Дошедшее до нас эпистолярное наследие святителя Филарета (Дроздова) чрезвы­чайно богато, и особое место в нем зани­мают письма владыки преподобному Антонию (Медведеву), наместнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, — их насчитывается более полутора тысяч. Эта переписка, пожалуй, как никакой иной письменный источник позво­ляет понять образ мыслей владыки, увидеть переживание и осмысление им каждого собы­тия. Письма становятся для читателя живым, практическим богословием, тесно связанным с жизнью. В них можно найти и обсуждение трудных вопросов духовной жизни, и толкова­ние Священного Писания, и взаимные советы, и обмен впечатлениями о современной жизни, и размышления над важнейшими церков­ными событиями. Встречаются в переписке и разногласия, и непонимание, однако стоит поучиться тому, как разрешали Святитель и преподобный Антоний эти немирные ситуа­ции — с открытым сердцем, с прощением и заб­вением обид.

К сожалению, почти не сохранилось писем преподобного Антония: Святитель уничто­жал частную переписку, дабы не подвергнуть какой-либо опасности собеседников: «Писем я обыкновенно не берегу, а предаю их огню, кроме тех, которые нужны по какому-нибудь продолжающемуся делу, или которые могут составить полезное воспоминание, никого не оскорбляющее».

Смирение и послушание

Большинство современников, оставивших нам воспоминания о святителе Филарете, в один голос указывают на его особенное смирение, которым он обладал, несмотря на высокое положение в обществе. Святитель Филарет, имея прекрасные природные способности, глубокие познания во многих богословских и светских науках, начитанный в творениях святых Отцов, придавал своим знаниям и своему положению второстепенное значение. На первое место и словом, и делом, и всей своей жизнью он ставил послушание и ненадеяние на самого себя. «Можно подивиться премуд­рости нынешних людей,— писал он ректору Московской духовной академии архиманд­риту Алексию (Ржаницыну),— прослужив три­дцать лет в архиерейском звании, я чувствую в некоторых случаях нужду советоваться с протоиереями, учениками моих учеников, а они не находят подобного нужным. Я только желаю, чтобы смиренная мысль помогала нам быть осторожными». Богопросвещенный Святитель в течение всей своей жизни считал себя обязанным советоваться с окружающими, в первую очередь — со своим духовником, пре­подобным Антонием, хотя тот не получил сис­тематического образования и даже писал с грамматическими ошибками.

В переписке очень ярко предстает перед нами то взаимное послушание, которое свя­титель Филарет являл преподобному Анто­нию как своему духовнику, а преподобный Антоний оказывал Святителю как настоятелю Троице-Сергиевой Лавры. Достойны удивле­ния братская любовь и забота, которые на протяжении многих лет оказывали друг другу Святитель и Преподобный.

Избрание настоятеля

Знакомство преподобного Антония со свя­тителем Филаретом произошло в Москве в 1824 году. Молодой иеромонах понравился владыке здравостью своих суждений и рез­ким неприятием того увлечения мистициз­мом, которое господствовало тогда среди рос­сийской интеллигенции. В 1831 году скончался наместник Лавры архимандрит Афанасий (Федоров), и Святитель вспомнил об иеромо­нахе Антонии как о возможном кандидате в наместники. Однако в вопросе выбора намест­ника проявился обычай святителя Филарета не сразу доверять своим мыслям, а проверять, согласны ли они с волей Божией. «Мысль, которую я вчера имел, но не успел сказать, сегодня, предварив меня, сказал мне другой, и сие внезапное согласие сделалось свидетель­ством того, что она пришла недаром». Этот «другой» был простым странником.

Предел и мера

Первые несколько лет после назначения отца Антония наместником Лавры его отношения с настоятелем монастыря — владыкой Филаре­том— носили формальный характер, это был период привыкания Преподобного к требова­ниям Святителя. Неоднократно архимандрит Антоний вызывал нарекания митрополита тем, что совершал в Лавре некоторые дейст­вия без его благословения и не сообщал всего того, что настоятелю Лавры необходимо было знать. Владыка наставлял его такими словами: «Всякий человек по мере сил и принятой обя­занности должен назначить себе пределы действования и не переходить их без нужды. Так сохраняют и силы в действовании, и дело идет лучше, нежели когда хотят гнаться за двумя зайцами сразу».

