Активными защитниками преподавания Закона Божия на Дону были члены Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. от Донской епархии: архиепископ Донской и Новочеркасский Митрофан (Симашкевич), священник и законоучитель Платовской гимназии в Новочеркасске В.А. Чернявский, профессор Донского университета П.В. Верховский, преподаватель русского языка и словесности Урюпинского реального училища Ф.Г. Кашменский, священник и законоучитель Урюпинской мужской гимназии В.И. Кожин, епархиальный миссионер и проповедник, кандидат богословия Л.З. Кунцевич. Каждый из них внёс значительный вклад в дело реализации прав детей и их родителей на религиозное образование. Видными деятелями законоучительского дела на Дону были председатель Донского Кирилло-Мефодиевского законоучительского братства протоиерей Тихон Донецкий, законоучители и священники А. Лиховицкий, А. Гудков, П. Шапошников, Д. Смирнов.
Много сделал в области народного образования, восстановления и сохранения религиозного просвещения на Дону В. Светозаров, управляющий отделом народного просвещения Всевеликого войска Донского в 1918-1919 гг. Период первоначального господства на Дону советской власти ярко охарактеризован им в воспоминаниях, опубликованных в эмиграции в парижском казачьем журнале «Родимый край». В. Светозаров писал о занятии большевиками столицы Дона Новочеркасска, Ростова-на-Дону, о новых советских порядках во всех отраслях государственной жизни и, в частности, о предвзятом и нетерпимом отношении советской власти ко всем старым учреждениям. Мемуарист отмечал, что «серьёзно говорить о реформах школы на Дону в духе декретов Центральной Советской власти за период их двухмесячного господства в Донской области не приходится, как за краткостью срока пребывания большевиков в Донской области, так, и это самое главное, за отсутствием какой-либо определённой программы и системы в распоряжениях новой власти». По словам В. Светозарова, первые декреты произвели самое разрушительное действие на донскую школу; за ними последовало следующее: «Отмена преподавания Закона Божия, как обязательного предмета, введение во все школы новой орфографии, приказ о вхождении в состав Педагогического Совета среднего учебного заведения особого комиссара от Отдела Народного Образования, распоряжение о введении в состав Совета с правом решающего голоса школьной прислуги»[1].
Созванное по поводу нововведений общее собрание Педагогического Союза поставило вопрос о том, как отнестись к мероприятиям советского отдела народного образования. Рискуя вызвать репрессии, общее собрание единодушно высказалось против всех мероприятий советской власти. Особая депутация, направленная к комиссару отдела народного образования с требованием отмены всех нововведений в школьной жизни, в ответ услышала лишь обвинения в буржуазности и саботаже и угрозы разогнать Союз, педагогов лишить жалованья, а вождей Союза расстрелять. В итоге декреты не были отменены, но в то же время строго не исполнялись, хотя в отдельных учебных заведениях Дона проявили солидарность с большевистской властью. Так 2-я Дувакинская женская гимназия отступила от постановления общего собрания Союза и провела все декреты Советской власти в отношении школы, вычеркнув из табели обязательных предметов Закон Божий[2].
Говоря о первых результатах советских преобразований, В. Светозаров писал о том, что «за два месяца своего пребывания на Дону большевики окончательно расшатали и без того достаточно уже расшатанный уклад школьной жизни». Покинув Новочеркасск в апреле 1918 г. и освободив от своего господства всю Донскую область, большевики, по словам В. Светозарова, «оставили после себя печальное наследство во всех отраслях государственной жизни»[3].
Более обстоятельные итоги господства советской власти на Дону были подведены только летом 1919 г., когда с большей части территории донского края были вытеснены воинские формирования Красной армии. Была организована «Особая комиссия Главнокомандующего вооружёнными силами на Юге России» по расследованию действий большевиков, которая разработала анкету, предложенную причтам церквей для того, чтобы последние сообщили о всех фактах бесчинств большевиков. Один из вопросов напрямую относился к религиозному обучению: «Какие в пределах прихода были случаи прямого запрещения или препятствий к посещению церковной службы, к преподаванию Закона Божия, случаи удаления икон из школ и т.д.»[4].
Комиссией были собраны многочисленные факты, характеризовавшие деятельность большевиков на Дону в 1918 г. и в начале 1919 г., среди которых запрещение преподавания Закона Божия, снятие икон и запрещение чтения молитв в школах, говения детей, хула на Бога и Церковь, откровенная ругань и злые насмешки, глумление над всем святым. Под руководством, по указанию или при попустительстве советских исполкомов и ревкомов выбрасывались и сжигались религиозные книги, повреждались и грабились храмы. Простреленные иконы, похищенные или использованные в качестве носового платка антиминсы, превращённые в отхожие места алтари — вот лишь неполный перечень деяний красноармейцев и представителей советской власти на Дону[5].
В ответ на поругание и осквернение храмов специальным указом Донского Епархиального Совета от 4 июня 1919 г. «о порядке восстановления и освящения осквернённых большевиками храмов», подписанным архиепископом Донским Митрофаном, причтам церквей давалось указание: «Составлять акты о всех случаях глумления большевиков над православной верой, — в чём бы оно не выражалось (распространение безбожной кощунственной литературы, словесные беседы, разрушение и осквернение храмов, разграбление церковной утвари» и т.д. Помимо составления актов, причтам церквей вменялось в обязанность определять также стоимость нанесённого ущерба, с приложением тщательно просчитанных смет на восстановление разрушенного или похищенного, и только после этого производить ремонт в храме[6].
Вместе с этим Донской отдел осведомления распространял в частях РККА листовки-обращения, напоминающие красноармейцам о том, что «человек без Бога, без совести, без добра и правды в душе есть только животное»[7].
Особая Комиссия в документе под названием «Сведения о злодеяниях большевиков в отношении церкви и её служителей» (март-апрель 1919 г.) сделала однозначный вывод о том, что новая власть всячески стесняла любые проявления религиозных чувств вне церкви, категорически запрещала преподавание Закона Божия в школах, окончательно отстранив священнослужителей от учебных заведений и удалив из школ иконы, объявила церковные браки недействительными и даже установила налог на ношение священнических наперсных крестов[8].
Как был воспринят декрет на местах? Священник Христо-Рождественской церкви и законоучитель учебных заведений ст. Урюпинской П. Протопопов писал об отношении к декрету: «Школьное преподавание Закона Божия — практика веков и глубоко вросло в жизнь... Для православного русского народа такое отделение или вернее — удаление Закона Божия из школы явится большим лишением»[9].
Советская печать Дона публиковала разъяснения и комментарии к декрету об отделении Церкви от государства, в которых настойчиво внушалась мысль, открыто обозначенная в указаниях В.И. Ленина и в программе партии: государство не связывает свои планы с религиозным образованием и становится на сторону тех, кто не исповедует никакой религии[10].
А в марте 1918 г. отдел народного просвещения при Новочеркасском совете рабочих и крестьянских депутатов издал распоряжение о том, что «на основании декрета СНК об отмене преподавания уроков Закона Божия, средства на содержание законоучителей и церквей при школах из Государственного Казначейства отпускаться не будут». Председателям Родительских комитетов было предложено созвать в самом ближайшем времени общие собрания родителей каждого учебного заведения и выяснить следующие вопросы: «1) Согласно ли Родительское собрание содержать на свой счёт законоучителей для занятий с учащимися, желающими обучаться Закону Божию во внеурочное время [?]. 2) Согласно ли Родительское собрание тех учебных заведений, при которых есть церкви, принять их на своё содержание или нет[?]. О своём решении Родительские Комитеты должны поставить в известность Отдел Народного Просвещения при Новочеркасском Совдепе»[11].
