Публичная перепалка между Тегераном и Эр-Риядом по вопросу организации хаджа и управления двумя святыми местами для мусульман, Меккой и Мединой, набирает обороты. То, что начиналось как религиозный конфликт и выглядело очередным эпизодом раздора между шиитским Ираном и ваххабитской Саудовской Аравией, буквально за несколько дней трансформировалось в геополитическую проблему. Собственно, толчок к этому был дан еще в первоначальном заявлении верховного лидера Исламской революции аятоллы Али Хаменеи, который обвинил саудитов, «маленькую и ничтожную сатану», в боязни поставить «под угрозу интересы великого сатаны — США». Аятолла заявил, что Эр-Рияд создает и вооружает «злых такфиров», вследствие чего мир ислама раздирают гражданские войны, «убивая и раня невинных и проливая кровь в Йемене, Ираке, Леванте, Ливии и других странах». Поэтому «из-за деспотичного поведения саудовских правителей по отношению к гостям Бога мир ислама должен коренным образом пересмотреть проблему управления двумя святыми местами и вопрос о хадже».

После этого в словесный бой стали вступать новые силы. Тегерану ответил министр внутренних дел и председатель Совета по вопросам политики и безопасности Саудовской Аравии, наследный принц Мухаммад бин Наиф. Он попытался свести смысл выступления Хаменеи к тезису об обеспечении безопасности паломников. Принц заявил, что «королевство не позволит возникнуть чему-либо такому, что противоречит обряду паломничества, может нарушить безопасность и затронуть жизнь паломников, будь ими иранцы или кто-то другой». И в свою очередь обвинил иранских паломников в том, что они сами хотят «политизировать хадж», используя его как возможность «нарушить учение Ислама через выкрикивание лозунгов». Возможно, все этим бы и ограничилось, если бы верховный муфтий Саудовской Аравии Абдуль Азиз аль-Шейх не поднял градус полемики на новый уровень. Он сообщил, что иранцы вообще не являются мусульманами, поскольку они — «потомки зороастрийцев», а потому враждебны к мусульманам, «особенно к суннитам». После чего министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф обвинил духовных руководителей Саудовской Аравии в «исповедовании неканоничных религиозных взглядов и потворстве экстремизму».

Эта острая дискуссия проходила на фоне одного знаменательного события в Грозном. В конце августа этого года в Чечню приехало более 100 религиозных деятелей из 30 стран — Сирии, Ливии, Иордании, Великобритании, Индии, Египта, ОАЭ, Турции, ЮАР и других стран. Они приняли участие во Всемирной исламской конференции «Кто они, последователи сунны?». Среди гостей, сообщает портал On Kavkaz, были верховный имам Египта шейх Ахмад ат-Тайеб, муфтий Шауки Ибрагим Абдулькарим Муса Аллям, ректор влиятельного исламского университета Аль-Азхар Ибрагим аль-Худхуд, а также считающийся потомком пророка Мухаммада проповедник Хабиб Али аль-Джифри, уроженец Саудовской Аравии. По итогам конференции были приняты итоговые документы, разъясняющие, кто же может считаться суннитом. Участники встречи объявили, что истинными мусульманами являются только те, кто в теологии придерживается школы калама (ашариты и матуридиты), следует одному из четырех мазхабов, а также идет «по пути нравственного самосовершенствования, указанного великими учителями, прежде всего, имамами суфиев». Остальные являются заблудшими, утверждается в фетве, называя среди таких «заблудших сект современности» ваххабитов или «салафитов».

По мнению информационного агентства Папского института заграничных миссий AsiaNews, постановление Всемирной исламской конференции является «предвестником важных событий». Хотя издание и полагает, что одного его будет недостаточно. Отец-иезуит Самир Халил Самир, специализирующийся на изучении ислама, считает, что фетва является ответом на запрос, который президент Египта Абдул-Фаттах Халил Ас-Сиси в декабре 2014 года сделал в беседе с богословами влиятельного суннитского университете Аль-Азхар. Напомним, что ас-Сиси тогда призвал своих собеседников принять участие в обновлении учения об исламе и реформировать их учебные программы под нужды современной эпохи. Однако «развод» между суннитским исламом и ваххабизмом должен быть выражен четче. Исламский политолог Камель Абдеррахмани указал в интервью AsiaNews, что внимательный анализ пока что не дает основания говорить о принципиальной разнице между суннизмом и ваххабизмом. За этим виден намек, что работы Всемирной исламской конференции должны быть продолжены, заострены, а также подтверждены на других уровнях — возможно, в фетвах университета Аль-Азхар, к которому многие прислушиваются в мусульманском мире.

В начале этого года специалист по исламу университета Берна Райнхард Шульце, комментируя обострение саудовско-иранского конфликта, связанное с приведением в исполнение Эр-Риядом смертного приговора шиитскому имаму Нимру Бакр аль-Нимру, заявлял о «распаде исламского мира». Вместе с тем он предполагал, что есть шанс купировать потенциальное суннитско-шиитское столкновение, так как, по его мнению, реальным является, скорее, противостояние между шиитами и «радикальным пуританским направлением суннитского толка — ваххабизмом, который стал доминирующим учением в Саудовской Аравии и является государственным вероисповеданием». Таким образом, если мировая общественность окажет давление на Эр-Рияд, возможно, вплоть до введения санкционного режима, то тогда появится надежда потушить религиозную войну в ее зародыше. Иначе последствия трудно будет описать, и не только для одного Ближнего Востока.

Присоединение суннитских авторитетов к этой борьбе шиитского Ирана с ваххабитами Саудовской Аравии, конечно, еще не делает их союзниками Тегерана и не свидетельствует о желании прекратить застарелую вражду с шиизмом. Пока можно говорить о совпадении тактических целей при наличии у каждой из сторон собственной мотивации, от религиозной до геополитической. Но и такой «странный альянс» способен подтолкнуть многие процессы на Ближнем Востоке, связанные с его перестройкой и переделом.

Станислав Стремидловский