Можно ли упразднить соборность?
Статья

Нынешний век по праву можно было бы назвать веком подмен. «Симулякр» Ж. Бодрийяра – знамя нашей эпохи. Естественно, и в церковную среду неизбежно проникают эти не всегда очевидные флюиды подмен, которые порой затрагивают не просто внешние, но внутренние и существенные стороны собственно церковной жизни.

Последнее время вдруг активно заговорили о проблеме соборности в Церкви. О недооцененной роли мирян. О «диктате» иерархии. О «вертикали власти». О бесправности простых прихожан и «оттеснении» их от процессов церковного управления. И обобщая вышесказанное – об упразднении в Церкви соборности.

А можно ли в принципе соборность в Церкви упразднить?

Если она тождественна демократии -– тогда, конечно же, можно. Любая иерархичность полагает конец демократии как таковой. Когда в одном теле два сознания – это шизофрения; когда бесконечное множество – это мультишизофрения, – как один из вариантов демократии, – но к соборности это не имеет никакого отношения.

По слову В.Н. Лосского, соборность есть «самое дивное свойство Церкви» – именно по причине своей мистичности, и упразднить её можно только вместе с самой Церковью. И было бы полным безумием смотреть на соборность как на некий «церковный» извод принципа демократичности. Ведь соборность как «кафоличность» по сути тождественна «полноценности», «полноте», «завершённости» церковной общины во главе с её предстоятелем, раскрывающей и проявляющей всю полноту жизни во Христе и со Христом в Божественной Евхаристии. И именно в этом – существо соборности.

Подлинная соборность как кафоличность зиждется на двух основах: избранности предстоятеля народом Божиим и делегированности епископу или же пресвитеру права предстоять от лица общины пред Господом – и быть совершителем Таинств Церкви, глашатаем Господней воли, свидетелем покаяния, очевидцем Воскресения.

Поэтому в Православии нет и в принципе не может быть иерархического авторитаризма, и в этом – один из важнейших опознавательных признаков именно святоотеческой Восточно-Кафолической Православной веры. Не «сверху вниз» «навязывается» церковному «люду» нечто очень важное и значимое, но, напротив того, церковная община «снизу вверх» выталкивает, выносит на поверхность то, чем она живёт, что её волнует и тревожит – причем «выталкивает»  не перед лицом какого-то «большого и властного начальника», но перед Единственным Начальником нашего спасения – Христом. Не так давно созданный, но уже показавший свою эффективность инструмент этой внутрицерковной коммуникации между церковной «широтой» и иерархической «высотой» – Межсоборное присутствие – можно с полной уверенностью назвать удачным примером воплощения идеи соборности без какой бы то ни было попытки вторжения в существующие институты управления Церковью.

Последние изменения в Положениях об Архиерейском и Поместном Соборах Русской Православной Церкви чётко зафиксировали отличия между функциями Поместного и Архиереского Соборов. Поместный Собор предстаёт как орган всецерковной рецепции, орган полноправного гласа народа Божия, свидетельствующего о Правде Божией, но не подменяющего собой функции церковного управления, которые по праву принадлежат собранию глав церквей «по местам» – то есть епископам. То, что благодаря внесённым поправкам исчезло дублирование или перетекание функций этих двух важнейших инструментов церковной соборности – несомненное благо и для церковного управления, и для сохранения постоянной и живой «обратной связи» между иерархией и «лаиками», мирянами. И в этой ситуации Межсоборное присутствие становится практически постоянно действующим представительством различных срезов церковного сообщества – своеобразным «посольством» Поместного Собора, вбирающего в себя, анализирующего, прорабатывающего самые острые и жизненно важные вопросы современной церковной жизни – и разрабатывающего проекты общецерковных документов для последующего обсуждения церковной полнотой и утверждения иерархией.

Но здесь хотелось бы затронуть несколько иную тему. Очевидно, что разговоры об «упразднении соборности» произрастают не на пустом месте. И причина здесь вовсе не в коррекции прав и областей ответственности того или иного церковного органа: проблема действительно есть, но она находится совершенно в другой плоскости. Кто-то смотрит с недовольством «наверх», а в действительности надо смотреть в прямо противоположном направлении – вниз, а если еще точнее – вокруг. То, что сегодня в церковной среде дух соборности едва ли ярко выражен – причина не в «деспотичности» церковных «деспотов», то есть «владык» по-гречески, а в недостаточной ответственности мирян и их слабой включенности в жизнь евхаристической общины.