Обладая живостью, горячностью, непосредственностью характера, преподобный Антоний иногда переступал пределы своих полномочий, оправдываясь необходимостью внимания к ближним. А Святитель в этом внимании часто усматривал проявление человекоугодия. Так, принимая в Лавре митропо­лита Иону (Васильевского), бывшего экзарха Грузии, преподобный Антоний оказал ему больший почет, чем того требовал обычай. Святитель в связи с этим писал: «Но не худо знать, что наместник должен делать то и столько, что и сколько поручается от местного начальника; и никакой подчиненный не имеет права жаловать высшего почестями по сво­ему произволу, а все должно быть по уставу и по обычаю. Если я понимаю непринадлеж­ность почести, мне отдаваемой, то я огорчен и могу огорчить сделавшего почесть; а если мне полюбилось, то меня ввели в грех».

Особенно строго святитель Филарет отно­сился к человекоугодию в собственный адрес. Сообщая в июле 1831 года отцу Антонию о своем намерении приехать в Лавру, он добав­ляет: «Однако во всяком случае не излишне предварить Вас, чтобы меньше занимались ожиданием; особенно если приеду во время церковной службы, чтоб никто не оставлял своего места в церкви».

В другой раз, движимый стремлением сбе­речь чувства митрополита Филарета, препо­добный Антоний во время эпидемии холеры 1830-1831 годов не сообщил ему о смерти двух богомолиц в лаврской гостинице. Святитель, узнав об этом от посторонних лиц, укорял наместника: «Вы не сказали мне об умерших, чтобы не беспокоить меня. Но примечаете ли Вы последствия Вашего правила? Вы не хотели беспокоить меня на час или на день, смотря по моему терпению или нетерпеливости. Но что же сделалось? Когда я знаю, что от меня таят худое, чтобы не беспокоить меня, то каждую минуту думаю: может быть, есть что-нибудь худое, но от меня таят. Итак, Ваше правило, чтобы не беспокоить меня на время, лишает меня спокойствия навсегда и осуждает на непрерывное опасение. По моему мнению, только на истине и правде можно основать спокойствие себе и другим». В иной раз свя­тителю не сообщили о том, что горела акаде­мическая баня: «Проговорились Вы, сказали правду, которую от меня таили. Договаривайте же: когда загорелась баня академическая? Почему мне не донесено о сем от Собора? или Собор рассуждает донести уже тогда, когда Академия сожжет Лавру?»

На самочиние наместника святитель Фила­рет реагировал сразу, но замечания делал про­сто, без гнева и пристрастия, и нередко слу­чалось, что впоследствии, видя полезность начинаний преподобного Антония, владыка соглашался с ними, полностью прощая ему проявленную самостоятельность. Постепенно преподобный Антоний навыкал требованиям святителя Филарета. Ситуаций, вызывающих смущение, становилось все меньше и меньше.

Духовник

В 1834 году отношение святителя Филарета к преподобному Антонию встает на совершенно новую основу: владыка выбирает его своим духовником.

Когда преподобный Антоний обратился к святителю с необычным письмом, в котором просил его дружбы, то получил достаточно неожиданный для себя ответ: «Я назвал тебя другом давно в расположении сердца моего; когда же Провидение Божие устроило, что тебя именовал и отцом в Таинстве, то уже твоей душе остается решить, до какой степени хочет она не чуждаться униженной души моей. Гос­подь же, призывающий всех к единению и обе­щавший быть там, где хотя бы двое собраны (без сомнения, общением и единением духа) во имя Его, да благословит сие общение и да управит оное к спасению душ наших».