Такая постановка вопросов по замыслу руководителей отдела предполагала отрицательные ответы родителей и возможность заручиться их поддержкой в деле безболезненной отмены Закона Божия в учебных заведениях. Исполнение советского декрета об отделении Церкви от государства и школы от церкви стояло в прямой зависимости от того, в чьих руках находилась станица или поселение. В большинстве районов Дона Закон Божий преподавался в обычном порядке. Однако вопрос финансирования его преподавания оставался открытым. Поэтому родительские комитеты принимали осторожные решения в отношении Закона Божия — не в жёстко-обязательном духе, а в смягчённом варианте: «за желательность преподавания Закона Божия для желающих учеников».
27 мая 1918 г. председатель Педагогического совета Урюпинского реального училища огласил полученное им постановление собрания Родительского комитета при училище от 14 (1) мая 1918 г., который высказался за желательность преподавания Закона Божия для желающих учеников, а вопрос об изыскании средств на содержание преподавателя Закона Божия решил вынести на обсуждение общего собрания родителей. Предлагалось подвергать приёмному экзамену по Закону Божию тех учеников, которые пожелали бы изучать его в дальнейшем и изъявили бы своё согласие на испытание при приёме. Причём балл, полученный по Закону Божию, не следовало принимать в расчёт общей суммы баллов[12].
Член Донского Временного Революционного комитета М.А. Ермилов, отражая те события в дневнике, отмечал свои впечатления о работе, проводимой им среди родителей, недовольных позицией власти в отношении Закона Божия [1918 г. г. Землянск, Воронежская губерния]: «25 [октября 1918 г.]. В 7 ½ часов по старому времени состоялось собрание родителей учащихся г. Землянска, членов родительских комитетов и самих учащихся старших классов бывших средне-учебных заведений. ...был затронут вопрос о преподавании в школе Закона Божия. Со стороны родителей слушалось недовольство позицией, принятой Советской Властью в отношении религии; [мне] пришлось выступить по этому поводу, поддержка была оказана другими товарищами... Я не решился настаивать на вынесении по религиозному вопросу резолюции. Видно было по возгласам родителей, что они примиряются с декретом, удовлетворённые возможностью на стороне, вне школы обучать культу...»[13].
Станица Урюпинская многократно переходила от белых к красным, и наоборот. Так, в июне 1918 г. во время очередного занятия станицы частями РККА красноармейцы учинили в здании Урюпинского реального училища погром. Было разграблено, разворовано и разрушено буквально всё: мебель, кабинеты и лаборатории, оборудование и приборы, библиотека, музыкальные инструменты, предметы искусства, документы и т.д. Большая часть служащих и преподавателей училища, в том числе занимавший должность директора С.И. Доброхотов, законоучитель священник Александр Семёнов, классный наставник и преподаватель П.Е. Маляревский и др. вынуждены были уйти из станицы, опасаясь за свою жизнь[14]. Их беспокойство не было напрасным: в сентябре 1919 г. оставшиеся в станице преподаватели подверглись репрессиям[15].
Советские органы власти в лице Донского облисполкома в одном из докладов (1919 г.) относительно областей, находившихся под контролем советской власти, с горечью признавали: «Работа от[дела] нар[одного] об[разования] плачевна, революция до сих пор ещё не коснулась школы. Большая часть школьных работников бежала в стан белогвардейцев, оставшуюся часть можно разбить на две категории: школьных работников, в душе сочувствующих старому, и всё время говорившие о беспартийности школы и т.д. и ничтожного процента [тех], которые хотя и сочувствуют Советской власти в области народного образования, но они не подготовлены к работе в обновлённой школе...»[16].
Немалая часть учителей соглашалась с автором брошюры «Церковь и школа», вышедшей в Ростове-на-Дону, в том, что «каждому здравомыслящему человеку становится понятным, что в школе должно быть не одно только преподавание наук, но главным делом — воспитание, и воспитание должно основываться на религиозном чувстве». Автор брошюры справедливо замечал: «Из жизненного опыта известно, что школа без преподавания Закона Божия и без законоучителей является питомником односторонним, развивающим только ум, но не согревающим сердца, не укрепляющим воли молодого существа; поэтому наше молодое поколение, получив только некоторые знания в школе, выходит на общественную работу без определённых убеждений, нередко не сознаёт даже своего нравственного долга, с духовною пустотою, без веры в добро и благо, не имея никакой цели жизни»[17]. Многие учителя разделяли такую позицию, о чём свидетельствуют постановления педагогических советов учебных заведений.
После ухода в апреле 1918 г. красноармейских частей из Новочеркасска и Ростова-на-Дону, в учебных заведениях городов стал восстанавливаться прежний порядок. С освобождением станиц срочно отменялись все предыдущие распоряжения советской власти, в том числе и в отношении преподавания Закона Божия, которое было возобновлено.
В августе 1918 г. решением о восстановлении преподавания Закона Божия в учебных заведениях Дона заявил о себе сформированный Отдел народного просвещения Всевеликого войска Донского. Его управляющий В. Светозаров 2 августа 1918 г. направил начальникам всех учебных заведений Всевеликого войска Донского, педагогическим и училищным советам циркуляр, в котором предписал восстановить во всех учебных заведениях преподавание Закона Божия, сделав его обязательным и поставив его на должную высоту, а также организовать кружковую внеурочную деятельность, отвечающую религиозным запросам юношества и молодёжи[18].
Циркуляром от 5 октября 1918 г. по воспитательно-образовательной части Отдел наметил мероприятия, направленные на развитие воли учащихся, их творческих способностей и индивидуальности. Рекомендовалось привлекать детей к ручному труду и ремеслу, всячески поощрять самодеятельность учащихся и их благие начинания, устраивать пешеходные экскурсии, выставки, музеи при школах, обратив особое внимание на изучение истории родного Донского края[19].
Немалое значение придавалось укреплению патриотических чувств подрастающего поколения. Дети и юношество должны были воспринимать себя продолжателями традиций донского казачества и восхищаться славой предков. С этой целью во всех учебных заведениях было введено обязательное разучивание и исполнение Донского Войскового гимна (на слова Гиляревского), одобренного Большим Войсковым кругом, текст которого был значительно изменён по сравнению с прежним (написанным на слова Ф.И. Анисимова). В гимне неизменной осталась только первая строфа, отмечавшая православие донцов, но в связи новой исторической реальностью, состоявшей в смене государственного строя, слово «Монарх» было заменено на слово «Свобода».
Всколыхнулся, взволновался
Православный Тихий Дон
И послушно отозвался
На призыв Свободы он.
Специальным приказом от 22 сентября 1918 г. за № 999 был принят одобренный 20 сентября Большим Войсковым кругом текст Донского Войскового гимна. Донской Атаман предписал разучить его в учебных заведениях всех категорий. Музыка гимна оставалась прежней.
Направляя текст гимна, В. Светозаров предлагал «немедленно разучить его по всем классам вверенных учебных заведений и исполнять хором» после молитв[20], что и было исполнено, в том числе в Урюпинском реальном училище[21].
Циркуляром от 26 октября 1919 г. в целях «наилучшей постановки преподавания Закона Божия» и признания необходимости «предоставить большую возможность отцам законоучителям оказывать воспитательное воздействие на учащихся и теснее сблизиться с жизнью школя, не препятствуя в то же время исполнению ими обязанностей по приходу», устанавливалась обязательная норма уроков для отцов законоучителей[22].
