Календарные заметки на 4 августа: память святой равноапостольной мироносицы Марии Магдалины
Сегодня Русская Православная Церковь отмечает память святой Марии из галилейского города Магдалы, ставшей одной из преданнейших последовательниц Господа Иисуса Христа.
Статья

Немногочисленные, но при этом самые подробные, сведения о Марии Магдалине как об одной из ближайших последовательниц Христа в период его земного служения, содержатся в Евангелии от Луки. В начале 8 главы упоминаются женщины, «которых Он (Иисус — П.Л.) исцелил от злых духов и болезней»; и в частности, на ряду с некоторыми другими из них, говорится о «Марии, называемой Магдалиною, из которой вышли семь бесов...», а также «Иоанна[1], жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим»[2]. Собственно, это единственное новозаветное свидетельство о том, что Мария Магдалина была одной из первых и самых искренних учениц Господа. В других канонических Евангелиях (о чем говорится также и в Евангелии от Луки, но без упоминания в некоторых местах имени Марии Магдалины) сообщатся о ней лишь в связи с событиями казни, погребения и воскресения Спасителя[3].

Касательно содержания приведенного фрагмента следует сказать следующее: Мария Магдалина представлена в нем женщиной, располагавшей некоторыми денежными (а, скорее всего, и в целом материальными) средствами, что выдает в ней состоятельного, если не богатого, человека. Учитывая, во-первых, тот факт, что она была исцелена Иисусом от какой-то серьезной болезни[4], а во-вторых, обращая внимание на ее судя по всему незамужнее состояние, можно сделать ряд предположений относительно ее социального статуса. Она могла происходить из состоятельной семьи города Магдалы, занимавшейся (семьи), к примеру, рыбным промыслом и/или торговлей[5]. Не исключено, что она могла быть одно время замужем, а потом развестись (что было, видимо, вполне реально в условиях столь эллинизированного города как Магдала), или получить отпускное письмо[6]; в конце концов, ее муж ко времени встречи Марии со Христом мог умереть.

Как бы то ни было, сам факт страннического образа жизни женщины (пусть даже весьма состоятельной[7]) говорит уже о многом. Он дает нам пример того, как Весть Христа исподволь разрушала или способствовала преодолению классовых барьеров и социальных табу, «ведь для еврейского общества времен Иисуса женщины не могли быть ученицами того или иного выдающегося учителя Закона, а тем более быть членами того или иного братства или сообщества последователей, часто сопровождавших учителя в его путешествиях или деловых поездках»[8]. Не в последнюю очередь поводом для такой возможности следовать за Учителем для Марии могло быть и ее происхождение из довольно элинизированной еврейской среды родного ей города. Указанные обстоятельства могли дать ей свободу странствовать вслед за Иисусом по Галилеи и Иудее, не опасаясь нареканий или даже насилия со стороны родственников (что едва ли она смогла бы делать, если бы родилась в традиционной еврейской семье, где женщина обычно являлась существом домашним и абсолютно подчиненным мужчине — будь то в лице отца, будь то мужа, будь то брата, будь то подчас старшего сына).

Многие экзегеты, особенно в прежние века, часто отождествляли Марию с прощеной Иисусом «грешницей», облившей слезами ноги и умастившей миром голову Спасителя, из Лк 7:36-50[9]. Эта идентификация была обусловлена следующими соображениями. Во-первых, внимание обращалось на то, что первое упоминание об ученице из Магдалы следует непосредственно за эпизодом с «грешницей»; во-вторых, имя «Мария» хотя и на названо во фрагменте Лк 7:36-50, однако фигурирует в сходном отрывке в Ин 12:1-8; в-третьих, сам родной город Марии, среди иудейских учителей и прислушивающихся к ним народных масс, имел репутацию весьма развратного места[10].