Преподобный Антоний был поражен этим признанием Святителя и выразил опасение превознестись от такого к нему благоволения. На это опасение владыка отвечал, что не раз­личие в чинах имеет перед Богом значение, а сокровенный сердца человек (1 Петр. 3:4): «Что за случай бояться возношения? Друг твой стоит несколько выше в видимом чине? — Но не на сие смотрит Бог, а на глубину сердца. Друг твой есть бедное существо, труждающееся и обремененное? — Но и таковых при­зывает кроткий и смиренный сердцем Иисус. И мняйся стояти да блюдется, да не падет (1 Кор. 10:12). Не высокомудрствуй, но бойся».

Прп. Антоний (Медведев)

Достигнув высоты церковного и общест­венного положения, Святитель всегда посту­пал согласно словам Премудрого Соломона: спасение есть во мнозе совете (Притч. 11:14). Некогда архимандриту Афанасию, предшест­веннику преподобного Антония на должности наместника Лавры, он говорил: «Берегитесь самонадеяния, берегитесь поступать по пер­вым движениям собственной воли, рассуж­дайте о всяком деле со вниманием: очень мало дел, которые безопасно было бы делать как получится, советуйтесь часто со старшими и благонамереннейшими из братии».

Учите меня, как тут жить

Постепенно душа святителя Филарета все больше раскрывалась преподобному Анто­нию. Находясь на сессии Святейшего Синода, владыка сообщает о трудностях жизни Петер­бурга: «Не все так же кажется мне в Петер­бурге, как казалось прежде. Что-то меньше единства и более движения посредством пру­жин посторонних», — и просит: «учите меня, как тут жить, и молитесь о мне».

Как-то, будучи сильно расстроен сообще­нием о недостаче нескольких тысяч рублей, случившейся из-за небрежности Духовного собора Лавры, святитель Филарет написал отцу Антонию строгое внушение. В конце письма были слова: «Сие написано в первые минуты по известии о недочете у бывшего казначея. Теперь я желал бы, чтобы говорено было тише. Но так уже и быть. Прочитайте написанное, по крайней мере, как исповедь, что я думал по получении известия».

Святитель Филарет нередко обращался за советами к преподобному Антонию по «кадро­вым» вопросам даже в тех случаях, когда они не входили в компетенцию наместника Лавры. Например, Святитель спрашивал, что ему делать с инспектором Академии архимандри­том Платоном (Казанским), который попал под влияние мистика Дубовицкого и, несмотря на все увещания, не прекращал общения с этим человеком.

Только благодаря полному доверию святи­теля Филарета наместнику Лавры стало возмож­ным устройство Гефсиманского скита: «Скита не было бы, если бы на Вашем месте был дру­гой, даже из пользующихся моею доверенно­стью. Только полная доверенность к Вашему духовному рассуждению и к чистоте намерения расположила меня решиться на это дело, не принимая в расчет возможных неприятностей за несоблюдение форм перед начальством».

Ученые вопросы

При строительстве Троицкой (ныне Ярослав­ской) железной дороги святитель Филарет, признанный канонист, не доверяя своему мнению, обращается к отцу Антонию с вопросом кано­нического характера: «Взятие акций не будет ли значить, что мы отдаем деньги в рост, и этот рост брать будем из рук богомольцев, которые будут платить на железной дороге свои трудо­вые лепты? Не говорят ли против сего правила церковные: 44-е Апостольское правило и 17-е правило Первого Вселенского Собора? Желаю иметь от Вас ответ на сии сомнения, прежде нежели решусь на что-нибудь».

Удивительно и доверие святителя Филарета «неученому» наместнику Лавры в научно­богословских вопросах, в чем он и сам призна­ется: «Я преимущественно перед богословами обратился к Вам с оным вопросом (о почитании Божией Матери в различных иконах. — Ред.), по доверенности к разумению и к искренно­сти Вашей». Святитель часто отправлял руко­писи своих бесед и проповедей на рецензию отцу наместнику: «Прочитайте прилагаемую тетрадь и рассудите, отдать ли ее нашим изда­телям». Замечания отца наместника владыка принимал с искренней благодарностью и про­сил: «Не знаю, сказать ли: смотрите за мной строже. Скажу по крайней мере: смотрите за мной не слишком снисходительно».

