1) Бросается в глаза несоответствие основного положения о монастырях с вполне корректными историческими и теоретическими выкладками первого раздела. Поскольку монастырь определен как общежитие (раздел 4), ни келлиотство, ни отшельничество не предполагаются в монастырях. Частично это компенсируется возможностью организации скита при монастыре, но устав его внутренней жизни не регламентирован и скит как самостоятельная обитель не предполагается.
В то же время, история и современное состояние православного монашества настоятельно требуют разграничить монастыри на строго общежительные, монашеская община которых являет внутри себя и всему миру идеал евангельского братолюбия, и пустынножительные, насельники которых упражняются в особых аскетических подвигах и не берут на себя бремя церковной социальной работы. Таким образом разрешается видимое противоречие между крупными и социально активными монашескими общинами, обладающими большими имениями и хозяйствами, и объединениями монахов, руководствующихся идеалами исихазма и нестяжательства. Скиты при общежительных монастырях не всегда соответствуют второму типу монашеского жития, например, когда они занимаются реабилитацией алкоголиков или наркозависимых, другой социальной работой. За пустынножительными монастырями можно закрепить наименование «пустынь», освобождая от него те бывшие пустыни, которые сегодня разрослись в крупные монашеские и церковные центры (напр. Оптина и Нило-Столобенская пустыни).
2) Не согласуются между собой типы подчинения монастырей и регламент их открытия/упразднения и утверждение кандидатуры игумена. Если назначение наместников/игуменов ставропигиальных монастырей очевидно относится к компетенции Патриарха (и Синода ?), то почему монастыри, находящиеся в каноническом подчинении епархиального архиерея, получают свой статус и игумена из центра? В контексте разукрупнения епархий и образования митрополий было бы логично координационные функции архиерейской власти в делах монастырей свести если не сразу на епархиальный, то, по крайней мере, на митрополитанский уровень. Если поставление игумена производит епархиальный архиерей, то он и должен принимать решение об утверждении его кандидатуры. В противном случае административная власть архиерея расходится с его сакраментальной властью!
3) Типы подчинения монастырей представлены непоследовательно. Приписные монастыри ничем не отличаются от епархиальных, находясь в той же канонической зависимости от епархиального архиерея, неважно, какой епархии. Вообще, приписные монастыри – явление временного характера, что необходимо проговаривать отдельным пунктом. В реальности русской церковной жизни у монастырей имеются скиты в других епархиях – об этом нигде не сказано в положении. Или они все – приписные? Тогда не ясно, почему обладание приписного монастыря не стоит наряду со скитами и подворьями.
За то упущено из виду очевидное разделение епархиальных монастырей на «архиерейские», управляемые правящим архиереем через наместника, и «простые», управляемые игуменом и зависящие от архиерея только в вопросе утверждения кандидатуры игумена и его поставления, рукоположения насельников и церковного суда. Если ввести такое четкое деление, то снимается напряженность между архиереями и монастырями, управляющимися одними игуменами.
Наконец, не отражены случаи управления ставропигиальных монастырей викарными архиереями в должности игуменов (напр. Троице-Сергиева лавра, Новоспасский, Донской и Валаамский монастыри в России, Киево-Печерская, Почаевская и Святогорская лавры на Украине). В отличие от других ставропигиальных монастырей такие игумены в архиерейском сане могут быть наделены полномочиями для самостоятельного решения вопросов о рукоположении насельников и церковного суда над ними, аналогично епархиальным архиереям. В последнем случае Священноархимандрит монастыря является лишь апелляционной инстанцией для несогласных с решением игумена-архиерея.
4) В документе монашеские обеты представлены традиционной триадой: послушание, целомудрие, нестяжание. В то же время в чине пострига в малую схиму постригаемым приносятся не 3, а 6 обетов:
1. пребывание в монастыре и постничество до последнего издыхания,
2. хранение себя в девстве, целомудрии и благоговении,
3. послушание настоятелю и всей о Христе братии,
4. пребывание до смерти в нестяжании и добровольной нищете Христа ради в общем житии,
5. принятие всех уставов иноческого общежития, правил святых отец и приказов настоятеля,
6. готовность терпеть всякую тесноту и скорбь иноческого жития ради Царствия Небесного.
Таким образом, те пункты положения, которые регламентируют повиновение игумену, экстраординарный характер перехода в другой монастырь и т.п., вытекают из тех же самых обетов.
5) В тексте есть грамматические ошибки. Его надо дать на вычитку редактору.