В классификации форм правления Аристотеля лучшей является полития, когда большинство граждан управляет на благо всех. Но полития никак не проявилась в мировой истории. В древнем мире этому препятствовало отсутствие Божественного откровения, в христианские времена – недостаток просвещения. Потенциал для наиболее справедливо устройства государства (политии) существует у православного богословия и у православных государств.
Классификация государственных форм по Аристотелю
Некогда Аристотель, изучив вместе со своими учениками конституции 158 греческих полисов, блестяще решил задачу классификации форм государства, которой, с разными поправками, пользуются до сих пор. «Классификация форм государства в "Политике" проводится по двум критериям: по числу правящих лиц и осуществляемой в государстве цели. В зависимости от числа властвующих Аристотель выделяет правление одного, немногих и большинства. По второму критерию выделяются правильные государства, где верховная власть преследует цели общего блага граждан, и неправильные, где правители руководствуются интересами личной выгоды. Наложение этих классификаций друг на друга дает шесть видов государственного устройства. К правильным государствам Аристотель относит монархию, аристократию и политию; к неправильным – тиранию, олигархию и демократию» [4, с. 45].
Итак, неправильные государства суть те, управляют которыми преследующие личную выгоду в ущерб общественной: один правитель – он же называется в этом случае тираном, а форма правления – тирания; немногие – они называются в этом случае олигархами, а форма правления – олига́рхия (др.-греч. ὀλιγαρχία «власть немногих», от ὀλίγος «малый; краткий» и ἀρχή «начало; власть»); и, наконец, большинство – то есть народ, по-гречески «демос», форма же правления в этом случае называется демократия. Очевидно, что эта форма правления – лучшая из худших, так как она преследует благо, по крайней мере общественного большинства…
Лучше демократии любая из последующих правильных форм, когда не личной выгодой, но выгодой общественной руководствуются: один правитель – он же называется в этом случае монархом, такое устройство называется монархией (др.-греч. μοναρχία – «единовластие», от μόνος – «одиночный, единый» и ἀρχή – «власть, господство»); еще лучше, когда руководят немногие, но очень добросовестные и грамотные аристократы, и форма правления в этом случае – аристократия (др.-греч. ἀριστοκρατία, от ἀριστεύς – «знатнейший, благороднейшего происхождения» и κράτος – «мощь, власть, вождь»); лучший из возможных вариантов, при котором большинство народа руководит на благо всех, называется полити́ей (греч. πολιτεία – «государство»).
Аристотель вычленяет еще одну форму правления, охлократию: отклонение от монархии дает тиранию, отклонение от аристократии – олигархию, отклонение от политии – демократию, отклонение от демократии – охлократию. Охлокра́тия (др.-греч. ὀχλοκρατία, от ὄχλος – «толпа» и κράτος – «власть») – вырожденная форма демократии, основанная на меняющихся прихотях толпы, постоянно попадающей под влияние демагогов.
«Политические симпатии Аристотеля – на стороне политии, смешанной формы государства, возникающей из сочетания олигархии и демократии» [4, с. 45], при которой преобладающее влияние принадлежит среднему сословию. Однако, как заметил сам Аристотель, полити́я «встречается крайне редко и у немногих», и примеры, им приводимые, («В качестве примеров смешанного государственного строя в "Политике" названы аристократическая Спарта, Крит, а также "прародительская" демократия, введенная в Афинах реформами Солона» [4, с. 47]) даже в названиях своих выглядят искусственно притянутыми, а характеристики политии – теоретизированием, а не описанием того, что реально существует или существовало. Обсуждая возможность установления политии в современной ему Греции, Аристотель пришел к выводу, что такая возможность невелика. Очевидно, что форма полити́и выведена Аристотелем чисто теоретически, наложением друг на друга двух критериев: количества властвующих и блага, под которым подразумевается, в первую очередь, имущество, во вторую – личная эмпирическая свобода (по меткому выражению Философа, «жить как хочется»), но форма эта была желанной и соблазняла своей недостижимостью...