В Отделе народного просвещения Всевеликого войска Донского понимали и осознавали, что «истинное воспитание немыслимо без религиозной основы», а ложно понятая «свобода совести» приводит лишь к потере чувства долга по отношению к себе, к близким, к Богу и Родине. В циркуляре Отдела от 8 ноября 1918 г. напоминалось о забытом элементе религиозного воспитания — о молитве перед занятиями и посещении богослужений учащимися. Поэтому предлагалось установить перед началом занятий общую ученическую молитву, ввести обязательное посещение православными учащимися богослужений в школьных храмах, а где не имеется — в ближайших приходских[23].
Средние учебные заведения представляли в Отдел отчёты в форме кратких исторических записок о деятельности. Для примера в одной такой записке о Митавской мужской гимназии г. Таганрога (январь 1919 г.) сообщалось: «Действия всего учебно-воспитательного персонала направлены были к тому, чтобы воспитать в учащихся религиозное чувство, внушить стремление к знанию, любовь к природе, ко всему доброму, прекрасному, чтобы приучить учеников к усердной работе над собственным развитием и к добросовестному исполнению своих обязанностей»[24].
Донская власть не ограничилась возвращением в школы Закона Божия, но намеревалась принять меры к совершенствованию его преподавания как главного воспитательного предмета в школе. С этой целью педагоги и законоучители были приглашены участвовать в разработке методик, совершенствовании старых и поиске новых форм обучения, которые бы вели к улучшению преподавания Закона Божия[25]. Методические разработки, а также психолого-педагогические статьи (к примеру, профессора П.В. Верховского[26]) по проблемам преподавания Закона Божия носили характер долговременный, основательный и были рассчитаны на перспективу. Это свидетельствовало о том, что обществу была свойственна уверенность в будущее Донского края, не связанное с советской властью.
Отдел народного просвещения дал руководителям учебных заведений рекомендательные указания в отношении учебной литературы. Им были предложены проверенные временем учебники, учебные руководства и пособия по Закону Божию, авторами которых являлись известные в России богословы, законоучители и методисты (протоиерей А. Темномеров, Н. Александров, Я.Н. Ктитарев, П.И. Малицкий, Н. Липский, Б.И. Гладков, В.Н. Делекторский и др.). Отдел отрегулировал процесс переиздания указанной учебной литературы в Ростове-на-Дону[27].
В 1919 г. управляющий Отделом народного просвещения В. Светозаров, давая оценку проделанному с октября 1918 по февраль 1919 г., в своём отчёте Большому Войсковому Кругу доложил о тяжелейшем положении средней школы и общеобразовательных учреждений Дона и о мерах, направленных к религиозно-нравственному воспитанию юношества[28].
Огромное образовательное поле, включавшее 163 средних учебных заведения, около 3 тыс. начальных училищ[29], требовало сил и средств. Но главной проблемой была политическая нестабильность в условиях противостояния в ходе гражданской войны. Можно смело утверждать, что судьба Закона Божия решалась не на собраниях и не в кабинетах начальствующих лиц, а на фронтах гражданской войны. И от того, кто выйдет победителем в этой схватке, зависело — будет ли изучаться Закон Божий в школе или нет. Посещаемость законоучителями уроков определялась этим фактором[30].
Заметным событием в жизни Дона и юга России стал состоявшийся 19-24 мая 1919 г. в Ставрополе Юго-Восточный Русский Церковный Собор, объединивший 6 епархий. Членами Собора были представители от епархий: от Владикавказской — епископ Макарий, от Донской — архиепископ Митрофан, от Кубанской - епископ Иоанн, от Приазовского викариатства — епископ Арсений, от Ставропольской — архиепископ Агафодор, от Сухумской — епископ Сергий и др. В работе Собора принимали участие члены Всероссийского Поместного Собора: протоиерей В. Чернявский, священники В. Свенцицкий и В.И. Кожин, профессор П.В. Верховский и др.[31] Собор вынес ряд важных постановлений, к числу которых относятся положения о Временном Высшем церковном управлении, о приходе, о церковной дисциплине. На Соборе обстоятельно обсуждались вопросы о восстановлении отменённого ранее большевиками религиозного обучения, о духовных учебных заведениях и их содержании на казённые средства, о введении в них преподавания церковного красноречия и отчизноведения, об обеспечении учащих в церковно-приходских школах, о возвращении в ведомство Церкви школ, отобранных ранее советской властью[32].
Согласно положению Собора от 23 мая 1919 г., предварительно разработанному отделом, задача духовных учебных заведений и церковно-приходских школ заключалась в «проведении христианских начал в жизнь и сознание общества»[33].
Соборным определением от 22 мая 1919 г. было учреждено Временное Высшее Церковное Управление (ВВЦУ) на Юго-Востоке России тихоновского направления, председателем которого был избран Донской архиепископ Митрофан (Симашкевич). А в одном из первых указов ВВЦУ от 8 июля 1919 г. давалась характеристика большевизму как движению организованного зла[34].
ВВЦУ, как исполнительный церковный орган, намереваясь решить поставленные на Соборе задачи в области религиозного образования, приняло неотложные меры по организации управления церковными делами и утвердило следующие определения по воспитательно-образовательной части:
1) О мерах поднятия дисциплины и воспитания добрых навыков среди учащихся духовных учебных заведений.
2) Относительно постановки и направления воспитательного дела.
3) О необходимости побуждения и привлечения русского юношества к самовоспитанию и самодеятельности в духе религиозно-нравственного мировоззрения.
Был составлен текст воззвания (обращения) к учащимся под названием «Благородное русское юношество», которое законоучителям поручено было зачитать и распространить в копиях[35].
Определение ВВЦУ призывало законоучителей и христиански настроенных профессоров и преподавателей высших, средних и низших учебных заведений «к руководительству юношеством в его христианской самодеятельности во внешкольное время», предполагалась организация обществ, проведение собраний, бесед, чтений, обсуждение Священного Писания и творений Святых Отцов и Учителей Церкви и т.д. Перед законоучителями и священнослужителями ставилась следующая задача: «обратить внимание на постановку в епархиях преподавания Закона Божия и организовать катехизические занятия для детей дошкольного возраста в самих приходских храмах во внебогослужебное время, особенно же в воскресные дни и великие праздники». А также, «чтобы при всех учебных заведениях были выстроены свои училищные храмы, с обязательным служением в них в положенные дни, в течение всего учебного времени», «ввести в обычай совершение в приходских храмах богослужений специально для учащихся», организовать крестные ходы, паломничества в монастыри, сделать более доступными библиотеки, пополнить их книгами религиозно-нравственного содержания[36].
11 августа 1920 г. ВВЦУ на Юго-Востоке России, располагаясь уже в Севастополе, рассматривало вопрос о необходимости организации на территории вооружённых сил Юга России высшей Богословской школы[37]. Понятно, что указанной масштабной деятельности не дано было осуществиться и в малой степени за недостатком отпущенного исторического времени.
Нельзя сказать, что решения ВВЦУ реализовывались по всему Дону. Возвращаясь к положению дел в ст. Урюпинской, стоит отметить, что здесь в связи с переходом власти к большевикам уже 10 января 1919 г. распоряжением отдела народного образования было прекращено преподавание Закона Божия и из всех учебных заведений были удалены иконы. Законоучитель по поручению начальницы женской гимназии преподавал в старшем классе латинский язык[38].
