Для этнических процессов в Северо-Восточной Руси переломным явился период раннего средневековья, IX-XI вв., когда в Волго-Окском междуречье на базе нескольких компонентов формировалась новая этническая общность - древнерусская.
Более ста лет назад, в 1887 г., на VII Археологическом съезде (Ярославль) были затронуты проблемы, касающиеся судьбы дославянского финно-угорского населения Залесского края - мери. Этому кругу вопросов была посвящена работа Т. С. Семенова, не утратившая своей актуальности и сейчас. Автор, опираясь на разнообразные источники, включавшие данные топо- и гидронимии, языка, археологии, пришел к выводу, что "черемиси (мари, мар) не только близко родственны с мерянами, но они не суть ли даже прямые потомки мерян"1. Спустя более полвека П. Н. Третьяков заявил, что "таинственная меря Начальной летописи, породившая столько гипотез и споров в русской историографии"2, отличается как от мордовско-муромских, так и марийских племен. Вопрос и сейчас еще не решен.
Неясны также время, направления и характер славянского заселения Волго-Окского междуречья. До сих пор актуальны слова И. А. Тихомирова, отражающие всю спорность данной проблемы: "Итак, кривичи, кривичи, кривичи - одни и всюду. Они наполняют и свою собственную землю. Они же заселяют и всю средину России. Удивительная плодовитость! Но куда же делись остальные - словене новгородские, чудь, весь, меря и другие?"3.
И, наконец, третья проблема, которую мы рассмотрим, это так называемый варяжский вопрос в условиях Северо-Восточной Руси.
Итак, финно-угорская этническая группировка меря. Ее изучение началось с середины прошлого столетия, когда А. С. Уваров провел обширные раскопки в Суздальском Ополье. До этого времени меря была известна лишь по скудным данным письменных источников да местным легендам и преданиям. Впервые упомянутая в сочинении историка VI в. Иордана4, меря затем неоднократно фигурирует в русских летописях как народ, населяющий берега озер Ростовского (Неро) и Клещино (Плещеево). Под 859 г. о мере говорится как о племени, с которого берут дань варяги. Отмечено ее участие в важнейших политических событиях русской истории. Так, в 882 г. меря участвует в походе князя Олега, когда устанавливается его власть в Киеве, а в 907 г. - в экспедиции русских дружин в Византию. Значительный интерес представляют известия о восстаниях в Суздальской земле 1024 и 1071 годов.
В житиях святых, других источниках сообщается о существовании в Ростове Великом вплоть до XII в. Чудского конца. "Заблудящая чудь" убила в 70-х годах XI в. епископа Леонтия Ростовского, объявленного затем святым. В XV-XVI вв. в Ярославском Поволжье не только помнили о каком-то чудском населении (мере), жившем здесь еще до прихода славян, но и следовали различным финно-угорским обычаям: боготворили "хозяина" - медведя, в утке видели прародительницу мира, поклонялись камням, например, "синему" камню, лежащему на берегу Плещеева озера. Эти "бесовские наущения" жестоко преследовались православной церковью, но далеко не всегда церковники были в силах преодолеть влияние старых языческих традиций.
Особенно отчетливо местные финно-угорские корни прослеживаются в "Сказании о построении града Ярославля" - источнике позднем (XVIII в.), но имеющем древнюю подоснову5. В "Сказании", в частности, говорится: "И се бысть селище, рекомое Медвежий угол, в нем же насельницы человецы, поганыя веры - языцы зли суще... Идол ему же кланястасе сии, бысть Волос, сиречь скотий бог"6. Идол Волоса стоял среди Волосовой логовины, где находилось святилище, горел жертвенный огонь, совершались обряды и жертвоприношения. У жителей особым почетом и уважением пользовался волхв, отправлявший все эти обряды. Затем описывается борьба князя Ярослава с обитателями Медвежьего угла. Сначала "люди сии клятвою у Волоса обеща князю жити в согласии и оброцы ему даяти, но точию не хотяху креститися". Это сообщение, несомненно, свидетельствует об упорном сопротивлении христианизации края в XI веке. Когда Ярослав является в Медвежий угол крестить язычников, происходит следующее: "Но егда входи в сие селище, людии его испустити от клети некоего люта зверя и псов, да растешут князя и сущих с ним. Но Господь сохранил Благоверного князя; сей секирою своею победи зверя".
Этот "некий зверь", очевидно, был медведь, которому поклонялось мерянское население Верхнего Поволжья7. Содержался он в клети на селище. В связи с этим следует вспомнить, как выкармливали медведя с тем, чтобы совершить его ритуальное убийство во время медвежьего праздника. Судя по "Сказанию", культ медведя здесь сочетался с поклонением Велесу (Волосу) - "скотьему богу" новгородских словен8, которые заселили Верхнее Поволжье в IX-XI веках.
Таким образом, в язычестве данного региона были представлены мерянские и славянские элементы духовной культуры. Последние письменные сообщения о мере относятся к концу XI в., затем это племя исчезает из поля зрения летописца, и исследователи должны искать иные пути. Созвучие названий мери и мари (черемисы), частое чередование букв "а", "е", корня мар-мер в наименованиях рек, озер, населенных пунктов Волго-Окского междуречья заставили их обратиться к данным топонимики и гидронимики. На основе лингвистических исследовании была определена обширная территория, занимаемая мерей в эпоху раннего средневековья, и проведена прямая связь между летописной мерей и марийцами (черемисами)9.
Источник: istorja.ru