Критика Аристотелевой политики: Боден и Гоббс как родители Левиафана
Политическая логика Философа использовалась веками и считалась безупречной. Но при вдумчивом чтении возникали и многие недоумения, и серьезная критика. Например, при попытке ответить на вопросы: чтó есть то самое всеобщее благо или общественная выгода, которую должны обеспечивать власти (Аристотель дает государству следующее определение: государство – «общение подобных друг другу людей ради достижения возможно лучшей жизни»). Проще говоря, все упирается в неразрешимый вопрос «Что такое хорошо и что такое плохо?», а простые философские вопросы, как известно, и самые сложные. Или что будет в том случае, если истинное благо известно только тирану? И разве монарх и аристократия (тиран и олигархия) не могут входить в то большинство, которое управляет при политии (демократии)? И так далее.
Многие произведения Аристотеля утеряны. «Политика» Аристотеля дошла до наших дней также не в полном виде: отсутствует часть, посвященная идеалу государственного устройства, где Философ мог ответить и на подобные недоумения, но если это замечание спасает от критики личность Аристотеля, то оно не спасло от критики его произведение.
Наибольший урон учению Аристотеля нанес Боден (1529-1596), который просто убрал один из критериев. «Боден скептически относится к различению Аристотелем форм государства на правильные и неправильные. Боден выделяет три формы государства: демократию, аристократию и монархию, в зависимости от принадлежности власти тому или иному суверену. В демократии все или большая часть граждан обладают суверенной властью над всеми. В аристократии меньшая часть граждан обладает суверенной властью над всеми. Аристократия для Бодена не есть правление "лучших" в понимании Аристотеля. Боден считает, что коррупция "может появиться в любом государстве, где нобили, или богатые люди, сосредоточили в своих руках политическую власть, не располагая ни уважением окружающих, ни личной добродетелью, ни соответствующим образованием". В монархии суверенная власть всегда принадлежит одному лицу, будь это король или тиран. Боден критикует Аристотеля, считавшего, что тиран – это правитель, действующий вопреки желаниям народа. Но тогда, возражает Боден, "сам Моисей, наиболее мудрый и справедливый правитель, может быть заклеймен как величайший тиран, потому что он приказывал и запрещал своему народу почти все, действуя против его воли..." Для Бодена лучшей формой государства для преодоления политического и религиозного кризиса является монархия, поскольку она прямо отвечает природе суверенной власти, ее единству и неделимости» [4, с. 179-180]. Иными словами, по мнению Бодена, любая власть, хоть коррумпированная, хоть нет, есть власть, а значит, сама по себе ведет к порядку в государстве; любой правитель, если сам себе не враг, будет стараться навести порядок в государстве и предупреждать протесты и предусмотрительным решением проблем, и силовыми методами. Лучше всего, если власть неделимо принадлежит наименьшему числу лиц, в идеале – одному монарху, тогда не бывает споров о мнениях и прочих несущественных вещах…
Так от Аристотелевой системы остается половина (в таблице ниже – курсивом), при этом направление развития форм от худших к лучшим меняются на противоположное:
Как видим, при выборе названий Боденом были предпочтены положительные аристотелевы термины, за исключением политии, очевидно потому, что ее существование на практике никак не подтвердилось.
Логически продолжил развитие этих идей Гоббс (1588-1679). Вслед за Боденом, Гоббс выделяет всего три формы государства: демократию, аристократию и монархию. Демократию он не одобряет потому, что «черни недоступна большая мудрость», и потому, что при демократии возникают партии, что ведет к гражданской войне. Аристократия лучше, но она тем совершеннее, чем меньше походит на народное правление и чем больше сближается с монархией. Лучшая форма государства – монархия, она более всех других соответствует идеалу абсолютной и неразделенной власти. Гоббс рассматривает государство как некоего левиафана (мифическое чудовище), порожденного как результат договора между людьми, положившего конец естественному догосударственному состоянию «войны всех против всех». По Гоббсу, обязанности по замирению общества и управлению им, по прекращению войны всех против всех вынуждают монарха быть разумным и образованным, то есть просвещенным. Таким образом, Гоббс считается родителем просвещенного абсолютизма, который властвовал политическими умами Европы, по разным мнениям, от одно до нескольких веков. В Российской империи начала абсолютизма усматривают в правление царя Алексея Михайловича (1645-1676), а ограничен абсолютизм фактически был только в 1905 году.
Причины эволюции учения о государственных формах: времена, методологии и критерии
Причины изложенной эволюции учения о государственных формах заключается в изменении методологии.