По каждому из указанных моментов, которые приводятся в пользу отождествления «грешницы» из 7-ой главы Евангелия от Луки (а подчас и Марии, сестры Марфы и Лазаря, которая отождествляется с «грешницей») имеются возражения. В первую очередь, предположительное отождествление «грешницы» и Марии из Магдалы делается на довольно зыбкой и предвзятой основе: часто экзегеты уже предварительно стоят на точке зрения развратного темного прошлого Марии, что выводится из указания на «семь бесов». Естественно, что после этого довольно легко произвести указанное отождествление. Но здесь, прежде чем делать это, нужно учитывать такую вещь — совершенно не очевидно, что в сцене помазания миром речь идет о проститутке или куртизанке, так как едва ли такую женщину пустили бы в дом фарисея, или так легко отнеслись к ее неожиданному появлению на мужской трапезе. Для убежденного же фарисея «грешницей» могла бы быть и не только женщина легкого поведения, но и вообще любой человек, не соблюдавший фарисейских норм в браке (например, сожительствующий с неевреем или нееврейской), в пище, в религиозных ритуалах (не соблюдающий, к примеру, строго субботы и праздников) или который страдал тем или иным «нечистым» заболеванием (что часто расценивалось как наказание за тайные грехи). Вместе с тем, остается непонятным, почему Лука, если он здесь имел в виду Марию Магдалину, прямо не сообщает об этом, хотя бы с тем, чтобы установить более тесную смысловую связь с отрывком 8:2, где Мария называется прямо по имени, а вместе приводятся и другие — в то числе и эксклюзивные для всего Нового Завета! — подробности о ней. Поэтому наиболее вероятнее то, что евангелист не имел в виду в сцене помазания Марии Магдалины[11].

Что касается репутации города, то его едва ли можно использовать в полной мере по причине поздней датировки данного свидетельства о мнениях иудейских учителей (письменная фиксация его относится к VIII в.[12]).

Таким образом, рассматриваемое отождествление выглядит ни очень убедительно. Кроме того, принятие или не принятие тождества указанных евангельских персонажей, в конце концов, не дает никаких дополнительных данных и для определения недуга или состояния, который описан в Лк 8:2 и от которого Господь избавил Марию Магдалину, — ничего, кроме того, что уже было сказано выше[13].

Относительно других упоминаний Марии Магдалины в Евангелиях можно вкратце сказать, что она предстает в них как одна из вернейших учениц Господа, которая, возможно, самой первой[14] становится свидетельницей Воскресения Христа. Надо сказать, что многие толкователи обращали и обращают внимание на упоминание евангелистом Иоанном в рассказе о приходе ко гробу только одной Марии Магдалины (Ин 20:1). В частности, Августин Гиппонский, обсуждая эту особенность четвертого Евангелия, говорит, что Мария Магдалина была упомянута потому, что «пламенела большей любовью», при этом подразумевались и др. вместе с ней, но о них он умолчал[15]. В пользу согласованности сообщения Евангелия от Иоанна с сообщениями синоптических евангелий может указывать выражение Марии «и не знаем» (Ин 20:2), т. е. тем самым намекается на присутствие других женщин у гроба вместе с Марией. Однако дискуссия о значении этого выражения не прекращается[16]. Многие исследователи при этом пытаются объяснить указанное расхождение между Евангелиями или намерением евангелиста Иоанна драматизировать сцену явления Воскресшего, или особым положением Марии Магдалины в первоначальной Церкви[17]. При это последний момент подтверждается прежде всего тем, что Мария чаще всего фигурирует в евангельских текстах первой в списках женщин, стоявших у креста, видевших погребение и бывших свидетельницами воскресения[18]. О ее особом положении и почитании в ранней церкви косвенно говорят и многочисленные упоминания в гностической литературе первых четырех веков христианства[19].



[1] Память - 27 июня (по старому стилю); см. о ней «Календарные заметки на 10 июля» (в интернете по адресу - http://www.bogoslov.ru/text/942960.html).

[2] Лк 8: 2-3.

[3] Сходное сообщение о Марии Магдалине содержится также в Мк 16:9 («Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов»), однако так называемый «пространный эпилог» Евангелия от Марка (16:9-20) по мнению большинства исследователей признается на сегодняшний день более поздним дополнением к оригинальному тексту и, таким образом, не может считаться свидетельством Нового Завета наравне с тем же Лк 8:2. Более того, видимо, Мк 16:9 является компиляцией Лк 8:2 (подробнее обсуждение проблемы происхождения и содержания пространного эпилога см., например, в: Р. Э. Браун. Введение в Новый Завет, в 2-х томах. Т. 1. М., 2007. C. 183-184).

[4] Чего-то более определенного сказать в связи с выражением «семь бесов» едва ли представляется возможным. Число семь, вероятно, должно было указывать на крайне тяжелую форму или заболевания или душевного состояния Марии.

