Об Иоанне, сыне Зеведея, брате Иакова, до нас дошли сравнительно подробные сведения из текстов Нового Завета и последующей церковной традиции. Можно сказать, что он является третьей, после апостолов Павла и Петра, по значимости фигурой первоначального христианства, которому благодаря этому в тех или иных источниках уделяется весьма немалое внимание. Несомненно, такое положение дел было обусловлено личной неординарностью святого Иоанна и его энергичным многолетним служением Господу и народу Божью.
Учитывая ограниченность места, в данных заметках о великом апостоле, будут затронуты лишь некоторые из самых интересных, на взгляд автора, и наиболее проблемных моментов, связанных со апостолом Иоанном.
И первая, наверное, самая широко обсуждаемая и большая проблема — это вопрос авторства и в целом происхождения Евангелия от Иоанна. То или иное решение данной проблемы требует либо признания, либо непризнания (частичного или полного) четвертого евангелия в качестве источника для жизнеописания и мировоззрения Иоанна, сына Зеведея. Здесь сразу надо сказать, что практически абсолютный исследовательский консенсус по этому вопросу — непризнание традиционного взгляда на апостола Иоанна как автора евангелия в нынешнем его виде[1]. Другое дело, что, как утверждают некоторые библеисты, в Евангелии от Иоанна может содержаться значительная часть материала, восходящая к апостолу Иоанну. По этому поводу споры продолжаются и проблема далека до своего сколько-нибудь определенного решения. Для нас же достаточно в данном случае признать факт невозможности использовать четвертое евангелие, а вместе с ним и Иоанновы послания[2], в качестве источника сведений об апостоле Иоанне. Поэтому далее в заметках разбираются материалы синоптических евангелий, Деяний апостолов, некоторые места из Павловых посланий и предания II и дальнейших веков истории христианства.
Не вдаваясь во все подробности, прежде всего, синоптических свидетельств об Иоанне, сыне Зеведея (которые общеизвестны), стоит, думается, указать на то, что Иоанн был призван Христом следовать за Ним одним из первых и что он вместе с Петром и своим родным братом Иаковом входил в группу наиболее близких к Господу учеников. За что именно Господь избрал его быть одним из свидетелей самых таинственных событий, связанных с Христовым служением, и слушателем самых Его глубоких наставлений и пророчеств, остается неизвестным[3]. Однако на основании евангельских текстов вырисовывается образ очень экспрессивного молодого человека[4], не стесняющегося выражать свои мысли, желания, амбиции в присутствии Учителя и других учеников[5]. При этом, видимо, оба сына Зеведея стояли друг друга, почему Христос и дает им обоим прозвище «сыновьями грома»[6]. В этом прозвище намекается, судя по всему, на импульсивность и даже некоторый фанатизм и нетерпимость, проявленные братьями, в частности, в сцене отвержения Иисуса в одной из самарянских деревень[7]. Однако Господь не отвергает такой их ревности, замешанной местами на властолюбии, но пытается направить ее в более созидательное русло своим личным примером и своими наставлениями. На одном из этих наставлений — наверное, наиболее загадочном в синоптических евангелиях — хотелось бы остановиться подробнее.
В Мк 9:38-40 описывается небольшая сцена диалога между Иисусом и Иоанном (свидетелями которого были и другие ученики) относительно одного анонимного экзорциста-одиночки, которому Христовы последователи запретили заниматься изгнанием духов, которое тот осуществлял «при помощи имени»[8] Иисуса. Обоснованием запрета Иоанн (не исключено, что именно он один или вместе с братом и был инициатором акции по устранению конкурента) выставляет то обстоятельство, что он «не ходит за нами». Указав на недопустимость мешать, а тем более запрещать деятельность тех, кто совершает по сути дела ту же апостольскую миссию, Господь предлагает ученикам наставление о соблазнах, соли и огне (Мк 9:41-50).