Методология Аристотеля
Она заключается в рациональном осмыслении реальной данности с помощью формальной логики. Во времена Аристотеля в политической жизни наблюдались и были актуальны те критерии, которыми Философ и оперировал: количество властвующих и благо властвующих и граждан. Понятие «блага» было легко определимо: маленькие древнегреческие полисы, не превосходившие своими размерами и числом жителей современные села, становились ареной борьбы за мелкие интересы владения материальными средствами и личной свободой, примитивно понимаемой как свобода ничего не делать и при этом жить хорошо. А количество властвующих было легко наблюдать и вычленять.
Методология католическая средневековая
В средние века элитой общества свобода понималась совсем иначе, она приобреталась на путях жизни с Богом, так что со времен Аристотеля качество жизни сильно изменилось. Власть в средние века – это в первую очередь власть, обеспечивающая условия для спасения души христианина, условия жизни с Богом, условия мистической свободы в Духе Святом. Это и есть теперь второй критерий, который приходит на смену благу имущественному, предоставляющему несовершенную эмпирическую свободу, этот критерий – духовное христианское просвещение, которое приводит каждого, а значит и все общество в целом, к состоянию, в котором управлять народом Божиим несложно, так как народ смирен и покорен, по крайней мере сознательно стремится к этому состоянию и (или) понуждается. В это время естественным образом складывается семейственность общества, в которой, как и в любой благополучной семье, власть не довлеет и не ущемляет, поэтому вопрос о форме правления не возникал: какая была феодальная форма правления до прихода в Европу у германских племен, такая она и оставалась при христианизации этих племен. Неприятности возникали только в случае ущербности личности феодала, что довольно легко поправлялось в первую очередь властью Католической Церкви. Проиллюстрировать таблицей это государственное устройство не удается, так как Церковь как бы поглотила государство, и ни о каких монархах, аристократах или народе как полноценных субъектах власти говорить не приходится: критерий количества властвующих исчезает, папа служит Богу, монархи подчиняются папе, монархам подчиняются их вассалы, и так далее. Остается один критерий: личное просвещение христиан. Европа строила «град» по методу Блаженного Августина [1], самым простым из методов – исполнением каждым добрым католиком заповедей Божиих, и эта принятая Западной Европой методология строительства государства «по Августину» есть санкционированное «сверху» Римской Церковью строительство государства «снизу» – вкладом каждого католика, от крестьянина до папы, своей благочестивой жизни в общее дело. Неудивительно, что при такой методологии жизнь государства и даже всей Европы становилась жизнью Католической Церкви. С одной стороны, это метод простой и, как кажется, естественный, но с другой стороны, он привел к извращению церковной жизни, которая все-таки не от мира сего (Ин. 18:36), а в свой черед разрушил извращенной церковной жизнью и христианское католическое государство – христианскую Римскую империю. Обязательно ли этот метод строительства христианского государства должен был привести к столь трагическим событиям или просто христиане оказались не на высоте и не устояли в правоверии – это отдельная тема для исследования, но слова Христа о том, что Его царство не от мира сего однозначно препятствуют полному отождествлению Земного и Небесного градов.
Методология Бодена и Гоббса
Во времена Бодена и Гоббса, когда многочисленные протестантские доктрины нанесли удар по католичеству и подмыли европейское монолитное католическое мировоззрение, лютеране, англикане, кальвинисты, баптисты, анабаптисты, меннониты, квакеры, и прочие, и прочие по-прежнему говорили о благе как жизни со Христом и, хотя и держались в определенных христианских рамках, но понимали эту жизнь по-разному. Благо стало снова вещью относительной и неопределимой, предметом богословских и прочих дискуссий, предметом поиска, однако все равно иной, чем во времена Аристотеля. Это есть период вырабатывания целого спектра так называемых «европейских ценностей». Но под влиянием христианства ценности к этому времени изменились бесповоротно, вернуться в античность было уже невозможно, важность человеческой личности, ее глубина и богоподобие, ее право на свободу выбора и свободу совести и многое другое завоевали неоспоримое признание в обществе. Просто захватить власть и царствовать себе в удовольствие уже было нельзя, теперь необходимо предложить обществу идею, претендующую на истину и служащую общему благу.
