Либералы-масоны из Временного правительства показали себя врагами Русского православия, во многом предвосхитив большевиков в их отношении к религии и Церкви. К 1917 году в России насчитывалось 117 миллионов православных, проживавших в 73 епархиях. В 1914 году Русская церковь имела 54 174 храма со штатом более 100 000 священников, диаконов и псаломщиков, в число которых входили три митрополита, 129 епископов и 31 архиепископ.
Временное правительство распустило старый состав Священного Синода, отстранило от кафедр 12 архиереев, подозревавшихся в нелояльности к новой власти. Была ликвидирована каноническая власть архиереев в своих епархиях, так как фактически вся церковная власть передавалась церковно-епархиальным советам. В состав нового Синода не вошел ни один из трех имевшихся тогда в России митрополитов. В нарушение канонов и иерархической дисциплины в состав Синода было включено 4 священника. Русская церковь была лишена церковно-приходских школ. В ведение Министерства народного просвещения было передано более 37 тысяч церковно-приходских, второклассных и церковно-учительских школ, одно имущество которых оценивалась в 170 миллионов рублей.
С целью нейтрализации влияния православного духовенства, решением Временного правительства в некоторые епархии были направлены церковные комиссары. С целью ослабления влияния РПЦ новая власть инициировала проведение нескольких старообрядческих съездов. Эти действия правительства грубо нарушали церковные каноны.
Но подлинный размах гонения на Русскую Православную Церковь приобретают после Октябрьского переворота.
Сущность установившегося в то время политического режима заключалась в богоборчестве, а в конечном итоге утверждении коммунистической нравственности, подчинённой интересам классовой борьбы пролетариата и формировании соблазнительной лже-религии с новыми «святынями» и «богами». Русская Православная Церковь, являвшаяся наиболее крупной и влиятельной религиозной, духовно-нравственной силой общества, рассматривалась большевиками как главное идейное препятствие господству основанной на классовой борьбе, созданной на Западе Европы Карлом Марксом, коммунистической идеологии. Причём в ответном письме к русской революционерке Вере Засулич, которая впоследствии стала ярой противницей ленинских идей о революции и совершенного большевиками октябрьского переворота, говоря о путях перехода общества к социализму, К. Маркс указывал, что его учение было создано на основе изучения экономики Англии и, в лучшем случае, могло быть применимо к «странам Западной Европы». В отношении России, он допускал при определенных условиях развитие к социализму через крестьянскую общину. Однако Ленин и большевики пошли своим путём. Воспользовавшись, в условиях первой мировой войны моментом, а также содействием германской разведки и финансовых кругов Запада, они совершили в 1917 году октябрьский переворот, будучи уверенными, что в ходе революции установленная ими диктатура пролетариата будет решать не только задачи социалистической революции, но и доделывать то, что должно быть сделано в ходе буржуазных реформ. В результате, российская февральско-октябрьская революция привела к жестокой и кровавой гражданской войне, в которой участвовали все слои общества. Российская империя распалась, а миллионы беженцев навсегда покинули Родину. Повсеместно, в условиях полного произвола и беззакония, новые власти закрывали церкви и монастыри, имущество конфисковывали, а духовенство подвергалось арестам и даже расстрелам.
По убеждению философа И. Ильина, «в большевизме революция открыто показала своё лицо: она есть система откровенной уголовщины, политическое злодейство, рискующее всем ради власти, чести и богатства. Коммунизм есть не просто химерический план осчастливления; это есть система порабощения и высасывания масс в руках новой социальной элиты».