В 1920 г., после окончательного установления советской власти по всему Дону, собрание приходского совета Христо-Рождественской церкви ст. Урюпинской, понимая, что возвращения преподавания в школы Закона Божия не будет, 20 мая решило «для наставления детей Закону Божию открыть огласительную школу, или преподавание истин христианской веры для детей, пользуясь помещением храма в свободное время»[39]. Реализовать это не удалось, так как советская власть однозначно отказывала верующим в их попытках наладить религиозное образование в формах, не противоречащих п. 9 декрета — в храмах, в виде огласительных курсов, религиозных собеседований и т.д.[40].
Хопёрский окружной отдел народного образования в апреле-мае 1920 г. собрал сведения о школах округа, их состоянии, укомплектованности, проводимых занятиях, учащих и учащихся. В анкете значился и вопрос, обозначенный в п. 41: «Отмечено ли преподавание Закона Божия и совершение в школе молитв и других обрядов?». Ответ был стандартный и однообразный: «отменено»[41].
Организованное и планомерное проведение всех положений декрета об отделении церкви от государства в Донской области проводилось областным отделом юстиции, которым от имени Донского исполкома издавались циркуляры для окружных комиссий по отделению церкви от государства.
Помимо полного запрещения преподавания Закона Божия в школах, принимались решения о закрытии домовых церквей. Домовые церкви при учебных заведениях были частью и продолжением религиозного образования и воспитания детей, служили практическим приложением к изучаемому теоретически в стенах школы Закону Божию, связывали школу и образование с Церковью. В дореволюционное время домовые церкви рекомендовалось устраивать, по возможности, во всех учебных заведениях с целью сближения школы и Церкви. Их создание и устройство было направлено против формализма и оторванности преподавания Закона Божия от Церкви, а Церковь рассматривалась как «источник» всякого образования и воспитания. Поэтому в процессе обучения большое значение придавалось школьному храму, через посещение которого учащиеся приобщались к вере практически, участвовали в богослужениях и молебнах, причащались, слушали проповеди священника. Таким образом теоретическое изучение Закона Божия в классах и аудиториях дополнялось практическим посещением детьми школьных храмов. Можно утверждать, что борьба с Церковью и процесс расцерковления народа вообще начинались с закрытия домовых церквей при учебных заведениях. Позже стали закрываться под разными предлогами церкви приходские. Одновременно в самих учебных заведениях коренным образом изменялся весь строй учебно-воспитательного процесса. Церкви, часовни, молитвенные помещения при бывших гимназиях, училищах переходили в ведение советских отделов образования. Главной целью обучения ставилось ограждение («защита») детей от религиозного влияния Церкви: новую школу наполняли светским, материалистическим и безбожным духом.
Ещё в 1918 г. Наркомпросом было принято решение «об освобождении помещений из-под домовых церквей при учебных заведениях и о ликвидации имущества этих церквей», опубликованное в «Известиях ВЦИК» от 22 августа 1918 г. В нем указывалось на то, что «помещения как в главных зданиях учебных заведений всех видов и ступеней, так и в зданиях при них состоящих, занятые церквами, часовнями и молитвенными домами всех вероисповеданий, подлежат освобождению и использованию исключительно для учебно-воспитательных целей». Денежные суммы оставлялись в распоряжении учебных заведений, богослужебные предметы подлежали передаче местным общинам верующих, а имущество поступало в разные учреждения[42]. Таким образом Церковь отделялась от школы и от системы образования. Здания или любые помещения, прежде связанные с функциями религиозного образования, обучения и просвещения и с совершением церковных обрядов, изымались из ведения Церкви и приобретали новое предназначение и нового хозяина в лице советских органов образования.
Находилось и иное обоснование для закрытия домовых церквей и часовен. Поскольку учебные заведения относились к общественно-государственным публичным учреждениям, то по декрету об отделении Церкви от государства в них не могло иметь место религиозное обучение и не допускалось исполнение обрядов и церемоний. Поэтому домовые церкви закрывались по двум причинам: во-первых, как нарушающие принцип отделения Церкви от школы, и во-вторых, как помещения, где не могли теперь совершаться обряды. Главный законодательный акт советской власти о Церкви безоговорочно отменял религиозные обряды и церемонии: «Действия государственных и иных публично-правовых общественных установлений не сопровождается никакими религиозными обрядами и церемониями» (п. 4-й). Не признавались религиозные клятвы и присяги (п. 7-й), теряли всякую юридически-правовую силу выдаваемые церковью документы и т.д. Церковь лишалась собственности и права собственности, как и всех юридических прав (п. 12-й). Ни учебное заведение, преобразованное в новое советское, ни коллектив верующих ближайшей церкви не могли претендовать на помещение домовой церкви, так как «все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ» объявлялись «народным достоянием» (п. 13-й)[43].
Домовые церкви, как максимально приближенные к учащимся и соединённые с учебно-воспитательным процессом школы, гимназии, училища, предназначались для богослужебных целей. Однако формально домовые церкви подпадали под п. 13 декрета об отделении церкви от государства: «здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются по особым постановлениям местной или центральной государственной власти, в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ». Но так как учебное заведение не могло заявить о себе как о «религиозном обществе», то изъятие домовых храмов и часовен было вопросом решённым. А религиозному обществу находящейся поблизости церкви получить в пользование помещение домового храма представлялось делом бесперспективным.
В Ростове-на-Дону такими закрытыми домовыми храмами были Андреевская церковь при мужской гимназии, Покровская при торговых школах, Екатерининская при женской гимназии, Петровская при реальном училище, Николаевская при коммерческом училище[44].
Одним из первых шагов правительства в отношении Церкви стали мероприятия по дезорганизации церковного управления. С одной стороны, упразднялось прежнее консисторское управление, а с другой, сводилась к минимуму деятельность епархиальных советов и управлений. С ликвидацией органов церковного управления (на Дону — Донской духовной консистории) новые создаваемые Церковью органы (Донской епархиальный совет), лишённые «права юридического лица», не могли «присваивать себе в качестве юридических лиц судебных, розыскных, карательных, налоговых, финансовых, хозяйственно-административных функций»[45]. Церковные органы управления лишались функций благотворительных, просветительных и образовательных, а также регистрации и метрикации. Отбирались церковные помещения. Так, в здании бывшей Донской духовной консистории в Новочеркасске разместились землемерные курсы[46].
Ввиду того, что в связи с ликвидацией Донской духовной семинарии епархия испытывала трудности с обучением и подготовкой будущих священнослужителей, в 1920 г. в Новочеркасске было организовано пастырско-богословское училище, созданное в соответствии с разрешительным положением о праве Церкви иметь собственные специально-богословские школы для подготовки пастырей. Училище испытывало постоянную нехватку материалов, угля для отопления, помещений и вело весьма скромное существование. Со стороны местной власти предпринимались неоднократные попытки различными способами затруднить деятельность училища. В частности, советская власть намеревалась реквизировать религиозно-богословские книги из её библиотеки[47].