Посылая наместнику извлечения из тво­рений преподобного Ефрема Сирина, он спрашивает: «Я написал и заглавие, и преди­словие; прочитайте и скажите мне беспри­страстно, походит ли это на дело, и может ли не без пользы быть употреблено к народному наставлению посредством издания?» В дру­гой раз он отправляет наместнику «Письма святогорца» с вопросом: «Хорошо ли давать сей книге свободный ход?» Заботясь о сохра­нении духовного смысла, владыка благосло­вил преподобному Антонию сверять со ста­рым текстом каждую главу нового перевода «Лествицы». Другим случаем проявления глу­бочайшего доверия к духовному опыту отца Антония являлась просьба составить краткое пособие об Иисусовой молитве: «Не напишете ли Вы о сем краткое наставление, применен­ное к общему употреблению и к людям, кото­рым недостает близкого наставника?»

Триумфальная арка

Один из ярких случаев послушания святителя Филарета преподобному Антонию связан со строительством в 1834 году Триумфальных ворот в Москве. На возводимых воротах были изображения языческих богов, поэтому духов­ник советовал митрополиту отказаться от их освящения. Последовать этому совету было нелегко — под угрозу ставились отношения с императором Николаем I.

Когда владыке объявлено было, чтобы освя­тил ворота, он приехал в Лавру и передал отцу Антонию, что находится в борьбе помыслов. Совесть говорит: «не святи»,— а все говорят: «святи!»

— Ты что скажешь? — спрашивает владыка у отца Антония.

— Не святить.

— Будет скорбь.

— Потерпите.

Флигель-адъютанту, прибывшему сообщить владыке желание императора освятить ворота, митрополит ответил: «Слышу». На повторный вопрос последовал тот же ответ: «Слышу». Когда недоуменный флигель-адъютант спро­сил о том, что же передать императору, полу­чил такой ответ: «А что слышите». После передачи императору этих слов Николай I только и произнес: «Так, я понимаю. Приго­товьте лошадей: сегодня я уезжаю».

После этого владыка появился в Лавре крайне смущенный.

— Вот какая скорбь пришла!

— Это и прежде видно было.

— Да уж хорошо ли я поступил: раздражил государя? Я не имею достоинств святителя Митрофана!

— Да не берите их на себя, а помните, что Вы епископ христианский, пастырь Церкви Христовой, которому страшно одно — разой­тись с волей Божией.

Они толковали до глубокой ночи, но вла­дыка остался в смущении. Поутру рано присы­лает за отцом Антонием, и уже сияющий, гово­рит: «Пойдем, поблагодарим преподобного Сергия. Он мне явился чувственным образом. Я заснул, а был уже час пятый, как послышался шорох в дверях. Я проснулся, привстал: дверь, которую я обыкновенно запираю, тихонько отворилась, и вошел Преподобный, старень­кий, седенький, худенький и росту среднего, в мантии, без епитрахили и, наклонясь к кро­вати, сказал мне: „Не смущайся, все пройдет..." И скрылся. Спасибо, Антоний, ты говорил мне против всех».

Триумфальная арка у Тверской заставы (построена в 1829-1834 годах, разобрана в 1936 году, восстановлена на Кутузовском проспекте в 1968 году)

Святые о святых

Еще одна сфера духовного общения Святителя и Преподобного — это рассказы архимандрита Антония о подвижниках, прежде всего о Саров­ских преподобных Серафиме и Марке, к памяти которых владыка Филарет проникся глубоким почтением. Однако при публикации возникли сложности из-за чрезмерно осторожно настро­енного Синода. Святитель сообщает: «Дело о житиях отца Марка и отца Серафима не так хорошо продолжалось, как началось. Наш Пер­венствующий осторожность от ложных чудес употребляет иногда в большом избытке». Но святитель Филарет был категорически против какого-либо умолчания о чудесах и видениях старца Серафима: «Исключить из жизнеопи­сания сказания сего рода, мне кажется, было бы похоже на святотатство». Чтобы продви­нуть дело публикации, Святитель редакти­рует первоначальную рукопись с поучениями. Посылая ее преподобному Антонию, он спра­шивает о проделанной правке: «Я позволил себе переменить или дополнить некоторые выражения, частью, чтобы язык был правиль­нее, частью, чтобы мысли, не довольно полно или не довольно обыкновенно выраженные, оградить от неправильного разумения или от прекословий. Посмотрите и скажите мне, можно ли думать, что я не переиначил и не повредил где-либо мыслей старца». Впослед­ствии разрешение на опубликование жития и поучений преподобного Серафима от Синода было получено, и книга вышла в 1841 году.