В обществе, по словам кандидата исторических наук, генерал-лейтенанта Л. П. Решетникова, утверждалась большевистская «антимораль» и «бессовестность». Известный учёный-арабист, доктор исторических наук, профессор Г. И. Мирский в одном из своих последних интервью сказал, что Россия в 20-м столетии пережила две катастрофы: Революцию и Великую Отечественную войну. Однако, по его словам, он был «всегда убеждён в том, что установившийся советский режим, как и нацистский, рухнет потому что он бесчеловечен». Многочисленные несчастья и беды, обрушившиеся на Русскую Православную Церковь в годы гражданской войны, были только началом развернутых властью жесточайших гонений. С подачи большевистских руководителей в прессе разворачивается настоящая травля православных священников и монахов. Выступая на форуме в Ставрополе 25 января 2016 года президент России Владимир Владимирович Путин сказал: «Все обвиняли царский режим в репрессиях. А с чего началось становление Советской власти? С массовых репрессий… Ведь, понимаете, мы никогда раньше об этом не задумывались. Ну, хорошо, сражались с людьми, которые воевали с советской властью с оружием в руках (в Гражданскую войну). А священников чего уничтожали? Только в 1918 году 3 тысячи священников расстреляли, а за десять лет — 10 тысяч, на Дону там сотнями под лед пускали».
После прихода к власти, партия большевиков сразу же приступила к формированию законодательной базы антицерковной направленности. Одним из первых таких антицерковных законодательных актов, изданных большевистским правительством, стало принятое 4 декабря 1917 года «Положение о земельных комитетах», в котором содержался пункт о секуляризации церковных земель. В соответствии с декретом от 11 декабря 1917 года были закрыты все духовные учебные заведения от духовных академий и семинарий до школ грамоты, а их здания, имущество и капиталы были конфискованы. Декрет фактически ликвидировал всю систему духовного образования в России.
18 декабря 1917 года принимается декрет «О гражданском браке и метрикации», 19 декабря 1917 года — декрет «О расторжении брака». Согласно этим декретам, регистрация актов гражданского состояния, все бракоразводные дела передавались от духовно-административных учреждений в гражданские учреждения.
В январе 1918 года у Церкви была изъята синодальная типография, вслед за придворными были закрыты многие домовые церкви, священников убрали из армии, отменялись все государственные дотации и субсидии Церкви и духовенству. Принятие декрета СНК от 20 января (2 февраля) 1918 года «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» вызвало протест со стороны проходившего в то время в Москве Православного Собора, определившего этот закон как «злостное покушение на весь строй жизни Православной Церкви и акт открытого против неё гонения» . В соответствии с этим декретом Церковь была лишена права юридического лица. Ей запрещалось иметь какую-либо собственность. Все имущество существовавших в России религиозных обществ декретом было объявлено народным достоянием, то есть было национализировано государством. После издания декрета у Церкви было сразу же конфисковано около 6 тысяч храмов и монастырей, закрыты все банковские счета. Фактически, под предлогом отделения Церкви от государства советское правительство пыталось сделать невозможным само существование русского православия.
Первым практическим результатом действия декрета было закрытие в 1918 году духовных учебных заведений, включая епархиальные училища и храмов при них. Было запрещено преподавание Закона Божия в школах. Запрещалось преподавание религиозных учений в храмах и на дому.
Поместный Собор Русской Православной Церкви ответил на декрет принятием 27 января 1918 года Воззвания к православному народу, в котором говорилось, что «даже татары больше уважали православную веру, что нынешние властители, которые хотят управлять Церковью, не православные и даже не русские, и что они вместо Святой церкви хотят сделать поганую церковь». В воззвании содержался призыв ко всем православным не дать совершиться страшному кощунству, ибо, если это произойдет, «Русь превратится в духовную пустыню».
Также Собор постановил не признавать декретов советской власти о браке и разводе и предавать церковному осуждению всех, кто будет этим декретам повиноваться, расторгая церковные браки и вступая вместо них новые.
Весной 1918 года образовывается «Делегация Высшего Церковного Управления для защиты пред правительством имущественных и иных прав Православной Церкви», занимающаяся сбором сведений обо всех случаях незаконных действий органов советской власти по отношению к православной церкви и сообщавшая о них представителям высших властных инстанций. Члены делегации обратились в СНК со специальным заключением, в котором давалась оценка декрету от 23 января 1918 года.
