пути.

Направление деятельности Присутствия во многом было обусловлено различием в понимании задач приходской реформы между иерархией во главе с митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым) и светскими государственными деятелями. Если последние «стремились расширить рамки участия прихожан в приходском самоуправлении, даже при некотором ограничении прав приходского духовенства, и максимально переложить содержание приходского духовенства на плечи самих прихожан, минимизируя участие казны», то иерархи «старались всячески оградить приходское духовенство от чрезмерного влияния мирян на приходскую жизнь и максимально сохранить традиционное приходское устройство»[x].

В итоге в 1864 г. был выработан компромиссный проект Положения о церковно-приходских попечительствах, которые «должны были заведовать церковными делами прихода и содействовать улучшению материального положения духовенства»[xi]. Церковные доходы и храмовое имущество ведению попечительств не подлежали, а потому они, не будучи самостоятельными, не могли вполне удовлетворить действительным нуждам приходов и способствовать нормализации приходской жизни. По замечанию исследователей, «результаты учреждения приходских попечительств по всей Российской империи показали их слабую жизнеспособность и низкую заинтересованность населения в участии в их деятельности»[xii]. Причина состояла в том, что взгляды правительства на решение проблемы «не нашли точек соприкосновения со старинным воззрением простого народа, что в церковной жизни суть составляет не общественно-религиозная деятельность, а таинства и обряды и священник – посредник в «устроении души», совершитель треб, который имеет право на вознаграждение в зависимости от доброй воли верующего»[xiii].

Таким образом, Присутствие не сделало ничего существенного в плане возрождения полноценной приходской жизни. Также нельзя признать успешными и труды Присутствия по улучшению быта духовенства. В 1869 г. Присутствие выработало проект, предполагавший сокращение числа приходов и священнослужителей. В итоге к 1885 г. число священно- и церковнослужителей уменьшилось почти на 35000 человек. Тем не менее, к концу 1870-х гг. был «очевиден кризис реформы, которая… не только не решила проблемы материального обеспечения духовенства, но и ухудшила взаимоотношения духовенства с паствой. Государство хотело переложить содержание духовенства на приходы. Однако разрыв связи между приходами и духовенством, ставший результатом государственной политики синодального периода, послужил серьезным препятствием для осуществления этих планов… Сложность решения задачи заключалась в том, что прихожане воспринимали духовенство как чиновников, находящихся но государственной службе, и поэтому считали, что вопрос об обеспечении духовенства должен решаться самим государством»[xiv].

Обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев в отчете за 1889 – 1890 гг. отмечал: «Особое Присутствие по делам православного духовенства в течение своей 23-летней деятельности не изыскало никаких других способов к обеспечению духовенства, кроме сокращения приходов и уменьшения вследствие сего духовенства с целью увеличения доходов наличных членов причта. Такая мера, однако, повела к многим печальным последствиям в других отношениях и, между прочим, к усилению раскола; вопрос же об общем обеспечении духовенства в остальной части России… не подвинулся нисколько»[xv].

Характеризуя церковно-приходскую жизнь, Лев Тихомиров в 1902 г. писал: «Безжизненное и захудалое положение нашего церковного прихода составляет такое больное место русской жизни, на которое давно уже обращают внимание все сознательные православные люди. Каждому невольно бросаются в глаза видимые противоречия между такой неразвитостью приходской жизни и несомненным благочестием русского народа»[xvi]. То есть к началу ХХ в. приходской вопрос, несмотря на свою актуальность и злободневность, так и не был решен.

В начальный период Первой Русской революции тема церковной реформы стала самой обсуждаемой как в церковной, так и в светской печати. Приходская реформа стала рассматриваться как «часть необходимых общецерковных преобразований»[xvii]. В 1906 г. было Высочайше учреждено Предсоборное Присутствие, члены которого в течение непродолжительного времени должны были подготовить созыв Поместного Собора Православной Российской Церкви. В Предсоборном Присутствии функционировало семь отделов. Четвертый отдел под председательством архиепископа Могилевского Стефана (Архангельского) занимался вопросами, связанными с приходским устройством.

Члены IV Отдела главную задачу приходской реформы видели в возрождении прихода как церковной общины, объединенной вокруг храма и пастыря и одушевленной общностью духовных интересов. Обсуждение приходской реформы в IV Отделе вызвало острую дискуссию. Ее главные элементы были следующими: статус прихода (является ли приход юридическим лицом или нет), имущество прихода (кто является собственником: Церковь, приход или община прихожан), право прихожан избирать священников на приход. Под конец заседаний Присутствия остро встал вопрос об определении прихода, без чего в принципе невозможна была разработка положений жизнедеятельности приходской организации.

