Этот феномен наблюдается в Европе уже много лет. В Соединенных Штатах первое новаторское исследование, посвященное бандам, появилось в 1927 году: в нем детально описывались молодежные банды Чикаго, формировавшиеся из польских иммигрантов во втором поколении.
Автором этого знаменитого исследования был Фредерик Трэшер (Frederic Trasher), его колоссальный труд стал точкой отсчета и ориентиром для огромного количества последующих исследований в этой сфере. Возвращаясь к нашим широтам, стоит отметить, что комплексное распространение исламских банд стало предметом изучения и исследований в этой области, проводимых в рамках сетевой исследовательской программы изучения европейских банд (Eurogang Program of Research), в которой участвуют более 100 европейских и американских исследователей.
Эта сетевая исследовательская программа с 2005 года занимается изучением групп молодых людей и подростков, в большинстве своем иммигрантов, вовлеченных и участвующих в более 50 бандах, действующих в большом количестве городов Европейского союза. Первое революционное исследование было проведено уже в 2001 году.
Эти банды, сформированные из иммигрантов, происходящих главным образом из мусульманских стран, распространились по многим европейским государствам, таким, например, как Голландия, Бельгия, Германия, Франция (по известным историческим причинам), Великобритания, Дания и вся Скандинавия. В частности, феномен исламских банд укоренился в стране, которая считается раем социального обеспечения — в Швеции, настолько, что в июне прошлого года глава полиции счел необходимым выступить с шокирующим заявлением о существовании более 61 «опасного района» в шведских городах, пытаясь таким образом поближе познакомить шведские СМИ, шведских граждан и политиков с этой насущной проблемой. Это тяжелейший удар по «мифу» о шведском мультикультурализме.
Как становится ясно из исследований, проведенных в рамках программы изучения европейских банд, группировки подкрепляет второе поколение иммигрантов-мусульман и немусульман. Например, можно говорить о марокканцах в Голландии, турках и палестинцах в Германии, в Испании можно встретить банды «Латинских королей» (Latin Kings), напоминающие аналогичную группировку, действующую в Соединенных Штатах, в Норвегии — банды «Крипс» (Crips, буквально «калеки») и «Бладз» (Bloods, буквально «кровавые»), тронхеймская копия исторической лос-анджелесской банды, а в Осло с 80-х годов банды формировали молодые люди и подростки из числа иммигрантов-пакистанцев.
В Голландии написано большое количество исследований, посвященных исламским бандам (например, Ван Гемерт, van Gemert, и Флейшер, Fleisher, 2005), они предлагают детальную социальную и антропологическую панораму банд такого важнейшего европейского города, как Амстердам.
Магазин исламской одежды в Амстердаме
Амстердамские банды сегментируются по религиозно-этническим параметрам, что мы наблюдаем и в бандах других стран: в большинстве банд превалируют молодые марокканцы, в банды «Уиндмилл-Сквер» попадают маргинализированные члены общества, выходцы из многодетных семей, имеющие низкий доход, это дети, систематически пропускающие школу, с многочисленными прецедентами нарушения законов, — этот элемент постоянно присутствует во всех группировках.
Силовым органам непросто контролировать эту ситуацию, уже пустившую глубокие корни. Вспомним два известных убийства: политика Пима Фортейна(Pim Fortuyn) в 2002 году и Тео ван Гога (Theo van Gogh), режиссера фильма «Покорность» (Submission). Оба этих убийства в свете сильнейшего обострения ситуации с исламским терроризмом выглядят как резкое предупреждение, которое, к сожалению, осталось неуслышанным.
В норвежской столице распространены (исторически) банды пакистанцев, которые, как следует из проведенных в этой сфере исследований, существуют по совершенно иным правилам, так как не вписываются в классические рамки маргинализации. Так, например, в исследовании на эту тему читаем (Лиен, Lien 2005): «Банды пакистанцев формируются выходцами из семей с хорошим уровнем дохода, очень сплоченных и тесно связанных со своим этническим сообществом, однако эти молодые люди, с одной стороны, хотят соответствовать требованиям своей религии, а с другой — следовать западным традициям, и, таким образом, оказываются на грани двойного самоисключения — на обочине как общества, так и своего сообщества».
В Великобритании уже в 2007 году глава городской полиции так охарактеризовал существование банд: «Это самая серьезная угроза для Великобритании после терроризма, корни которой можно обнаружить в процессах, запущенных экономикой и культурой глобализации». Банды — даже смешанного с этнической точки зрения состава — присутствуют и в Испании, стране, где превалирует иммиграция из государств Латинской Америки.
Так, например, в Барселоне банды (bandas) «Латинских королей» были запрещены каталонской полицией, которая предоставила следующую статистику: существует по меньшей мере 20 подразделений группировки, 2000 членов банды — это немного менее 5% латиноамериканцев, живущих в столице Каталонии. Банды, которые называются «бандас» (bandas) или «пандильяс» (pandillas), известны под наименованиями «Латинские короли», «Ньетас» (Nietas), «Черные пантеры» (Black Panthers), «Ватос Локос» (Vatos Locos), «Марас Сальватруча» (Maras Salvatrucha). В их состав входят главным образом выходцы с Карибских осторовов и Анд, среди которых много эквадорцев, однако в бандах есть и марокканцы, и жители Экваториальной Гвинеи, и русские, правда все они занимают подчиненное положение во внутренней иерархии группировки; участниками банды преимущественно являются представители мужского пола, однако в ней числится и значительное количество женщин.