Боден и Гоббс, как и Аристотель, исходят из формальной логики, но, отбросив неопределимый в их время критерий политического блага, находят, что строго централизованная власть естественным образом приводит государство к порядку. Правитель в любом случае стремится к собственному благу, как и все люди, поэтому лучше всего сразу же признать за ним абсолютное право распоряжаться государством как собственностью, узаконив то, что в противном случае называлось бы коррупцией или другими беззаконными актами. К примеру, император Николай II, участвуя в переписи населения, в графе «род занятий» указал «хозяин земли русской», а при таком роде занятий ни подкупить, ни дать взятку невозможно. Это и есть выгода абсолютной монархии. Мелочная же выгода тиранов, приходящих к власти в древнегреческих полисах-государствах ради собственного безделия и довольства, чтобы жить как хочется, осталась к христианскому средневековью только смутным воспоминанием.
Вот почему католик Боден убирает аристотелевский критерий блага как шаткий, неопределенный, а вслед за ним атеист Гоббс, сам того не замечая, ибо формально согласен с Боденом, вводит новый критерий – просвещенность, потому что ощущает, что одного критерия, «числа властвующих», недостаточно, в этом случае любой разбойник может претендовать на роль монарха. Но просвещенность в эпоху Просвещения понимается не столько в духовном христианском отношении, сколько в гуманистическом и научном, происходящем от успехов в изучении законов природы и общества и от навыков работы ума в юриспруденции, философии, психологии, экономике, военном деле и т. д. После Макиавелли (1469 – 1527) просвещенному монарху не требуется даже добродетель, его просвещенность сводится к политике как лукавству и умению манипулирования подданными с использованием для этого всех достижений цивилизации [5]. Именно Макиавелли показал, что главное в политическом искусстве – не что иное, как взять и удержать власть любыми способами [6].
После Бодена формами государства стали признаваемы монархия, аристократия и демократия, после Гоббса в Европе многие десятилетия стали правильной формой признавать просвещенный абсолютизм, но и старые названия тирании, олигархии и охлократии не забылись и употреблялись, что доказывает реальность существования их как негативных двойников.
Итак, Гоббс признает монархию лучшей формой, а в существовании тирании, олигархии и охлократии сомневаться не приходится. Если вслед за Гоббсом последовательно распространить принцип просвещенности не только на монархию, но и на другие формы, то аристократия и демократия (политию все уже забыли) также обнаруживаются как просвещенные двойники олигархии и охлократии. То есть тирания, олигархия и охлократия обнаружатся как непросвещенные, неуклюжие, неумелые, невежественные искажения соответственно монархии, аристократии и демократии.
Эту систему мы и наблюдаем в Европе в Новое время.
Христианские конфессии и их методологии
Когда античное мироощущение сменилось в Европе на христианское, а христианство разделилось на католицизм, православие и протестантизм, то мы находим, что на государства во многом проецировали догматические нормы главенствующих в обществах церквей, иначе и не могло быть. Менталитету католиков свойственна и естественно совпадает с догматическим их устроением монархия, что и наблюдалось в Европе католической в течение всего средневековья, а позже – в преимущественно католических странах. Протестантизму же свойственна аристократия, так как менталитету протестантов соответствует ситуация, когда аристократы духа имеют право выяснять в спорах истины веры, в том числе и относительно государственного устройства, и вести за собой народ. Для соборного по природе православия естественно, по остаточному принципу, из остающегося в списке остается демократия, которая весьма часто вырождалась в охлократию, наблюдавшуюся в Византии, в которой, в отличие от Европы, чернь постоянно свергала своих императоров и правительства, так что, по мнению многих историков, самой опасной в Византии была должность императора.
В реальной истории бывали разные варианты устроения обществ, ведь они подвергались различным влияниям и находились в различных условиях, но несложно заметить, что формы политического устройства государств действительно стремились к соответствующим их религиозной природе. Так, аристократы взяли власть в германских протестантских княжествах, а католической Австрией и почти всею католической Европой, напротив, правил император; протестанты-аристократы сделали власть английского короля номинальной и сами управляли (и управляют) страной (палата лордов); аристократы (или олигархи) правят современными Соединенными Штатами Америки, хотя официально страна является демократической; в православной же России за соборное устроение общества борьба шла в течение всей истории. Однако, вопреки европейскому гуманистическому Просвещению и вопреки конфессиональным тенденциям, в современном мире торжествует демократия. Как это произошло?