Настоятель Кафедрального Богородице-Рождественского Собора Ростова-на-Дону протоиерей П. Верховский в июне 1921 г. обратился с заявлением к «заведующему отделением церкви от государства в Донской области», в котором привёл ряд обоснований прав церковных приходов на проведение религиозного обучения. Во-первых, он сослался на поступившее от соборных прихожан заявление с 615 подписями об осуществлении религиозного образования на приходе, то есть вне школы — в храме, что с юридической точки зрения считал правомерным и допустимым для детей верующих. Во-вторых, П. Верховский указал на положительные примеры разрешения вопроса о религиозном обучении в храмах и отсутствие ограничений на преподавание Закона Божия в Москве и Петрограде. В-третьих, он отметил, что занятия будут проводиться в форме бесед на вероучительные темы со взрослыми и детьми. Настоятель собора назвал главную причину «нерешительности» приходов при организации обучения детей Закону Божию в г. Ростове-на-Дону: «обострённая бдительность к приходской жизни со стороны Д[онской] ЧК и уполномоченной комиссии по "борьбе" с духовенством». По его словам, он ещё в марте 1921 г. опрашивал через отца благочинного все причты о том, преподаётся ли в их приходах Закон Божий? И получил отрицательный ответ. Объясняя это, настоятель высказал мнение, что приходам угрожали репрессиями за попытку введения преподавания Закона Божия[48]. Заявление было оставлено без рассмотрения, а заявитель только привлёк к себе внимание органов Донской ЧК.
Бывшие здания церковных школ использовались под клубы, культурно-просветительские учреждения. 13 ноября 1925 г. в Северо-Кавказский краевой исполнительный комитет поступило заявление от представителей православной общины при Спасо-Преображенской церкви села Воронцово-Александровского Терского округа. Сообщалось о том, что построенное до революции на средства верующих здание в церковной ограде «использовалось ранее для церковной школы. После 1917 г. в нём проходили религиозные собеседования и устраивались спевки церковного хора, а одна комната в этом доме была крестильней». По договору в 1920 г., заключённому местным исполкомом с общиной, дом был отдан общине в безвозмездное пользование. Перезаключение договора произошло в 1924 г. Но в 1925 г. местная власть решила отнять у верующих помещение и разместить в нём «клуб комсомола или пионеров». Ходатайствуя о возвращении верующим этого дома, заявители указали на то, что «предполагаемое соседство таких двух несродных организаций, как церковь и клуб в ограде церковной... недопустимо» со всех точек зрения и может привести к «нежелательным эксцессам, которых совершенно можно избежать, не вторгаясь в пределы того, что сдано общине верующих в пользование»[49]. Местные органы советской власти могли также усмотреть в словах «религиозные собеседования» намек на религиозное обучение в помещении, из-за которого возник спор.
В итоге следует отметить, что советское законодательство и практика проведения декретов и постановлений в жизнь (в отношении Церкви вообще и религиозного образования в частности) отказывали верующим родителям и их детям в праве на религиозное образование и воспитание путём закрытия всех церковно-образовательных учреждений, отмены преподавания Закона Божия во всех без исключения учебных заведениях, введения запретов на изучение Закона Божия вне школ — будь это изучение религии в храмах, в арендуемых или снимаемых помещениях или частное обучение на дому, групповое или кружковое и т.д.
Стратегический курс советской власти на полное искоренение и отмирание религии с ликвидацией Церкви как общественного института предполагал отказ государства от поддержки религиозного образования и христианского воспитания граждан. Нарушившие требование о запрещении преподавания Закона Божия и проводившие в стенах школы религиозное воспитание в какой-либо форме подвергались преследованиям. Не менее жёстким был и запрет на осуществление религиозного образования вне государственных школ, иными способами (в храмах, на дому, частным образом и т.д.). Вместо упразднённого религиозного образования (Закона Божия) советская власть вводила в советских школах обязательное антирелигиозное образование и воспитание (по словам публициста — «закона безбожия»[50]). Возможность реализации права на религиозное обучение была сведена к нулю, поэтому наиболее активная и смелая часть верующих граждан, прихожан и священнослужителей организовывала нелегальные и подпольные формы преподавания вероучения, существовавшие до середины 1920-х гг.[51]
Процесс секуляризации системы образования в Донской области, начатый большевиками уже в декабре 1917 г., был прерван весной 1918 г. в связи с занятием большей территории Дона частями Белой армии. В 1918 - 1919 гг. большую работу по восстановлению религиозного образования провёл Отдел народного просвещения Всевеликого войска Донского. Продуманную и разностороннюю систему мероприятий по восстановлению и преобразованию преподавания Закона Божия на Дону наметило созданное в конце мая 1919 г. Временное Высшее церковное управление на Юго-востоке России (ВВЦУ). Правительство Дона и ВВЦУ в 1918 - 1920 гг. пыталось восстановить прежний порядок и вывести преподавание Закона Божия в донских школах на качественно новый уровень, но им было отпущено на это ничтожно малое время. Вернувшаяся в 1920 г. на Дон советская власть ускоренно принялась за проведение в жизнь декрета и реализацию его 9-го пункта об отмене религиозного обучения.
Обобщённые данные статистики свидетельствуют о наличии довольно солидных церковно-образовательных ресурсов в Донской епархии накануне революции. При имеющихся 5 монастырях и 832 церквах, распространявших своё просвещенческое влияние на детское и взрослое население, в епархии имелись 1 духовная семинария (в которой обучалось 450 воспитанников), 2 духовных училища (Новочеркасское и Усть-Медведицкое) (636 воспитанников), 2 епархиальных женских училища (781 воспитанница), 8 церковно-учительских школ, а также 855 церковных начальных школ (церковно-приходских и школ грамоты), в которых обучались 62309 учащихся[52]. Прибавим к этому учреждения государственного образования, включавшие 163 средних учебных заведения, 107 высших начальных, 2533 начальных и более 300 ведомственных училищ, где в обязательном порядке преподавался Закон Божий[53]. Указанная система религиозного образования была полностью разрушена в 1918 - 1920 гг.
По статистическим данным на 1 января 1924 г. на Дону была создана совершенно новая сеть светского безрелигиозного и антирелигиозного образования, представленная тремя направлениями: учреждениями социального воспитания (соцвос), профессионального образования (профобр) и внешкольного образования и политпросветработы[54].
[1] Светозаров В. Народное образование на Дону (1917-1919 гг.) // Родимый край (Париж). 1930. № 3 (13). С. 24-25.
[4] Опросные листы Особой Комиссии со сведениями [о злодеяниях большевиков в отношении церкви и её служителей] по Донской епархии (1919 г.) // ГАРФ. Ф. Р-470. Оп. 2, Д. 6 а. Л. 25,
[5] Там же. Л. 25, 78, 80, 134, 140, 153, 166, 276, 282, 342, 407, 414, 415.
[6] Указ Донского епархиального совета «о порядке восстановления и освящения осквернённых большевиками храмов» от 4 июня 1919 г. // Донская христианская мысль. 1919. № 25-26 (23-30 июня). С. 286-287.
[7] «Опомнись, солдат Красной Армии»[листовка Донского отдела осведомления, 1919 г.] // ГАРФ. Ф. Р-1317. Оп. 1. Д. 10. Л. 39-40.
[8] Сведения о злодеяниях большевиков в отношении церкви и её служителей, март-апрель 1919 г. // ГАРФ. Ф. Р-470. Оп. 2, Д. 4. Л. 1.
[9] Церковно-приходская летопись [Христо-Рождественская церковь ст. Урюпинской Хопёрского округа (1913-1920 гг.)] // ГАВО. Ф. 78. Оп. 1. Д. 7. Л. 119.