В отношении права прихожан избирать себе священнослужителей члены Отдела пришли к мнению, что такая практика, будучи выражением идеального порядка вещей, является несвоевременной, однако за приходами может быть закреплено право ходатайства перед архиереем о направлении того или иного священнослужителя.

Отдел выработал «Проект нормального устава православных приходов в России», с основными положениями которого были не согласны многие члены Предсоборного Присутствия. По их мнению, недостатки проекта устава были обусловлены тем обстоятельством, что «Отдел не установил для себя, как исходный пункт, правильного определения церковной и гражданской природы прихода»[xviii]. На последнем заседании в декабре 1906 г. IV Отдел принял положение о том, что собственником всего церковного, причтового и приходского имущества является Православная Российская Церковь. На местах же «заведование местным церковно-приходским имуществом вверяется приходу как юридическому лицу, состоящему из причта и прихожан местного храма, находящихся в канонической зависимости от епархиального епископа»[xix].

Предсоборное Присутствие не успело завершить свою работу. По указу императора оно было распущено, а в апреле 1907 г. на доклад Святейшего Синода о программе предстоящего Собора император Николай II наложил резолюцию, которой отложил созыв Собора «ввиду переживаемого ныне тревожного времени». По мнению участников Предсоборного Присутствия, поставленная этому органу задача «о благоустроении прихода» осталась невыполненной, а определения, выработанные IV Отделом и принятые Присутствием, содержали в себе большое число серьезных противоречий, что сделало практическое решение приходского вопроса еще более затруднительным[xx]. Предсоборное Присутствие, таким образом, в отношении одного из самых важных и насущных вопросов современной церковной и общественной жизни – приходского вопроса – сделало очень немного: определило хозяйственные отношения между Высшим церковным управлением и приходом и выработало определение последнего, с которым были не согласны многие члены Присутствия.

Тем не менее, приходской вопрос, как один из важнейших в предстоящей церковной реформе, продолжал обсуждаться и в обществе, и на страницах периодических изданий, и на уровне высшей церковной и светской власти. В феврале 1907 г. при Святейшем Синоде было создано Особое Совещание по реформированию прихода. Решение вопроса, однако, вновь затянулось. Лишь в 1914 г. Синод одобрил выработанный законопроект и вынес его на обсуждение Государственной Думы и Государственного Совета.

Окончательное решение приходского вопроса состоялось на Поместном Соборе 1917–1918 гг. Устав прихода, принятый на Соборе, не мог уже решить тех проблем, ради которых предпринималась приходская реформа. После октябрьской революции Церковь оказалась перед лицом новых испытаний, потребовавших от нее не только взвешенных решений, но и свидетельства веры ценой жизни многих архипастырей, пастырей и мирян. Однако, по замечанию современных исследователей,  Приходской устав, принятый членами Собора, «утвердив единство Церкви под началом иерархии, в то же время закрепил автономность и самостоятельность прихода»[xxi], что на деле означало оживление приходской, миссионерской и проповеднической деятельности Церкви. Во многом именно благодаря этому Церковь в лице самостоятельных приходских общин смогла выстоять в тяжелой борьбе с советским режимом и его антицерковной политикой.

Таким образом, вопрос преобразования русского прихода во второй половине XIX – начале ХХ вв. занимал важное место в церковной и общественной жизни российского государства. Суть вопроса сводилась к тому, что сама организация прихода не позволяла ему в полной мере выполнять свою главную функцию первой ячейки Церкви. В православном государстве, каковым являлась Российская империя, данное обстоятельство сказывалось самым отрицательным образом и на жизни всего общества. Ненормальность положения сознавалась и правительством, и церковными иерархами и общественными деятелями. Предпринятые попытки решения вопроса на «Особом Присутствии для изыскания способов к большему обеспечению быта духовенства» 1862 г. и Предсоборном Присутствии 1906 г. не принесли должного результата. Приходской вопрос так и остался неразрешенным. Думается, что главная причина этого крылась в самом синодальном устройстве Церкви, предполагавшем всестороннюю опеку государства над ней. То есть решить приходской вопрос до Поместного Собора, который должен был выработать новую схему церковно-государственных отношений, было крайне затруднительно. Именно поэтому приходской вопрос, в важности которого никто не сомневался, так и не был решен.

Впрочем, оба Присутствия, несомненно, проделали большую работу, опираясь на которую Поместный Собор 1917–1918 гг. принял ряд важных документов, в том числе Приходской Устав, предполагавший большую самостоятельность приходской общины. В условиях антицерковной политики государства, а затем и открытых гонений, самостоятельность приходов, имевших возможность объединяться в приходские союзы, оказалась крайне важным обстоятельством в противостоянии приходских общин советской власти.