С точки зрения самих Двенадцати (взгляды которых здесь выражает Иоанн) они якобы обладают полномочиями контроля над такого рода деятельностью, почему они и налагают запрет на деятельность этого экзорциста. Иисус ниспровергает такого рода претензии Двенадцати в вопросе о природе как их власти, так и власти, понимаемой в категориях господства и силы, вообще[9]. Речение в 9:40, в свою очередь, видимо, выполняет роль резюме, подводящего итог проблеме, содержащейся в разговоре об одиноком экзорцисте[10], и приравнивающего последнего в правах с Двенадцатью, однако на основании не того, как понимают власть Двенадцать, а как понимает её Иисус, то есть как власть власть-не-имущих и даже в принципе не имеющих никакой возможности её иметь. Все последующие речения — cтихи 41-50, — содержат идею истинной власти и подлинно христианских взаимоотношений в сообществе последователей Христа. В стихе 41 явно в упрёк Двенадцати приводятся слова о необходимости ценить даже самые незначительные проявления веры людей, выражающих свою благосклонность последователям Иисуса и их проповеди: «кто напоит вас чашею воды во имя Мое». Тем самым делается акцент на принципе взаимной терпимости и чуткости в отношении разных типов верующих (независимо от характера и глубины этой веры в Весть Иисуса).
Следующий, 42 стих, несколько неопределён по своей направленности: то ли он адресован оппонентам учеников Иисуса (творящим им препоны в их миссии и неприятности, в противоположность принимающим их, о которых речь в стихе 41)[11], то ли самим Двенадцати. Второе кажется более верным, почему как в данном, так и в следующих за ним стихах содержатся предостережения для Двенадцати. О чём же в них говорится? О том, что пренебрежительное, а тем более деспотическое отношение к верующим или к другим активным деятелям из числа последователей Христовых, которые могут из-за этого «поколебаться в вере», — что могло проявиться и в отпадении от веры во Христа, и в состоянии разочарования, и в озлоблении против учеников Христа и в проявлении вражды или соперничества — недопустимо для истинных апостолов и Христовых последователей вообще.
Но в каком отношении к этому стоят следующие наставления о метафорическом «удалении/отсечении органов»? Исходным пунктом для анализа здесь выступает, несомненно, ключевое для рассматриваемого отрывка слово scandalidzo (греч.), которое можно перевести как «сбивать с правильного пути» или «колебать веру». Сразу бросается в глаза, что в отличие от 9:42 в 9:43, действие означенного глагола направлено не на объект, а на субъект действия (или ограничено субъектом), то есть на того или тех, кому адресованы наставления этого евангельского фрагмента. Многие экзегеты склонны объяснять такую смену направления действия тем, что здесь внимание евангелиста якобы смещается из сферы социальной, как в стихе 42, в сферу внутренней жизни каждого отдельного последователя Иисуса[12]. Хотя в данном отрывке нельзя совсем исключить психологический аспект, но всё-таки здесь имеется в виду скорее нечто касающееся социального статуса лидерства и действий в рамках этого статуса, так как именно о них, видимо, только и говорится во всём разбираемом фрагменте 9:33-50[13]. Это, подтверждается (и одновременно проясняется), кроме контекста, в который поставлены данные речения в евангелии[14] в качестве аргумента, ещё следующим: дело в том, что образ или сами слова «руки» и «ноги» очень часто в раннеиудейских и раннехристианских текстах, олицетворяют/обозначают и подчеркивают внешнюю деятельность и власть, а «глаза» — употребляются для указания на наличие сильных эмоций (в том числе и в их негативном проявлении, как например, зависть или надменность)[15]. Скорее всего, те же семантические функции эти слова-образы имеют и здесь в Мк 9:43-48. При таком понимании выявляется не отвлечённо-нравоучительное, а социально-критическое измерение данных речений — они опять-таки адресованы Двенадцати, а следовательно (если учитывать положение общины Марка) и опирающимся на их авторитет общинным лидерам, современникам автора евангелия. И послание, которое в них заключено — это призыв не просто приумерить свои властолюбивые амбиции или нездоровую ревность по отношению к «коллегам по цеху», но, если будет необходимо, и отказаться от тех или иных привилегий и полномочий, связанных с лидерским положением среди верующих и влиянием или преимуществами перед другими общинами и их активными членами и руководителями. С этим могли быть связан для евангелиста, передающим слова Иисуса, и отказ, в частности, от экспансивного давления на других последователей Христа, на менее, быть может, авторитетных лидеров других христианских общин и на сами эти общины, скорее всего, меньших по размеру и влиятельности.