В частности, отмечались многочисленные факты «неправильного его понимания» со стороны представителей власти, когда декрет служил основанием не только для враждебного отношения к православной церкви, но и законодательной и идеологической почвой множества преступлений, что, по мнению членов делегации, никоим образом не могло вытекать из смысла и целей декрета. Члены Делегации призвали власть к коренному пересмотру декрета.
В годовщину октябрьского переворота патриарх Тихон обратился к Совету Народных Комиссаров с просьбой освободить заключенных, прекратить насилие и кровопролитие и обратиться не к разрушению, а к устроению порядка и законности. Обращение это, как и предполагал Патриарх, вызвало обратную реакцию — «злобу и негодование».
Что же касается отношений патриарха с силами белого лагеря, то их нельзя назвать однозначными: с одной стороны, Святейший отказал в благословении командованию Вооруженных Сил Юга России, поскольку среди них были главные виновники отречения от престола и последующего ареста Государя Николая II, с другой — благословил на борьбу с большевиками Верховного Правителя России адмирала А.В. Колчака.
Однако в самый разгар Гражданской войны, 8 октября 1919 года патриарх Тихон обращается с посланием к духовенству Русской Церкви с призывом о невмешательстве в политическую борьбу. Видимо, Святитель с присущей ему дальновидностью понимал, что вооруженным путем сокрушить большевиков их противникам не удастся, и потому стремился во что бы то ни стало сохранить единство и целостность Церкви. Однако репрессии против священнослужителей и иерархов Церкви продолжились и после публикации Послания патриарха Тихона «О прекращении духовенством борьбы с большевиками». Всего в России, по неполным данным, общее число жертв среди духовенства и мирян, стоявших вне гражданской войны, с октября 1917 по конец 1921 года превысило 10 тысяч человек. Сюда не входят священники, погибшие в рядах белого движения. К концу 1921 года в Советской России было закрыто большинство монастырей.
К лету 1920 года все основное имущество православной Церкви было национализировано.
К концу 1920 года в стране было ликвидировано 673 монастыря, а 1921-м — еще 49. Насельники оказались на улице. На разрушение института монашества, строившегося духовными усилиями тысяч подвижников на протяжении многих веков, большевикам понадобилось лишь несколько лет.
Жестокие гонения происходили и в Орловской губернии. В результате проводимой большевиками антицерковной политики с 1917 по 1923 годы было закрыто 26 православных храмов, из них в Орле — 17. Многочисленным грабежам подвергались орловские монастыри, которых в 1915 году насчитывалось 18. Зачинщиками, как правило, были солдаты-дезертиры, с марта 1917 года валом валившие с фронта по деревням, матросы, а также уголовный элемент, проникавший благодаря своей дерзости и «революционности» в местные органы власти.
Современники, наблюдая происходившие в то время события, отмечали, что революционное движение народа, принимало уродливые формы, выливаясь в озлобление, насилие и дикий разбой.
Над попами хихикали, пели непотребные песни, признавали только физический труд, старались поменьше платить попам. Многие священники бежали с приходов сами, других выгоняли прихожане. Например, в Киевской епархии 60 священников были устранены со своих приходов, в Саратовской – 65. В Оренбургской епархии многих священников крестьяне буквально выбросили на улицу, лишив их средств к существованию. Исполняющий обязанности Орловского губернского комиссара Цветаев в изданном распоряжении, также опубликованном в Орловских епархиальных ведомостях № 38-39 от 4 октября 1917 года, признавал, что «православные люди, забыв страх и совесть, отбирали от священников ключи церковные, удаляя их из приходов, позволяли себе на улицах разные издевательства и насмешки над духовными лицами. Были случаи захвата церковных земель и урожая хлебов и даже поджога причтовых построек. А в Орловском уезде злые, преступные люди ограбили у священника казённые деньги; в другом месте, с целью грабежа убили священника и его родственника».