Замена критерия просвещения на удовлетворение и всемирная «победа» демократии
Можно заметить, что наследники европейской цивилизации, то есть наследники Аристотеля и затем христианства, считают себя ныне демократическими и стремятся таковыми быть. Причина тому понятна со времен Аристотеля: потому что при демократии правит большинство, и уже в этом сокрыта максимальная возможность для того, чтобы в обществе большинство чувствовало себя удовлетворенным, или, как говорил Философ, по крайней мере утешенным, а значит, и все общество более спокойно. Признаваемые просвещенными монархи и аристократы не переизбирались, и никто не предполагал такую необходимость. Но в Новейшее постхристианское время просвещение как критерий исчезло с политического горизонта и сменилось смутным критерием довольства, удовлетворения, по крайней мере успокоения. Но так как никто не понимает, как и что удовлетворить, ибо вместе с просвещением исчезают и понимание целей, и методы, ведущие к достижению целей и их определению, стали необходимы выборы и переизбрания, замена властей, чтобы выбрать того, кто, как кажется, удовлетворит требованиям избирателя. Выборы превращаются в бесконечную чехарду замены неугодивших на тех, от кого надеются получить неопределимое и ускользающее желаемое. В желаемом этом можно отметить только одну константу – желание жить в материальном достатке, остальное – ценности непостоянные и все быстрее изменяющиеся, методы их достижения еще более неопределенные. Смутное желаемое, непривязанное более к абсолютным ценностям просвещения, постоянно и непредсказуемо изменяется, соответствуя прихоти толпы «жить как хочется». Такое общество похоже на автомобиль, потерявший сцепление с дорогой и попавший в смертельно опасный ритмический занос.
Путем законных выборов при демократии к власти приходит большинство, использующее власть для достижения желаемого блага и вопреки благу проигравшего выборы меньшинства. Так как желаемого достичь невозможно, то выигравшее большинство становится со временем меньшинством, а проигравшее меньшинство становится большинством, и, выиграв выборы, получает власть. (Таков идеал демократии, успешно воплощенный в системе США, он гарантирует регулярную передачу власти между двумя основными партиями – демократами и республиканцами, а для демократических качелей, как для любых качелей, достаточно двух противоположных позиций. Таким образом общество получает возможность надеяться на достижение желаемого с избранием нового лидера одной из двух партий раз в несколько лет, и напряжение в обществе, благодаря этим надеждам и выборам, снижается, как излишнее давление пара спускается через специальный клапан, чтобы не разорвало котел. Но отсюда видна и вся ложь такой системы: она существует ради успокоения общества, всегда стремящегося к достижению чего-то смутно желаемого, но недостижимого. Само наличие именно двух основных партий, никогда не способных достичь желаемого, обусловлено необходимостью качелей, бросающих электорат то в одну, то в другую сторону.)
Современная демократия разительно отличается от древнегреческой: демократия канонизирована и иные формы власти в реальности невозможны; в ней отсутствуют критерий блага, появляется критерий удовлетворенности, реализуемый победой на выборах, выборы же, в отличие от древнегреческих, проходят не между личностями по признаку способности и благородства поведения, но между партиями, а значит, между мировоззрениями. Соответствует древней демократии только количество властвующих, которое, благодаря выборам, сводится к большинству, так что монархия, аристократия и, соответственно, тирания и олигархия как субъекты власти и как формы государства становятся невозможными или призрачными, но возможна диктатура меньшинства, приходящая к власти без выборов.
Неосознанное и недостижимое желаемое, величина неизвестная и неосознанная, благодаря которой демократия и существует, является таковым по причине недостаточности Просвещения.
Просвещение и политика
Просвещение в первоначальном значении это есть сознательная жизнь крещенных во Христа в Божественном свете, то есть христианская жизнь и осознанное к ней отношение. Католическая Церковь, как было отмечено выше, следуя за учением Блаженного Августина и полагаясь более на пользу личного просвещения христиан, практически отождествив себя с государством, не выработала особого учения о формах государственного устройства. Протестантское отношение к государственным формам весьма разнообразно, от вражды и безразличия как ко временному явлению мира сего, до различных форм аристократического рационального управления.
В Новое время христианское просвещение привело к возникновению наук, но именно науками и подменили просвещение европейские народы в так называемую эпоху Просвещения, поставив это новое просвещение на службу своим оторванным от абсолютных ценностей гуманистическим целям, в том числе и в деле государственного строительства.