31 января 1918 г. педагогический совет Урюпинской женской гимназии, заслушав доклад законоучителя священника П. Протопопова с просьбой обсудить вопрос «о способах научения детей истинам христианской религии в связи с декретом», постановил: просить председателя родительского комитета внести на обсуждение предстоящего 2 февраля общего родительского собрания вопрос о положении предмета Закона Божия в Урюпинской гимназии. Педагогический совет посчитал преподавание Закона Божия «существенно важным для детей, полагая, что христианское мировоззрение, усвояемое в детском возрасте, служит основой жизнедеятельности христианки в её последующей жизни и особенно важно для девиц, как будущих матерей и воспитательниц детей» (Там же. С. 119 -120).
[10] К примеру, в журнале «Донская школа» были перепечатаны аргументы народного комиссара просвещения А.В. Луначарского, сводящиеся к тому, что: «Российская Республика предоставляет каждому гражданину полную свободу выбирать любое вероисповедание или вовсе не принадлежать ни к одному из вероисповеданий, в зависимости от его убеждений. Считая религию делом совести каждого отдельного человека, государство в деле религии остаётся нейтральным, то есть не становится на сторону ни одного вероисповедания, не связывает с ним никаких особых прав или преимуществ, не поддерживает материально или морально ни одно из них. Из этого само собой вытекает, что государство не может брать на себя религиозное воспитание детей. Ввиду этого на основании декрета СНК от 20 января 1918 г. преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, состоящих в ведении Народного Комиссариата по Просвещению, и исполнение каких-либо религиозных обрядов в стенах школы не допускается. Ввиду постановления СНК об отмене преподавания религиозных предметов (Закон Божий - вероучение) в школе, должности законоучителей всех вероисповеданий упраздняются с 1 января 1918 г.» (Декрет СНК от 21 января 1918 г. об отмене преподавания уроков Закона Божия [Комментарий народного комиссара по просвещению А.В. Луначарского] // Донская школа. 1918. № 3 (март). С. XXIV).
[11] Распоряжение Отдела Народного Просвещения при Новочеркасском Совете Рабочих и Крестьянских депутатов // Донская школа. 1918. № 3 (март). С. XXIV.
[12] Протокол заседания Педагогического Совета Урюпинского реального училища № 14 от 27 (14) мая 1918 г. // ГАВО. Ф. 98. Оп. 1. Д. 310. Л. 52. [Рукописный подлинник]
[13] Дневник М.А. Ермилова, бывшего в 1918 г. члена Донского Временного Революционного Комитета (ВРК), члена Донисполкома, 25 октября 1918 г. // Центр документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО). Ф. 12. Оп. 3. Д. 389. Л. 9-9 об.
[14] Протокол № 1 заседания Педагогического Совета Урюпинского реального училища 31 июля 1918 г. // ГАВО. Ф. 98. Оп. 1. Д. 310. Л. 54-55. [Рукописный подлинник]
[15] Оставшиеся в станице преподаватели подвергались репрессиям. Так, в сентябре 1919 г. на имя Отдела народного просвещения поступила записка ученика VI класса Урюпинского реального училища Усачёва Якова «Памяти классного наставника и преподавателя училища П.Е. Маляревского», не ушедшего на этот раз из станицы, а решившего остаться с голодающей семьёй. В воспоминаниях ученика описывается арест, содержание в тюрьме и расстрел большевиками преподавателя П.Е. Маляревского в феврале 1919 г. Ученик также содержался в тюрьме, но чудом избежал расстрела (Записка ученика VI класса Урюпинского реального училища Усачёва Якова «Памяти классного наставника и преподавателя училища Павла Ефимовича Маляревского», [дата представления записки - 29 сентября 1919 г.] // Государственный архив Ростовской области (ГАРО). Ф. 493. Оп. 1. Д. 53. Л. 32-34. [копия рукописи]
[16] Доклад Донского облисполкома (1919 г.) // ГАВО. Ф. Р-1717. Оп. 1. Д. 1. Л. 117.
[17] Холмский И. Церковь и школа. Ростов-на-Дону, 1919. С. 10.
[18] Полный текст циркуляра следующий: «Преподавание Закона Божия в силу декретов советской власти в некоторых учебных заведениях было прекращено, а во многих школах признано необязательным. Считая целесообразным и справедливым удовлетворить по возможности всесторонне духовные запросы детей, заботясь и стремясь к повышению общеобразовательного уровня, выработке устойчивых понятий нравственности, как одного из главных элементов более полного и стройного мировоззрения - предлагаю: 1) преподавание Закона Божия сделать обязательным во всех школах; 2) принять меры к постановке преподавания Закона Божия на должную высоту в интересах достижения указанных выше целей; 3) устраивать, при наличности благоприятных условий, кружки учащихся для собеседований по религиозно-философским вопросам, ответа на которые жаждет пытливый юношеский ум». (Циркуляр Управляющего отделом народного просвещения Всевеликого войска Донского В. Светозарова № 1252 от 2 августа 1918 г. // ГАВО. Ф. 98. Оп. 1. Д. 309. Л. 17; О преподавании Закона Божия [Циркулярное распоряжение Управляющего отделом Народного Просвещения от 2 августа 1918 г. № 1252] // Педагогическая мысль (Ростов-на-Дону). 1918. N 2 (декабрь). С. 40).
[19] Циркуляр Управляющего отделом народного просвещения Всевеликого войска Донского № 3498 от 5 октября 1918 г. // ГАРО. Ф. 493. Оп. 1. Д. 15. Л. 59.
[20] Циркуляр Управляющего отделом народного просвещения Всевеликого войска Донского В. Светозарова № 4132 от 12 октября 1918 г. // ГАРО. Ф. 493. Оп. 1. Д. 15. Л. 13; О Донском Войсковом гимне [Циркулярное распоряжение Управляющего отделом Народного Просвещения от 12 октября 1918 г. № 4132] // Педагогическая мысль (Ростов-на-Дону). 1919. № 1 (январь). С. 38-39.
[21] Протокол заседания Педагогического Совета Урюпинского реального училища № 22/8 от 16 октября 1918 г. // ГАВО. Ф. 98. Оп. 1. Д. 288. Л. 71 об.
[22] Основываясь на указе Временного Высшего Церковного Управления от 31 июля 1919 г. «о мерах к наилучшей постановке преподавания Закона Божия» и «признавая необходимым предоставить большую возможность оо. законоучителям оказывать воспитательное воздействие на учащихся и теснее сблизиться с жизнью школя, не препятствуя в то же время исполнению ими обязанностей по приходу», управляющий Отделом народного просвещения Всевеликого войска Донского В. Светозаров своим циркуляром № 227/110 от 26 октября 1919 г. нашёл нужным установить обязательную норму уроков для оо. законоучителей в следующем виде: «для приходского духовенства - не свыше 16 недельных уроков в средних учебных заведениях и высших начальных училищах, или не свыше двух комплектов уроков в начальных школах; для законоучителей, не имеющих прихода, норма уроков устанавливалась общая с преподавателями других предметов, т.е. 24 урока или 18 уроков с классным наставничеством» (Циркуляр Управляющего отделом народного просвещения от 26 октября 1919 г. № 227/110 // ГАРФ. Ф. Р-1264. Оп. 1. Д. 4. Л. 14).
