Весь номер в формате PDF (2,96 Mб)
В НОМЕРЕ
ФИЛОСОФИЯ И НАУЧНОЕ ПОЗНАНИЕ
А.С. Карпенко. Сверхреализм. Часть II: От возможного к реальности
Концепция сверхреализма предполагает мультиверс как многовариантность Вселенной, и все эти варианты равновозможны. Проблематика философии сознания, феномен контрфактуального мышления, модальная эпистемология, различные теории возможных миров, результаты современной космологии, антропный принцип – все это объединяется в одну глобальную тенденцию, цель которой максимально расширить сферу реального. В статье на большом фактическом материале обосновывается следующий аргумент: (1) всё мыслимое возможно (Витгенштейн, Чалмерс и др.); (2) всё возможное реализуется (принцип изобилия, принцип плодовитости, модальный реализм, миры Эверетта и др.). По транзитивности получаем: (3) всё мыслимое реализуется (принцип полноты). Тогда основой принципа полноты является мыслящее существо, наделенное контрфактуальным мышлением, чья функция – генерировать своим сознанием все новые и новые возможности. И тогда реальность рождается из замкнутости на себя человеческого сознания, то есть – из логики, пока всё логически возможное не реализуется. Два главных предрассудка мешают развитию мыслительных способностей человека: (1) беспрерывное повторение того, что у истории нет сослагательного наклонения; (2) надежда на то, что всё рано или поздно заканчивается. Как первое, так и второе говорит о жестких границах мышления человека. Преодоление этих предрассудков ведет к совершенно новому пониманию окружающего нас мира и к новым, гораздо большим возможностям его философского осмысления.
Ключевые слова:логическое пространство, философия сознания, контрфактуальное мышление, метафизика модальностей, принцип полноты, антропный принцип, мультиверс, сверхреализм
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-5-24
Цель настоящей работы – рассмотрение особенностей классической и неклассической научной теории для ответа на вопросы: что фиксирует научная теория в реальности, каков характер связи теории и действительности, в чем причина неудач классической научной теории и каковы пути перехода к неклассической теории? Материалом исследования послужили тексты ученых, методологов и философов науки, фиксирующие трудности развития онтологии и методологии науки. В качестве методологического средства использовалась теория социальных эстафет М.А. Розова. Классическая натуралистическая онтология имеет незрелый характер, выражающийся в непонимании сложного и неоднозначного характера взаимоотношений между научным знанием и описываемой им реальностью, что в конечном счете ведет к проблеме реальности объектов исследования. Вместе с тем данный феномен активизирует процессы теоретизации науки, побуждая ученых развивать методологию. В основе перехода от классической науки к неклассической в процессе решения проблемы реальности лежит осознание важности философско-методологической работы в науке, предшествующей разработке инженерных проектов научной деятельности в рамках поставленных целей и задач, определяющих особенности теоретического конструирования и выявления наиболее успешных проектов деятельности. Понятие реальности в процессе теоретизации науки претерпевает изменения: если в классической науке реальный объект – это объект, данный исследователю самой природой, реальность которого подтверждается в ходе непосредственного его наблюдения, то в неклассической науке внимание фокусируется на неоднозначности соответствия знания и реальности, соответственно принимается более сложная модель познания, в которой знание есть лишь информация о реальности, добытая посредством экспериментов и наблюдений. Онтология неклассической науки носит сложный опосредованный характер: присвоение статуса реальности объектам теории осуществляется на основе эмпирического подтверждения теоретической гипотезы, вопросы же о полном соответствии фрагмента материального мира теоретическому объекту и о естественном бытии объектов науки, по мнению многих философов науки, лежат за пределами познавательных возможностей современной науки.
Ключевые слова:научная реальность, классическая наука, неклассическая наука, натурализм, конструктивизм, реализм, теория социальных эстафет
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-25-40
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
В статье рассматривается интенциональная форма, или speciesimpressa, – элемент когнитивной цепочки, который, с точки зрения схоластической философской психологии, обеспечивает контакт между познаваемой вещью и когнитивной способностью. В первой части статьи анализируется теория species, разработанная Августином, и введенные им понятия «впечатанной» и «распечатанной» форм. Во второй части статьи представлена схоластическая концепция speciesimpressa, принятая в начале Нового времени. В ней напечатленной интенциональной форме приписывалась двойная функция: 1) активировать соответствующую когнитивную способность, чувственную или интеллектуальную, до-определяя ее до познания конкретной вещи, и 2) репрезентировать эту вещь, чтобы на основе такой репрезентации мог быть сформирован чувственный образ или понятие этой вещи. Для понимания сущности speciesimpressa важно проводить различение между ее онтологической природой (все species суть реальные акциденции качества) и ее когнитивным содержанием (которое ирреально, но способно представлять реальные сущие, отличные от самой species). От понятий speciesimpressa отличается тем, что играет роль виртуального знака внешней вещи, то есть знака, которым физически активируется когнитивная потенция. Понятие, напротив, есть формальный знак, формальная репрезентация вещи, и его единственная функция – репрезентировать вещь, не производя дополнительных физических действий в познающей душе.