Испытание дружбы

Тяжелым испытанием для них стал 1847 год. В начале осени преподобный Антоний при­слал Святителю откровенное письмо, в кото­ром ставил ему в вину то, что тот ни одного предложения не принял с доверием, а все под­вергал критике. В ответ владыка писал: «При­ведя примеры, Вы делаете обширное заклю­чение, что „ни одного предложения Вашего не приемлю я с доверенностью". Желал бы я иметь посредника, которому бы мы оба могли доверить рассмотрение сего. Не имею столько доверия к себе, чтобы надеяться быть правым, но думаю, что виновность моя оказалась бы не столь сильною, и сие уврачевало бы и Ваши, и мои помыслы. Мне кажется, на вопрос, к кому я имею особенную доверенность, всякий ука­зал бы на Вас». На этих словах святитель Фила­рет мог бы и закончить, приписав снисходи­тельно: «Буде Вам, отец наместник», — но он идет дальше: «Не думал я, что мне нужно дока­зывать, что имею к Вам доверенность: но, если нужно, рассмотрите мои доказательства», — и далее подробно отвечает на все обвинения в недоверии.

Их дружба выдержала это испытание. Уже в следующем письме Святитель пишет: «Пись­мом Вашим Вы меня успокоили: и сами не беспокойтесь. Только и я теперь скажу: дове­ряйте мне несколько больше, и в чем помысел Ваш не мирен ко мне, сказывайте, не накопляя таких помыслов, отчего смущение и затрудне­ние увеличивается. Господь да простит нас во всем, и в том, что теперь пишу».

Монашество деятельное и созерцательное

В письмах святитель Филарет признавался отцу наместнику, что тот своей ревностью и решимостью не раз вдохновлял владыку на предприятия, к которым первоначально Свя­титель относился прохладно. Особенно влия­ние отца Антония проявлялось в отношении дел милосердия. Святитель пишет: «Бог бла­гословит заботу Вашу, отец наместник, о нищих людях Божиих. Хорошо, что и мою леность побуждаете к ревности». Усердиями отца архимандрита была налажена широкая благотворительность Лавры: строительство двух больниц, дома призрения, здания новой Сергиево-Посадской тюрьмы, устройство иконописной мастерской, училища для детей бедных родителей, питание странников и многое другое.

Святитель осторожно излагает мысль о том, что монастырю не стоит оказывать столь широкую помощь бедным: «Что сдела­ешь?.. Правительство заботится, действует и много денег употребляет... Думаю, что наше средство в отношении к Общему положению есть только молитва о еже избавитися нам от глада, губительства и прочего». Однако пре­подобный Антоний настаивал, что помимо богослужения необходимо уделять внимание и задачам «вспомогательным», чтобы испол­нить заветы самого основателя Лавры пре­подобного Сергия. То настойчивостью, то выбором благоприятной минуты он добивался согласия митрополита на свои нововведения в Лавре. Уже незадолго до своей кончины святи­тель Филарет выражает признательность отцу Антонию за побуждения к большей ревности в милосердии: «Благодарю, что указуете мне на добродетели праведного Филарета Милости­вого, побуждая меня тожде творить. Далеко до сего: но да не совсем безделен отыду, воз­буждайте меня споспешествующими Вашими молитвами. Благо есть, по Апостолу, разумевати друг друга в поощрении любве и добрых дел (Евр. 10:24)».