[23] В циркуляре предписывалось всем педагогическим советам и начальникам учебных заведений: «Ужасающие условия только что пережитой государственной разрухи заставляют обратить самое серьёзное внимание на надлежащую постановку воспитания подрастающего поколения, ...истинное воспитание немыслимо без религиозной основы. К сожалению, ложно понятая "свобода совести" повлекла за собою просто отмену всяких обязательств, забвение всякого личного долга по отношению к религии. Признавая совершенно необходимым немедленное восстановление забытого религиозного элемента в деле воспитания, предлагаю Педагогическим Советам и начальникам учебных заведений установить перед началом занятий общую ученическую молитву, ввести обязательное посещение православными учащимися богослужения школьных храмов в праздничные дни, а где не имеется школьных храмов, то по возможности посещать ближайшие приходские. Прошу председателей Родительских Комитетов обратить внимание родителей на необходимость всеми мерами придти на помощь школе в этом серьёзном и важном вопросе». (Циркуляр Управляющего отделом народного просвещения Всевеликого войска Донского № 5885 от 8 ноября 1918 г. // ГАВО. Ф. 98. Оп. 1. Д. 309. Л. 81; То же. // ГАРО. Ф. 493. Оп. 1. Д. 15. Л. 35; Циркулярное распоряжение Управляющего Отделом Народного Просвещения Всевеликого войска Донского № 5885 всем педагогическим советам, начальникам средних учебных заведений и высших начальных училищ и председателям родительских комитетов «Об ученической молитве и посещении богослужений» (от 8 ноября 1918 г.) // Педагогическая мысль. 1919. № 1 (январь). С. 51).
[24] Историческая записка Митавской мужской гимназии в г. Таганроге (14 января 1919 г.) // ГАРО. Ф. 493. Оп. 1. Д. 241. Л. 139.
[25] В журнале «Педагогическая мысль», издаваемом Отделом народного просвещения Всевеликого войска Донского, была опубликована методическая разработка для учителей, в которой утверждалась необходимость введения по всем общеобразовательным предметам (в том числе и по Закону Божию) такой эффективной формы развивающего обучения (в смысле творчески-самостоятельного приложения сил), как написание сочинений учащимися. В предисловии отмечалось: «В небольшом числе средних школ писались сочинения по Закону Божию, причём темы в ряде случаев [были] непосильны для учащихся. Исполнять их можно лишь по «учебнику» или «со слов законоучителя». О творчестве и самодеятельности учащихся при таких темах не может быть и речи». Поэтому законоучителям не рекомендовалось предлагать учащимся написание сочинений на книжные темы, а советовались темы сочинений рассуждающего и исследовательского характера, отличающиеся глубиной содержания, живым интересом и доступностью для учащихся.
В статье отмечалось, что написание сочинений на указанные темы есть форма самостоятельной и творческой работы учащихся. Рекомендовалось предлагать темы, могущие раскрыть личный опыт учащихся - по воспоминаниям прошлого, впечатлениям от только что пережитого, в ожиданиях и мечтах о будущем. Применение метода исследования и наблюдения не следовало отрывать от жизни родного края (Письменные работы в средней школе Всевеликого войска Донского // Педагогическая мысль. 1919. № 5 (май). С. 383-384).
[26] Верховский П.В. Психологические предпосылки преподавания Закона Божия в средней школе // Педагогическая мысль (Ростов-на-Дону). 1918. № 2 (декабрь). С. 71-76.
[27] Циркуляр Управляющего отделом народного просвещения Всевеликого войска Донского № 6041 от 9 ноября 1918 г. // ГАРО. Ф. 493. Оп. 1. Д. 15. Л. 39-40 об; Циркулярное распоряжение Управляющим Отделом Народного Просвещения Всевеликого войска Донского № 6041 «Об учебниках, издаваемых Ростовским Кооперативным Товариществом «Единение» (от 9 ноября 1918 г.) // Педагогическая мысль. 1919. № 1 (январь). С. 53-54.
[28] Отчёт управляющего Отделом Народного Просвещения Большому Войсковому Кругу Всевеликого Войска Донского (О работе отдела за период времени с 1-го октября 1918 года по 1-е февраля 1919 г.). Ростов-на-Дону, 1919. С. 9-11.
В отчёте В. Светозаров сообщал: «За время революции и в период господства советской власти были в корне подорваны все здоровые устои средней школы в деле воспитания и обучения нашего молодого поколения. К началу учебного года нашему педагогическому взору открывалась печальная картина: забыта религия, оставлены почти без внимания запросы юношеского ума и сердца, всевозможные послабления в деле прохождения курсов по разным предметам понизили работоспособность и самодеятельность учащейся молодёжи. Отделу надо было в срочном порядке принимать соответствующие меры». В части религиозного воспитания были «отданы распоряжения о желательности устройства религиозно-нравственных кружков; об обязательном введении во всех школах общей ученической молитвы перед началом уроков и об обязательности посещений богослужения. Особенно прискорбно отметить грустный факт, имевший место до сего времени, когда учениками совершенно не посещались свои же училищные храмы. Указанные распоряжения Отдела Народного Просвещения, направленные к религиозно-нравственному воспитанию юношества, дадут удовлетворение естественному запросу молодой души, а также будут служить краеугольным камнем во всей сложной системе воспитания при современных условиях окружающей среды».
[29] В этом же отчёте приводятся сведения о количестве учебных заведений на территории Всевеликого Войска Донского к 1 февраля 1919 г.: высшие учебные заведения - 8; народные университеты - 2; курсы для учителей - 1; учительский институт - 1; средние учебние заведения (включающие: мужские, женские и смешанные гимназии, реальные, технические, горные и коммерческие училища, учительские семинарии, женские институты, епархиальное училище, учебно-ремесленные мастерские, музыкальная и ремесленные школы и училища, художественная школа и т.д.) - 163; высшие начальные училища - 107; начальные училища - 2533; железнодорожные, рудничные, колонистские и частные начальные училища - 300; частные курсы и классы - 31 (Отчёт управляющего Отделом Народного Просвещения ... С. 45-46).
[30] Учительский съезд учащих Ростовского н/Д округа, состоявшийся в г. Азове 24 февраля 1919 г., постановил: «Просить окружной Училищный Совет о сообщении Епархиальному Начальству от имени Съезда, что дело преподавания Закона Божия и религиозно-нравственного воспитания тормозится весьма слабою посещаемостью уроков Закона Божия отцами законоучителями» (Постановление Третьего Учительского съезда учащих Ростовского н/Д округа, состоявшегося в г. Азове 24 февраля 1919 г. // Педагогическая мысль (Ростов-на-Дону). 1919. № 2 (февраль). С. 163).
В данном случае речь идет не о лености или нерадении законоучителей. Причиной тому служили обстоятельства внешние. Донской край находился в условиях гражданской войны, когда в станицах и хуторах часто менялась власть. В селениях, занятых красной армией, восстанавливалась советская власть, которая преследовала священнослужителей-законоучителей, многие из них вынуждены были бежать. Наконец, требования декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви не позволяли продолжения религиозного обучения в школах.
[31] Кожин В. Южно-Русский церковный собор // Донская христианская мысль.1919. № 25-26 (23-30 июня). С. 283-285.
[32] Вынесенные Собором постановления и принятые положения [Юго-Восточный Русский Церковный Собор в Ставрополе, 19-24 мая 1919 г.] // ГАРФ. Ф. Р-3696. Оп. 1. Д. 1. Л. 100-101; Положение о ВВЦУ (Временном Высшем Церковном Управлении) на Юго-Востоке России // Донская христианская мысль. 1919. № 27 (7 июля). С. 298-300.
[33] ГАРФ. Ф. Р-3696. Оп. 1. Д. 4. Л. 8.