Из многочисленных случаев насилия и надругательств над духовенством примечательно такое событие. Летом 1917 года, еще при власти Временного правительства, в селе Воине (ныне в Брянской области) прихожане вызвали волостного комиссара, собрали сельский сход, привезли на него священника и потребовали у него объяснения, на каком основании он взял у одной женщины рубль. Священник ответил, что ему жить нечем, и что крестьяне и так заставили его в отношении треб принять драконовские меры. Волостной комиссар счёл слово «драконовские» оскорбительным, как для себя, так и для всего общества. Священник хотел объяснить им это слово, но комиссар выхватил револьвер, приставил его к груди священника и заставил его замолчать, а затем арестовал его. Не давая ему ни пить, ни есть, повели его пешком в Севск, за 30 верст, и только на полпути жена священника упросила конвоиров разрешить сесть мужу на собственную лошадь. Севский уездный комиссар передал священника судье, который ничего преступного в словах священника, сказанных на сходе, не нашел и отпустил его . Вот так русские люди в русской деревне поступили со своим русским священником.
Заодно с нападением на священников крестьяне повсеместно жгли помещичьи усадьбы и даже выкапывали из могил трупы бывших господ и подвергали их надругательствам, чтобы, как они утверждали, в разорённые гнёзда не вернулись их владельцы, а земля и имущество досталось им, крестьянскому обществу. Свидетели происходивших событий объясняли это тем, что народ долго держали во тьме, в невежестве, забитости, тяготами мировой войны. И в своём гневе народ направил месть за прошлый гнет прежде всего на духовенство, которое рассматривалась как защитник и слуга царской власти, не ведая о том, что Церковь сама находилась в «плену» со времени Петра Великого, уничтожившего вместе с патриаршеством независимость и соборность Православной Церкви.
Вся церковная жизнь и её деятельность находились в зависимости от государственной власти. Даже православное учение о тайной исповеди было нарушено Петром, вменившим в обязанность духовникам доносить о том, если кто на исповеди сознается в намерении произвести бунт в государстве или в злом умысле на здоровье и честь государя и лиц его фамилии. А Павел I издал указ о телесном наказании провинившихся священников и диаконов. Были случаи, когда во главе Св. Синода становились обер-прокуроры атеисты. Например, Мелиссино, Чебышев (1768—1774), который препятствовал борьбе Церкви с неверием. Арсений Мацеевич, митрополит Ростовскй и Ярославский выступил против реформ Церкви Екатериной II и был лишён сана и сослан в Ферапонтов, а затем в Николо-Козельский монастырь. Однако и там он продолжал обличать реформы, за что в 1767 году был расстрижен из монашества в крестьянина и посажен в Ревельскую крепость под именем «некоего мужика» Андрея Враля, где и скончался в 1772 году. Закрепощение Церкви государством привело к падению иерархического авторитета и нравственного влияния на пасомых, а также к упадку церковно-приходской жизни. С началом революционных событий многие люди стали не только равнодушно, но и даже враждебно относиться к Церкви. В этих условиях священнослужители начали сами покидать свои приходы и искать другие профессии: учителя, зав. библиотеки, бухгалтера, корреспондента, пчеловода и т.д.
Падение религиозности наблюдалось и в действующей армии, что было отмечено в докладе Св. Синоду, который сделал протопресвитер военного духовенства о. Георгий Шавельский. В нем он отмечал, что «солдаты перестали молиться, полковые церкви пустуют. Проповеди священников прерываются неуместными замечаниями большевиков. Священники подвергаются оскорблениям. Один из священников был убит солдатами и труп его спрятан и был случайно найден потом изуродованным». Приводятся примеры зверских поступков солдат в Тарнополе, Калуше и других местах. Так, одному из военных священников пришлось в одиночку похоронить 30 трупов замученных солдатами женщин.