Преподобный Антоний, так много служив­ший ближним в должности наместника Лавры, в то же время стремился к безмолвию. Он писал Святителю осенью 1837 года, прося его благословения на то, чтобы уединяться каж­дый месяц на несколько дней. Владыка, считая, что призванным к общественному деланию неполезно долгое безмолвие, благословил ему не более суток в каждом месяце.

Все же зимой 1840 года отец архимандрит решил обратиться с просьбой о своем увольне­нии с должности ради безмолвия. Святитель Филарет ответил ему со всей искренностью: «Желание Ваше удалиться принесло мне такой помысл печали, который неохотно разреша­ется в рассуждения и слова. Кроме сего, душа моя находит благо в общении с Вами. Вспом­ните, что Вы просили моей дружбы, тогда как я уже имел ее к Вам, и просьбу Вашу принял как залог и обещание с Вашей стороны искрен­него со мною общения». И ободряя преподоб­ного Антония, допускавшего помыслы, что его должность только препятствует полноценной монашеской жизни, добавляет: «Не бегите от Преподобного Сергия; милость его к Вам есть, и молитвы его сильны, чтобы за терпение слу­жения Вашего воздать и возмерить Вам тем, чего ищете в удалении».

Впоследствии отец Антоний полностью сми­рился со своим положением, в которое был поставлен Промыслом Божиим. Среди раз­мышлений и выписок, сделанных рукой пре­подобного Антония, мы находим следующее: «Ученик вопросил старца: отче, что есть пус­тынное житие? Отвечал старец: пустыня везде, где обитает безмолвие ума, утишение страстей, безмятежность души, смирение сердца. И там пустыня, где не угасает светильник молитвы, где общение человека с Богом не нарушается никакими плотскими помыслами, где огонь любви горит тихим пламенем, до небес дося- зающим. Пустыня там, где Христос и Его бла­годать, где Его освящение». А на отдельном листе им были записаны слова преподобного Серафима: «Будьте милостивы, к милости при­бегайте и в словах, и в делах, и в помышлениях, ибо милость есть жизнь души. О милости и немилосердии суд приимем».

Духовской храм Троице-Сергиевой Лавры с приделом святого Филарета Милостивого

Мир иной

В ноябре 1867 года святитель Филарет скон­чался. О его смерти отец Антоний писал: «Мы осиротели усопшим владыкой. Я лишен в смерти его не только отца, но друга и покровителя. Он не только Церкви Российской, но всему христи­анству был светильник. Россия будет повсюду возносить о нем молитвы как дань любви и благодарности». И в другом письме: «Скорбь моя о лишении отца и друга и владыки тяжело легла во мне. Если бы можно, ушел бы в пус­тынную келью, устранясь от дел и людей».

В 1868 году стали распространяться слухи, что отец Антоний отказывается от должности наместника Лавры. На вопрос о действитель­ности этих слухов он отвечал: «Если не сами мы взяли власть начальствовать, то не должны сами и снимать ее с себя. Несть власть, аще не от Бога (Рим. 13:1) — Богу надобно предос­тавить и освободить нас, и Он сделает это, когда Ему угодно будет. Тогда и совесть будет мирнее, и охранение Промысла Божия будет с нами». В течение еще десяти лет отец Антоний нес послушание наместника Лавры, перенося вдобавок и тяготы своих тяжелых болезней. 12 мая 1877 года он отошел ко Господу, и тело его было погребено подле владыки — в церкви во имя праведного Филарета Милостивого, примыкавшей к Духовскому храму Лавры.

Отношения Святителя и Преподобного на протяжении тридцати шести лет — образ уди­вительной дружбы двух великих мужей. Каж­дый из них находился у другого в послушании, и идя рука об руку на протяжении стольких лет, каждый из них помогал спасению другого, где советом, где замечанием, где утешением, где заботой, и всегда — взаимной молитвой.

Алексей Кнутов

Источник: Встреча // Студенческий православный журнал Московской духовной академии. – Сергиев Посад, 2005. № 2 (20). С. 20-26.