[34] «Большевизм не есть только учение о лучшем общественном устройстве, а гораздо более того - огромное по своей широте и силе движение организованного зла для того, чтобы с корнем вырвать у людей веру с Бога, подорвать убеждение в истинности и обязательности нравственного закона христианства, и в конце-концов обратить всех в безличные животные существа, легко поддающиеся руководству на зло и преступления» (Указ Временного Высшего Церковного Управления на Юго-Востоке России (ВВЦУ) от 8 июля 1919 г. // ГАРФ. Ф. Р-3696. Оп. 1. Д. 3. Л. 2).
[35] Воззвание содержало проникновенные слова, обращённые не только к разуму, но и сердцам юношей: «Торопитесь же делать добро и принимайтесь за дело. Группируйтесь вокруг Ваших законоучителей и лучших наставников <...>, организуйте христианские содружества учащейся молодёжи, кружки целомудрия и трезвости <...>, работайте над развитием своего ума и укреплением воли в добре, нравственных подвигах в Вашей юности, готовьтесь к великому поприщу будущего. И будьте уверены, что религиозно-нравственный закал, приобретённый в молодые годы, явится источником вашей духовной бодрости и благородства в зрелые годы <...>, не озирайтесь вокруг себя, почти ни в ком не видя доброго примера. Дайте вы сами пример <...>» (Сборник определений ВВЦУ на Юго-Востоке России, касающиеся духовных учебных заведений. Часть II. По воспитательной части // ГАРФ. Ф. Р-3696. Оп. 1. Д. 4. Л. 26-27 об).
[36] Сборник определений ВВЦУ на Юго-Востоке России, касающиеся духовных учебных заведений. Ч. II. По воспитательной части // ГАРФ. Ф. Р-3696. Оп. 1. Д. 4. Л. 28.
[37] В обоснование этого намерения выдвигались следующие тезисы: «1) В наше время перестройки жизни нужны [более], чем когда-либо, научное уяснение основ, содержания и значения церковно-христианского миросозерцания, которому противопоставлено миросозерцание, выросшие на иной почве. 2) В настоящее время по всей России не существует высшей богословской школы и если она не будет сейчас воссоздана, то создастся перерыв многовековой традиции и слишком заметный пробел в том содержании, каким живёт наше время. 3) На территории Юга России проживает достаточное количество студентов разных Духовных академий, не имеющих возможности закончить своего богословского образования. 4) Кроме того желательно дать возможность получить богословское образование всем православным, не исключая и женского пола, желающим получить высшее богословское образование». (Протокол № 620 ВВЦУ на Юго-Востоке России от 11 августа 1920 г. // ГАРФ. Ф. Р-3696. Оп. 1. Д. 2. Л. 98-99).
[38] Церковно-приходская летопись [Христо-Рождественская церковь ст. Урюпинской Хоперского округа (1913-1920 гг.)] // ГАВО. Ф. 78. Оп. 1. Д. 7. Л. 140.
[40] Ср.: Выписка из журнала приходского собрания Мологского Воскресенского собора 7 сентября 1919 г. [Мологского уезда Ярославской губернии] // ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 2. Д. 719. Л. 147-152; Заключение П.А. Красикова [по поводу открытия в г. Мологе при Соборе огласительной школы], направленное в Ярославский губотдел юстиции, 27 ноября 1919 г. // Там же. Л. 153.
[41] Анкетные сведения о школах Хопёрского округа (апрель - май 1920 г.) // ГАВО. Ф. Р-1652. Оп. 1. Д. 60. Л. 2 об.
[42] Копия постановления народного комиссариата по просвещению об освобождении помещений из-под домовых церквей при учебных заведениях и о ликвидации имущества тих церквей от 22 августа 1918 г. за № 180/144 (1920 г.) // ГАРО. Ф. Р-3758. Оп. 1. Д. 1. Л. 34.
[43] Декрет СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», 20 января 1918 г. (ст. 263) // СУ. 1918. № 18. 26 января. С. 272-273.
[44] Список церквей г.г. Ростова и Нахичевани-на-Дону, составленный благочинным прот. Молчановым, 19 сентября 1921 г. // ГАРО. Ф. Р-97. Оп. 4. Д. 53. Л. 61.
[45] Циркуляр Наркомюста и НКВД от 18 мая 1920 г. [в дополнение к циркуляру от 18 сентября 1919 г.] (1 октября 1920 г.) // ГАРО. Ф. Р-3758. Оп. 1. Д. 1. Л. 32.
[46] Распоряжение Новочеркасского Временного исполнительного комитета, 12 июня 1920 г. // ГАРО. Ф. Р-97. Оп. 1. Д. 229. Л. 6.
[47] Заявление председателя Донского Епархиального Совета прот. В. Чернявского в Донской облисполком (6/19 августа 1920 г.) // ГАРО. Ф. Р-97. Оп. 1. Д. 229. Л.10.
[48] Заявление настоятеля Кафедрального Богородице-Рождественского Собора Ростова-на-Дону прот. П. Верховского заведующему отделением церкви от государства в Донской области (11/24 июня 1921 г.) // ГАРО. Ф. Р-97. Оп 4. Д. 52. Л. 206-207.
[49] Заявление представителей православной общины при Спасо-Преображенской церкви села Воронцово-Александровского Терского округа в Северо-Кавказский крайисполком, 13 ноября 1925 г. // ГАРО. Ф. Р-97. Оп. 4. Д. 53. Л. 61.
[50] Курдюмов М. [Каллаш М.А.] Православие и большевизм // Православие: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2001. С. 332, 566.
[51] Беглов А.Л. Православное образование в подполье: страницы истории // Альфа и Омега. 2007. № 3(50). С. 153-172.
[52] См.: Обзор деятельности ведомства православного исповедания за 1915 год. СПб., 1917. 109 с. [Прилож.: 146 с.). - Содерж.: № 1-2. Об архиерейских домах, мужских и женских монастырях и монашествующих в них за 1915 г. (С. 4-5); № 3. Об церквах за 1915 г. (С. 6-7); № 9. О белом духовенстве (С. 24-25); № 10. О числе лиц православного вероисповедания за 1915 г. (С. 26-27); № 31. Ведомость о числе учащихся в духовных училищах в 1914-15 учебн. году к 1 сентября 1914 г. (С. 94-101); № 27. Ведомость о числе учащихся в духовных семинариях в 1913-14 уч. году (к 1 сентября 1913 г.) (С. 74-77); № 35. Ведомость о числе учащихся в епархиальных женских училищах в 1914-14 уч. году (к 1 сентября 1914 г.) (С. 115-119); № 1. О церковных школах и учащихся в них к 1916 г. по епархиям (без Варшавской, Гродненской, Литовской и Холмской) (С. 120-125); № 6. О библиотеках при церквах за 1915 г. (С. 14-15).
[53] Отчёт управляющего Отделом Народного Просвещения Большому Войсковому Кругу Всевеликого Войска Донского (О работе отдела за период времени с 1-го октября 1918 года по 1-е февраля 1919 г.). Ростов-на-Дону, 1919. С. 9-11.
[54] См.: Народное образование в СССР по данным текущих обследований на 1 января 1922, 1923 и 1924 гг. и краткий свод статистических данных за пятилетие 1921-1925 гг. [Труды Центрального статистического управления. Отдел статистики народного образования. Т. XXVIII. Выпуск I.] М., 1926. Часть 1-я [текст] - 56 с.; часть 2-я [таблицы] - 526 с.