Стихи 49-50 из девятой главы признаются рядом исследователей едва ли не самыми тёмными в Евангелии от Марка. Впрочем, не вдаваясь в подробности дискуссий и анализа этого отрывка, стоит высказать относительно его понимания лишь самые общие соображения. «Огонь»[16] здесь, видимо, имеет тот же смысл, что в стихе 48, то есть это «огонь геенны», которая евангелистом явно употребляется в качестве образа разрушения и разложения, которые постоянно угрожают последователям Иисуса (особенно выполняющим какие-то ответственные обязанности среди них). Если они во время не избавляются и не выкидывают на помойку[17] всё ненужное или вредоносное, то это может стать источников замусоривания и распространения разной заразы в их жизни и служении. В этом смысле огонь выступает в качестве силы, испытующий верующего[18], так как постоянно угрожает перекинуться на него, если жизнь последнего превратится в мусор или свалку, то есть перестанет отвечать своему назначению, утеряет пригодность.
Что касается «соли», то это метафора, заимствованная из крестьянского быта Палестины, где соль используется до сих пор как добавка к навозу и силосу[19], употребляющемуся в качестве дров, для катализа процессов его перегорания и высыхания[20] — соль берётся в качестве символа чего-то очень полезного, при этом связанного с огнём, процессом сгорания; однако этот образ взят не по аналогии с теми функциями, которые выполняет вещь-прообраз, а, видимо, употребляется здесь по ассоциации «компостной» соли с огнём — для создания парадокса — «огонь» (геенны) не лишает «соль» полезных качеств (в противоположность тому, как это происходит в природе, где соль, положенная в навоз, лишается в результате процесса перегорания своих качеств и выбрасывается из компостной ямы), а напротив, вырабатывает или усиливает их: «Всякий посредством огня сделается солёным»[21], — а не посредством соли, подобно тому, как это бывает в быту, — будет «гореть» ещё сильней, то есть приобретет еще большую силу для осуществления своего призвания. Поэтому «Соль хорошая вещь»[22], если она имеет нужные для перегорания свойства. И именно такую соль и призывает Господь Иисус «иметь в себе»[23], а значит отказаться от всех властолюбивых амбиций и экспансивных стремлений как религиозным руководителям (на уровне целых общин), так и простым верующим (на уровне внутриобщинной жизни), что возможно при условии постоянного испытания или «осоления» себя при помощи «огня» (геенны), то есть постоянного очищения себя от мусора высокомерия, властолюбия и чванливости. Выходит, что лишь противоречащее общепринятым стандартам представление об авторитете, власти, значимости и влиятельности («кто хочет быть первым, тот пусть будет последним и слугой всех»[24]) провозглашается Иисусом в беседе с учениками становится залогом здоровой христианской жизни. Надо добавить, что стих 50c подводит итог всему фрагменту 9:33-50 -— в нём заключен обобщающий всё рассуждение о власти, первенстве и полномочиях в сообществе последователей Христа призыв к мирному, взаимоуважительному сосуществованию и по возможности плодотворному сотрудничеству.
...Как известно из церковного предания апостола Иоанна, когда он достиг очень преклонного возраста и уже не мог ходить сам, часто приносили на церковные собрания на носилках, и он ничего другого не говоря и не проповедуя, постоянно повторял только одну единственную фразу: «Дети, любите друг друга »[25].
[1] См. подробное обсуждение проблемы в: Р. Э. Браун. Введение в Новый Завет, в 2-х томах. Т. 1. М., 2007. C. 402-406, где также приводится множество ссылок на литературу по вопросу. Также краткий обзор теорий происхождения текста евангелия см. в статье «Евангелие от Иоанна», помещенной в 16 томе «Православной энциклопедии» (электронная версия фрагмента статьи находится по адресу - http://www.sedmitza.ru/text/1164725.html).
[2] Что касается Апокалипсиса, то его язык, стиль и богословие настолько разительно отличаются от Иоаннова корпуса текстов, то есть названных евангелия и посланий, что приходится признать, что этот текст был написан в совершенно иной среде и, соответственно, совершенно другим автором или авторами. Хотя вопрос о принадлежности Апокалипсиса апостолу Иоанну остается открытым, но даже признание этого авторства не дает нам практически никакой определенной исторической информации.
[3] Единственное, о чем здесь можно сказать более или менее точно (но, правда, уже постфактум), так это об изрядной активности в деле благовествования уже в самые первые годы существования Иерусалимской общины (см. Деян 3:1-11; 4:1-22; 8:14-25).