Откуда произрастает соборность? Из понимания каждым прихожанином своего места и роли в жизни конкретной церковной общины. И это – самое главное: без этого фундамента соборность превращается в фантазм, который можно наполнять любыми смыслами в зависимости от информационной, политической или какой угодно иной задачи. Когда храм Божий становится прежде всего лишь местом собрания верующих для удовлетворения индивидуальных духовных потребностей –  о соборности говорить не приходится. 

Соборность ни в коем случае нельзя умалять до принципа управления; это совершенно иное, над-операционное, это своеобразная печать истинности, свидетельство верности народа Божия своему Пастырю. Соборность нельзя ни искусственно родить, ни административно упразднить: без нее Церковь Христова исчезает как Тело Христово, составляемое и собираемое из многих – и всех таких разных.

Церковь – Тело Христово, в котором одна Глава – Христос. Не даже самый святой «батюшечка» или «старец», не маститый протопресвитер или юный иерей, не архиерей и даже не Святейший Патриарх – какими бы праведными, святыми, мудрыми и исполненными благодатных даров они бы ни были. Именно поэтому мы дерзаем называть нашу Церковь – не «патриаршей» или же «священнической», а только Христовой. В ней все – от только что вчера переступившего порог храма неофита и до Святейшего Патриарха – слуги Христовы, Его друзья, Его помощники. Каждый на своём месте, каждый со своей мерой ответственности – и сопутствующей помощью Божией, но при этом все смотрящие в одном направлении – Пастыреначальника Христа.

Как тонко отметил С. Фудель, «соборность есть онтологическое единство, единство любви, священная сущность Церкви». И если уж говорить о самой возможности упразднения соборности в Церкви, надо иметь мужество сказать в полный голос: если соборности больше нет, значит, и от Церкви уже ничего не осталось. Иначе мы лжём, когда всякий раз, возглашая Символ веры, свидетельствуем, что мы – в Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви. Значит, Церковь перестала быть собственно «экклесией», «собирающей» тех, кто услышал Божественный призыв. Что же тогда от неё может остаться? И на этот вопрос есть очень простой ответ: да ничего не останется. Непредвзятому историку Церкви любого периода очевидно: Церковь живёт не благодаря «бесчисленному сонму кристально-чистых святых», на которых, словно на столпах, мирно покоится её величественное здание, а вопреки бесчисленному количеству непотребных, недостойных, кривых, хромых, сухих, слепых, вечно спотыкающихся – но и постоянно поднимающихся – и потому живых членов Церкви. В том числе и тех самых христиан, о которых еще апостол Павел с болью в сердце говорил – из-за вас поносится имя Христово. «Грядущего ко Мне не изжену вон» – и доколе жива эта тоненькая, порой совсем незаметная ниточка, обращённая ко Христу, связывающая кающегося грешника с Ним, нельзя человеку отказывать в его праве быть членом этого удивительного Богочеловеческого организма  удивительного прежде всего по своей силе регенерации, постоянного обновления, непрекращающегося преодоления всего человеческого, слишком человеческого неистощимой Божественной благодатью. Церковь покоится ни на чём ином, кроме как на Кресте Христовом: Он – «верных утверждение, Церкви ограждение», Он – средоточие непрекращающегося Божественного истощания, умаления, кенозиса, и Он же – источник восстановления и возрождения неустойчивой, любопреклонной к падению и греху человеческой природы.

Соборность в Церкви можно упразднить лишь только вместе с самой Церковью. Не устоит никакая человеческая организация, какими бы «гвоздями власти» её ни пытались сколачивать  развалится словно карточный домик, и развалится прямо на глазах. То, что средоточие церковной жизни, некий «духовный эпицентр» Церкви не зависит ни от места, ни от времени, ни от сана или статуса в церковной номенклатуре – вещь очевидная. И неспроста апостол Павел обращает внимание: там, где умножается грех – преизобилует благодать; точно так же, как все силы живого организма бросаются на противоборство болезни – так и эта «густота благодати» не бежит, не отворачивается брезгливо, а, напротив, буквально обнимает, обволакивает собой обескровленное, запутавшееся в немощах и страстях больное грешащее человечество в Церкви. И пока это происходит – Церковь жива. Ибо она – Христова!

Комментарии ():
Написать комментарий:

Другие публикации на портале:

Еще 9