[5] Известно, что город Магдала был до второй половины I века н. э. одним из крупнейших центров рыбной индустрии в Палестине. Он находился в южной части Геннесаретской долины, на берегу Галилейского озера, примерно в 5 км к северо-востоку от Тивериады (Р. Райзнер. Археология и география// Иисус и Евангелия. Словарь. М., 2003. С. 32); город имел ипподром и внушительной длины водопровод - около 4 км; население его состояло в основном из язычников; примерно до 20 года был административным центром одного из районов Нижней Галилеи (J. F. Strange. Magdala // The Anchor Bible Dictionary, in 6th vol. Ed. D.N. Freedman. Vol. 4. New York: Doubleday, 1992 (электронный ресурс).

[6] Причиной могло стать как ее предполагаемое психическое заболевание, так и бесплодие (кстати, примерно то же самое можно допустить в случае других последовательниц Господа, фигурирующих в списках евангелистов вместе с Марией Магдалиной).

[7] Надо сказать, что еще не ясно, для какого такой способ поведения мог быть более опасным и роковым - для женщины из высшего сословия или из низших слоев общества.

[8] Ben Witherington. Joanna // The Anchor Bible Dictionary, in 6th vol. Ed. D.N. Freedman. Vol. 3. New York: Doubleday, 1992 (электронный ресурс).

[9] См. Acta Sanctorum. Julius. T. 5. Venezia, 1727. Die 22, где цитируются и указываются как патристические авторы, так и толкователи более позднего времени (также см.: Архиепископ Сергий (Спасский). Полный Месяцеслов Востока в 3-х томах. Т. 3. М., 1997. С. 279, где, впрочем, дается несколько путанное изложение проблемы и не всегда подходящие ссылки). Обсуждение проблемы сходства Лк 7:36-50 со сценой помазания Иисуса в Вифании (Мк 14:3-9; Мф 26:6-13; Ин 12:1-8) вместе с приведением мнений современных исследователей см., например, в: J. Nolland. Luke 1:1-9:20. The Pharisee and the Sinful Woman (7:36-50). Dallas, Texas, 1998 (WBC Vol. 35a.) (электронный вариант).

[10] См. Midrash Lamentationеs, 2:2 (ссылка приводится по: R. F. Collins. Mary (2) // The Anchor Bible Dictionary, in 6th vol. Ed. D.N. Freedman. Vol. 4. New York: Doubleday, 1992 (электронный ресурс)).

[11] К этому надо добавить также и мнение большинства современных исследователей, считающих, что Лк 7:34-50 это редакторская переработка сцены помазания в Вифании, о которой идет речь у трех других евангелистов (см. Мк 14:3-9; Мф 26:6-13; Ин 12:1-8). Хотя и при таком раскладе совершенно нельзя исключить, что, по крайней мере, у Марка и Матфея могла иметься в виду Мария Магдалина (или возможность, что собственно это она и была фактически, даже если евангелистам это было не известно), но это практически ничего не говорит в пользу отождествления «грешницы» с Марией, и не сообщает ничего нового про саму «грешницу». Более того мотив благодарности (видимо, за исцеление) почти нивелируется в описании сцены помазания.

[12] Б. Чилтон. Раввинистические предания и тексты // Иисус и Евангелия. Словарь. М., 2003. С. 500.

[13] См. примечания 4, 6.

[14] Так в версии Иоанна (20:11 и далее); по версии Матфея, Воскресшего встречают первыми две женщины - «Мария Магдалина и другая Мария» (28:9-10).

[15] Augustinus. De Consensu Evangelistarum Libri Quatuor. 3, 24 // PL 34. Col. 1201.

[16] См.: G. R. Beasley-Murray. John. Nashville, 1999. P. 368ff. (WBC; 36)

[17] См.: R. F. Collins. Mary (2) // The Anchor Bible Dictionary, Vol. 4 (электронный ресурс).

[18] Здесь исключение в некоторой степени представляет парадоксальным образом только Евангелие от Иоанна, но его упоминание первой в списке свидетельниц распятия Господа «Марии, матери Иисуса» обусловлено, скорее всего, богословскими соображениями, и поэтому не отрицает отменного нами особого авторитета Марии из Магдалы.

[19] Подробнее об этом см.: R. F. Collins. Mary (2) // The Anchor Bible Dictionary, Vol. 4 (электронный ресурс).

Комментарии ():
Написать комментарий:

Другие публикации на портале:

Еще 9