[4] То обстоятельство, что он Иоанн всегда в списках апостолов упоминается вторым вслед за своим братом, а также то, что ни в Новом Завете, ни в традиции ничего не говорится о его жене или детях, позволяет предполагать, что в момент призвания его Христом он был еще очень молод.
[5] Взять хотя бы просьбу сыновей Зеведея, обращенную Иисусу, в которой они высказали свое желание занять лидерское положение (трудно сказать, как они представляли себе на тот момент имеющее прийти Царство) после триумфа Иисуса, за которым, по их мыслям, должны были последовать какие-то радикальные преобразования в жизни израильского общества и не иначе как установления нового религиозно-политического режима в Иудее.
[6] Мк 3:17 и параллельные места.
[7] Лк 9:52-56.
[8] Перевод мой - П.Л.
[9] Ещё более отчетливое и развернутое рассуждение содержится как в предшествующем фрагменте (Мк 9:33-37; в этом наставлении о «детях» власть принадлежит не имеющим с обычной точки зрения никаких прав на неё), так в Мк 10:42-45.
[10] Судя по всему, слова «Кто не против вас, тот за вас» (9:40) в принципе снимают какую-либо возможность конкуренции, в частности, в сфере лидерства. Видимо, такой же смысл имеют и слова, помещённые перед диалогом об экзорцисте, о принятии «одного из таких детей во имя моё», и поставлена эта фраза в то место с целью приготовить читателя к восприятию наставления, содержащегося в указанной сцене.
[11] Такое толкование отстаивает, напр., Франс (R. T. France. The Gospel of Mark. A Commentary on the Greek Text. Grand Rapids, MI/ Cambridge, UK: Eerdmans, 2002. P. 145)
[12] См., напр., комментарий одного из самых авторитетных русскоязычных академических экзегетов епископ Кассиана (Безобразова) в его книге «Лекциях по Новому Завету. Евангелие от Марка» (Париж, 2003. С. 97). Это мнение очень широко распространено среди сторонников традиционной историко-филологической и богословской экзегетики, к которым и принадлежит преосвященный Кассиан.
[13] Т. е. смена залога ключевого глагола - с пассивного на активный - не несёт полной смысловой инверсии, а относится всё к тем же лицам и в том же отношении - колебание веры других есть колебание своей собственной веры или проявление этой поколебленности.
[14] Другой, как раз более психологизированный вариант контекста этих же высказываний представлен в Мф 5:27-30.
[15] Подробнее о социально-семиотических смыслах пар-образов «руки-ноги», «глаза-сердце» и «рот-уши» в библейских текстах см. Handbook of Biblical Social Values. P. 98-102, 68-72 и др.
[16] Ни образ огня, ни слово «огонь» больше в Евангелии от Марка не встречается, почему, наиболее убедительным кажется опираться для понимания его трактовки в нашем евангелии, собственно на сам разбираемый фрагмент.
[17] Нужно заметить, что слово «геенна» - это испорченное при греческой передаче еврейское «Ге-Хеннон» - название большой городской свалки около Иерусалима, которая постоянно горела; она располагалась в одноимённой долине, где в период до Вавилонского плена часто совершали человеческие жертвоприношения. Судя по всему, такая история долины, а вместе и её статус помойки способствовали использованию её в качестве образа и названия места гибели для грешников.
[18] То, что огонь связан напрямую с мотивом испытаний и страданий говорит, во-первых, речения о «членовредительстве», но прежде всего то, что как в самой 9 главе (стихи 30-32), так в предыдущей главе 8 (стих 31) и в последующей - 10 (стихи 32-34), приводятся речения-пророчества о трагической судьбе Иисуса, а вместе и необходимости для его последователей идти тем же трагическим, полным бед и испытания путём.
[19] В этом смысле, здесь, в образе компостной ямы, наполненной навозом и мусором растительного происхождения, - можно видеть перекличку с образом большой помойки под названием «геенна», фигурирующей в предыдущих стихах.
[20] B. Malina, R. Rohrbaugh. Social-Science Commentary on the Synoptic Gospels. Minneapolis: Fortress Press, 1992. P. 50.
[21] Мк 9:49 (перевод мой - П.Л.).
[22] Мк 9:50а.
[23] Мк 9:50с.
[24] Мк 9:35b.
[25] См. Hieronymus. Commentariorum in Epistolam Beati Pauli Ad Galatas, 6.10 // PL 26. Соl. 433.