В соответствии с декретом «О земле» у монастырей Орловской епархии отобрали 378500 десятин земельной собственности. Например, в Ливенском уезде ещё с осени 1917 года местные крестьяне подстрекаемые солдатами и активистами сельских и волостных комитетов, начали подвергать грабительским набегам Марие-Магдалинский монастырь, а 19 ноября он был полностью разгромлен. Разгрому подвергся и Предтеченский женский монастырь в посёлке Кромы. В городе Мценске 3 июля 1919 года местные коммунисты надругались над находящимися в монастыре мощами святого Кукши, а потом решили взять древнюю скульптуру — икону святого Николая Угодника и бросить её в реку. Однако, такие действия вызвали открытое возмущение местного населения: собралась тысячная толпа, в ответ испуганные представители власти дали три выстрела и уехали. В Болхове большевики вскрыли и разграбили мощи знаменитого миссионера Алтайского края и переводчика священных ветхозаветных книг с еврейского на русский язык, а под конец своей жизни и настоятеля Болховского Оптина монастыря Макария Глухарева. Тогда же в Орле был разгромлен и ограблен Успенский мужской монастырь. 28 января 1919 года специальной комиссией, с участием монахов, в Задонском монастыре было произведено вскрытие мощей святого Тихона Задонского. Процесс вскрытия мощей снимался на кинопленку и широко использовался в хроникальном атеистическом фильме. Были вскрыты и осквернены склепы поэта А.А. Фета, георгиевских кавалеров фельдмаршала М.Ф. Каменского, генералов Н.М. Каменского, А.П. Ермолова, Е.Ф. Комаровского. В.П. Лаврова и т.д. На бывшей территории Орловской губернии документально подтверждается убийство грабителями осенью 1917 года священника Григория в селе Цветынь Орловского уезда и Федора Афанасьева селе Ближнего-Ильинского, Болховского уезда, игумена Гервасия — настоятеля Брянского Севского монастыря, священников: Василия Осипова в с. Дровосечном Малоархангельского уезда, Михаила Тихомирова в Ельце и Василия Лебедева в селе Сетном Севского уезда, ранее служившего в Ливенском уезде, глубоко религиозного и прямого священника-патриота, твердо стоявшего за православную веру, а его жену бандиты настигли и убили по дороге на станцию Михайловский хутор. Священник Иоанн Панков и его сыновья Николай и Петр из села Усть-Нугрь Болховского уезда были безвинно убиты красноармейцами 26 апреля 1918 года. При нападении на дом священника в селе Троицком-Кудинове Михаила Петровского, 25 июня 1918 года, солдаты-грабители, уходя, бросили бомбу и убили его девятилетнюю дочь. Сам отец Михаил был арестован большевиками и в то время находился в городе Ливны. Тогда же в Орловский центральный работный Дом были заключены монахи Бело-Бережной пустыни игумены Корнилий и Маврикий, а также иеромонахи Ипполит, Климент, Иоасаф и Павлин.
Среди принявших мученический венец были известные иерархи Русской Православной Церкви.
Первым иерархом Русской Православной Церкви, который был расстрелян по официальному приговору советской власти в 1918 году, стал бывший епископ Орловский и Севский Макарий (Гневушев). В мае 1917 года Владыка был отправлен на покой в Смоленский Спасо-Авраамиев монастырь, а в январе 1918-го переведён в Спасо-Преображенский монастырь города Вязьмы. В Орле, Смоленске, Вязьме он обличал как власть «временщиков», так и большевиков. 4 сентября 1918 года по решению Чрезвычайной комиссии Западной области епископ Макарий был приговорен к расстрелу за контрреволюционную деятельность. Владыка канонизирован в 2000 году на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви.
В самом городе Орле 6 июля 1918 года чекисты произвели обыск в архиерейском доме и арестовали епископа Елецкого Амвросия. В тот же день под угрозой расстрела чекисты разогнали Епархиальное Собрание, а епископа Серафима и двух служителей церкви арестовали. По приказу советской власти 1 сентября батальон караульной службы реквизировал здание духовной Консистории и выбросил на улицу находившийся там архив, который имел огромную ценность.
Перелыгин Анатолий Иванович, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и музейного дела Орловского госинститута культуры, председатель церковного историко-археологического отдела Орловско-Болховской епархии.