Христианское же Просвещение в политическом отношении есть компромисс (но не с уступкой греху) между жизнью христиан во Христе и жизнью в ветхом природой земном государстве. «Царство мое не от мира сего (Ин. 18:36)», – сказал Христос, но еще сказал: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Матф. 6:33)». Такое Просвещение есть понимание предела, когда духовная жизнь, которая по природе не от мира сего, должна уступить (без уступки греху) гражданской необходимости и политической реальности, но еще в большей степени это понимание того, до каких пор и как возможно эти пределы духовной жизни расширить в ситуации ветхой природы земного бытия. Так, например, необходимость содержать армию, воспитывать детей, платить налоги, лечиться, изучать науки, преодолевать коррупцию и преступность, охранять природу и многое другое как раз и есть примеры такого компромисса, который так соблазняет сектантов и еретиков. Самое глубокое и разумное понимание и выработка таких компромиссов и есть именно то, что должно приложиться ищущим Царствия Небесного и правды его. Просвещение христианское в государственном отношении способно дать значительно больше, чем просвещение Нового времени, так как может использовать не только науку, но идти далее и глубже, куда объективная наука проникнуть не может, но только человеческий дух. Вернее, наука может проникнуть, но только наука богословская. Итак, Просвещение христианское в государственном отношении есть понимание возможных пределов распространения христианской духовности на государство и возможности достижения этих пределов.
Почему не было политии
Отсюда становится понятным, почему ранее не могло возникнуть политии. Во времена дохристианские, когда благо мыслилось как богатство и возможность жить как хочется, что по сути одно и то же, полития, по мнению Аристотеля, долженствовавшая возникнуть из сочетания олигархии и демократии (по отдельности взятые, олигархия усугубляет существующее неравенство, а демократия чрезмерно уравнивает богатых и простой народ), может появиться только при филигранно сформулированных законах, обеспечивающих имущественное и правовое равенство между бедными и богатыми. Вся «Афинская полития» [2] есть анализ многовекового апробирования таких законов в истории Афин, трактат «Политика» – это попытка Философа лично вывести такие законы. В результате Аристотель изобретает сложную систему сдержек и противовесов между богатыми и бедными, основанную на формальной логике. Сознавая недостаточность обоснования политии, Аристотель и сам отмечает, что это логическое построение и здесь «нельзя искать той же точности, какую мы вправе предъявлять к наблюдениям над фактами, доступными исследованию путем опыта» [3, с. 602]. Однако для верного решения здесь явно недостаточно только опыта. Во всем здесь ощущается невосполнимый недостаток божественного откровения и необходимость богословского метода – того света истины, которого «христианин до Христа» знать еще не мог...
Не возникло политии в Западноевропейском средневековье, потому что построение христианского государства «снизу», то есть от Просвещения каждого христианина, не подразумевало вообще теоретической разработки государственных форм. Августин Аврелий писал: «Государство лучше всего устрояется и хранится, будучи основано и связано верой и прочным согласием, когда все любят общее благо; высшее же благо есть Бог» [4, с. 66], а следовательно, вопрос о политии не ставился. Невозможна была полития в Европе эпохи Просвещения, так как «просвещение» этого времени занималось гуманистическим развитием общества, а относительно государственного устроения было вполне удовлетворено такою же «просвещенностью» властей. В протестантских странах полития была невозможна из-за политического разномыслия, порожденного разномыслием богословским. В современных демократиях критерий просвещения не учитывается вовсе, ни в каком его варианте.
Полития возможна только при соборном устроении общества, каким может быть только общество христианское православное.
Охлократия же вовсе выпадает из форм организации государства, так как имеет только видимость таковой формы.
Некоторые выводы
Если есть имя – должно быть и содержание
Как можно заметить, из всех перечисленных Аристотелем форм была не использована полити́я, ее как бы не существовало в реальности ни в античные века, ни в средневековье, ни в Новое, ни в Новейшее время. Но в теории она была, а если в таблице, подобной таблице Менделеева, есть пустая клеточка, значит, есть и не открытое еще содержание. В таблице есть ячейка с именем «полити́я». Впрочем, название может быть и иным, но думается, это и есть еще не реализованная форма православного государственного устройства.