В Финляндии настолько выросло количество преступлений, совершенных малолетними, что в стране начались дискуссии о возможном снижении возраста уголовной ответственности с 15 до 12-13 лет. Здесь стоит упомянуть Польшу, где наблюдается совершенно противоположная тенденция: в 2004 году здесь было совершено почти полтора миллиона преступлений, а спустя десять лет их количество снизилось почти вдвое (!) — в 2014 году их было зафиксировано всего 873 тысячи.
В качестве мер противодействия в уголовный кодекс были введены новые преступления, были учреждены специальные суды, выносящие вердикты в течение суток. Однако стоит сказать, что столь значительное снижение количество совершаемых преступлений связано прежде всего со знаменитой строжайшей миграционной политикой Варшавы.
Необходимо подчеркнуть попытку отвлечь внимание общественности при помощи использования языковых средств пресловутой политкорректной риторики: так, во Франции «запретные зоны» в пригородах стали называться аббревиатурой ZUS (zones urbanes sensibles — проблемные городские районы). На практике на всех уровнях «приказывается» не слишком распространяться о происшествиях, систематически имеющих место в пригородах. Это молчание подверглось обширной критике, когда, например, во время празднования Нового года 2016-2017 было сожжено более тысячи автомобилей, а новости об этом получили минимальное распространение. В Швеции происходит то же самое: действительно, в ходе 2017 года опасные районы пытаются окрестить «уязвимыми территориями» (vulnerable areas), предполагается, что такой термин вызывает меньше тревоги и не сообщает об опасности, это очередная попытка замаскировать реальные факты вместо того, чтобы решить проблемы, с которыми мы столкнулись.
Исследовательская группа ISRD (Международное исследование преступлений, о которых сообщили сами участники, International Self-Report Delinquency), в течение многих лет следящая за делами, связанными с бандами, действующими в Европе, недавно выпустила доклад о Скандинавии. Работу над докладом координировал Янне Кививуори (Janne Kivivuori), руководящий отделом криминологических исследований в Финском национальном исследовательском институте правовой политики (Finnish National Research Institute of Legal Policy). Рабочая группа, учрежденная Скандинавским исследовательским советом по криминологии и Национальным исследовательским институтом правовой политики, занималась исследованием преступной деятельности в основных скандинавских городах с 1960-х годов. Результатом ее работы стал 125-страничный доклад, полный исследований и фактов, из которого возникает вывод, пусть и «не очень» глубокий, о взаимосвязи совершенных преступлений с присутствием иммигрантов, в частности, в двух столицах, Стокгольме и Осло, и в большинстве случаев это преступления, совершенные малолетними преступниками в возрастной категории от 13 до 16 лет.
В других исследованиях весьма детально анализировалась критическая ситуация, сложившаяся в разных европейских странах, в том числе в Швеции, где, как известно, выделяется щедрое социальное пособие в том числе и иммигрантам.
К таким исследованиям относятся: «Разгневанные мусульмане Европы: мятеж второго поколения» (Роберт Лейкен, Robert Leiken) и «Уличные банды, миграция и этническая принадлежность» (под редакцией Франка ван Гемерта, Frank van Gemert, Даны Петерсон,Dana Peterson, Ингер-Лизы Лиен, Inger-Lise Lien).
В обоих вышеприведенных текстах анализируются механизмы функционирования исламских преступных группировок, где превыше всего ставится древнее понятие «асабийя», трактуемое в динамике банд как элемент, способствующий теснейшему сплочению, солидарности и лояльности участников по отношению к группе. Концепция «асабийя» (которую можно перевести как «дух солидарности») изначально принадлежит перу знаменитого мусульманина Ибн Хальдуна: это понятие лежало в основе его интерпретации просвещения человечества и его изучения истории арабских бедуинов, опыта арабских правителей и берберов Северной Африки.
Таким образом, этот фактор имеет значительный вес в этом специфическом типе социальных динамик, с которыми мы можем столкнуться и в других, более близких к нам, географических/культурных ситуациях. Как можно понять, этот фактор обеспечивает плотную дымовую завесу круговой поруки, он способствует пополнению состава банд и препятствует работе полиции и судебным расследованиям.
Швеция уже много лет испытывает огромные трудности в управлении тремя крупнейшими городскими территориями — Стокгольмом, Гётеборгом и Мальмё. Эти трудности связаны с расширением территорий опасных районов по причине распространения банд, состоящих из молодых людей и подростков-мусульман.
Шокирующее заявление Дана Элиассона (Dan Eliasson), главы шведской национальной полиции, где он сказал, что «количество опасных районов достигло критического уровня, только за один год оно увеличилось с 55 до 61, что представляет угрозу для нашего общества», представляет собой пример смелого прямого высказывания без обиняков и мудреных оборотов, попавшего, пусть и на ограниченный период, в СМИ.
Но что же представляют собой эти опасные районы? В этих кварталах/пригородах доминируют банды, сюда не ступает ни нога полиции, ни других государственных служб, например, пожарных, дорожной полиции, скорой помощи. Заявление главы шведской полиции стали настоящей «бомбой» для политиков, гражданского общества и СМИ Швеции, приподняв завесу над действительно критической ситуацией, точно так же, как это сделал в свое время прокурор города Катании Дзуккаро (Zuccaro), высказавшись о непрерывных высадках мигрантов на нашей территории.
Ранее сигнал тревоги подавал и глава пограничной полиции Патрик Энгстрём (Patrik Engström), не раз говоривший о серьезнейшей проблеме, связанной с тем, что более 12 тысяч иммигрантов бесследно растворились на территории Швеции. О расширении территорий опасных районов неделю за неделей говорит серия поджогов, совершаемых против сотрудников сил правопорядка. Только в октябре 2017 года в течение двух недель произошло четыре поджога, последовательность событий уже стала хорошо известна шведским следователям.
Продолжение в источнике