Необходимость Просвещения большинства
Полити́я невозможна без христианского Просвещения большинства народа. Не только монарх и его советчики, не только верхушка, аристократия, но и подавляющее большинство общества должно быть просвещенным, чтобы гарантировать успех политии. Большинство русского народа являлось верующим даже в самые неблагоприятные времена безбожной власти. Отсюда следует, что к личному Просвещению, в силу природы человека, способно большинство, которое может управлять на благо всех.
Необходимость и характер Просвещения меньшинства
Но чтобы неверующее меньшинство понимало, что их благо учитывается тоже, это меньшинство тдолжно быть просвещено, но только Просвещением политическим – Просвещением «сверху». Только в том случае, когда меньшинство понимает, что большинство действует ради его блага, выполняется условие существования самого справедливого общественного устроения – политии – правление на благо всех. Меньшинство способно убедиться, и этому необходимо содействовать, в том, что только при политии обеспечиваются максимальные возможности развития человека. Но и верующее большинство также должно быть причастно такому просвещению «сверху» и сознательно его поддерживать.
Полития есть общество, устроенное не только «снизу», но и «сверху»
В мировоззрении в политическом и экономическом отношениях должны выработаться правильные (православные) научные отношения к разным явлениям действительности, они должны быть очевидными для всех, и верующих, и неверующих, как, например, для верующих и неверующих являются очевидными и желанными в настоящее время такие завоевания, как права человека на жизнь, имущество, образование, личную свободу и так далее. Но подобные плоды христианской мысли, как бы ни были они просты и очевидны для восприятия, родились в тяжелых трудах и борьбе. Православная же форма государственности, предположительно, вырабатывается еще сложнее.
Полития вбирает в себя остальные просвещенные формы правления
При политии в правящее большинство входят монарх и аристократия. Если при политии монарх и аристократия не входят в правящее просвещенное большинство, то они являются «тираном» и «олигархией» «не у власти», то есть в потенции. Однако у правящего просвещенного большинства обязательно выделится элита, особая аристократическая прослойка духа, а не служители мамоны, а среди них и доверенное лицо, которое может быть наделено правом гаранта. В просвещенном обществе такой человек должен быть не просто выбран государством в силу своих человеческих качеств, но и посвящен от Церкви на служение людям и Богу, что естественным образом делает его монархом. Полития – правление просвещенного большинства, которое содержит в себе естественным образом остальные правящие множества и производит их. Поставление просвещенного православного монарха не сделает православное государство политией, но просвещение «сверху» и «снизу» сделает государство политией, способной иметь монарха.
Православное Просвещение «сверху», или православная полития есть
Это богословски определенные условия предельных возможностей развития личности человека, как верующего, так и неверующего, во всех отношениях в условиях земного государства и методы обеспечения этого развития. И кроме христианского православного богословия эти пределы справедливости определить и обеспечить ничто не может.
Политию и православное Просвещение необходимо разрабатывать
Полити́я как православное государственное устроение еще не разработана, в отличие от католического и, в особенности, протестантского устроений. Его место на стыке православного христианского богословия, политики, экономики и иных наук. От успешности православного просвещения, как личного просвещения христиан, так и гражданского или политического, зависит сейчас судьба всего человечества.
Литература
- Августин Блаженный. О Граде Божием. // Августин Блаженный. Творения в 4 т., Т. 3. СПб.: Алетейя; Киев: УЦИММ-Пресс, 1998. 595 с.
- Аристотель. Афинская полития. 2-е изд. Государственное социально-экономическое издательство. М., 1937. С. 5-131.
- Аристотель. Политика // Сочинения в 4-х томах. М., Мысль, 1983. Т. 4. Перевод С.А. Жебелева. С. 376-644.
- История политических и правовых учений. Учебник для вузов / Под редакцией докт. юрид. наук, профессора О.Э. Лейста. М.: Издательство «Зерцало», 2006. 568 с.
- Макиавелли Н. Государь. Москва: Планета, 1990. 84 с.
- Тененбаум Б. Великий Макиавелли: темный гений власти: «Цель оправдывает средства?» М.: Яуза, Эксмо, 2012. 480 с.
Статья опубликована в «Рязанском богословском вестнике» № 20 за 2019 год,
скачать журнал можно по ссылке http://rpds.info/ryazanskij-bogoslovskij-vestnik