Ключевые слова: интенциональная форма, speciesimpressa, схоластика, Августин, философская психология, когнитивная способность
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-41-58
А.М. Гагинский. О смысле бытия и значениях сущего: историко-философские разыскания
Задача данной статьи заключается в том, чтобы прояснить онтологическое различие, используя материал истории философии, а также наметить некую границу, за которую нельзя возвращаться, говоря о бытии. Такая задача методологически корректна ввиду того, что об онтологическом различии говорится задолго до М. Хайдеггера, судя по всему, оно созревает уже в недрах античного платонизма. Поэтому в статье рассматривается лексикон греческой онтологии, который был ориентирован на исследование сущего. Вводя в философский оборот понятие сущность, Платон придает онтологии специфический ракурс, поистине судьбоносный для европейской метафизики. Его дело продолжил Аристотель, который выделил различные значения сущего, однако не прояснил, что их объединяет. Вопрос о бытии был заново поставлен только Хайдеггером, который сделал онтологическое различие отправной точкой своей философии. Благодаря этому различию можно увидеть разницу в подходах Фомы Аквинского и Иоанна Дунса Скота, что проливает свет на то, как осмыслялось бытие в Средние века. Вместе с тем автор полагает, что имеет смысл говорить об однозначности бытия и многозначности сущего, потому что за всеми значениями сущего стоит нечто общее. Поскольку бытие сказывается обо всем, но не есть что-либо из того, о чем оно сказывается, в нем отсутствует какая-либо множественность. Однако, несмотря на это, бытие не едино, поскольку по своей природе оно вообще не связано с числом, т. е. анаритмично.
Ключевые слова: бытие, существование, сущее, сущность, чтойность, онтологическое различие, история онтологии
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-59-76
А.А. Перцева. Видимость субъекта между воображением и восприятием. Сартр и Мерло-Понти
В центре внимания статьи – теоретические сложности, с которыми связано обращение к теме видимости субъекта в работах таких философов, как Жан-Поль Сартр и Морис Мерло-Понти. Интерпретируя взгляд другого, описанный Сартром в «Бытии и ничто», как специфическую форму такого рода видимости, предпринимается попытка продемонстрировать «подрывной» потенциал этого описания для дуалистической онтологии Сартра. Анализ фрагмента «Бытия и ничто», описывающего встречу со взглядом другого, ставит под вопрос как минимум две ключевые теоретические оппозиции раннего Сартра – воображение/восприятие и сознание/объект. В результате, хотя в тексте «Бытия и ничто» и находится убедительное описание видимости субъекта, оно остается фактически нетеоретизированным (и, судя по всему, нетеоретизируемым в рамках дуалистической онтологии). Казалось бы, проблема теоретического обоснования непротиворечивости темы видимости субъекта могла бы быть решена Мерло-Понти, усилия которого направлены в первую очередь на поиск общего основания для разного рода оппозиций, которое тем не менее не сводило бы на нет сами эти оппозиции. Однако критика противопоставления воображения и восприятия Сартра у Мерло-Понти, связанная с понятием «плоти» и в конечном итоге с темой обратимости зрения, наталкивается на трудности с предложением убедительного решения второй дихотомии – сознание/объект. Хотя видимость субъекта перестает быть проблемой в «Видимом и невидимом», но в результате критики понятия «пререфлексивное сознание» Сартра определение самой позиции «субъекта», который уже у раннего Сартра был уравнен в статусе с объектом, у Мерло-Понти неоднозначно.
Ключевые слова:Сартр, Мерло-Понти, видимость, субъект, сознание, другой, восприятие, воображение, взгляд, плоть
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-77-105
ИСТОРИЯ И ТЕОРИЯ КУЛЬТУРЫ
И.Р. Насыров.«Ибн-халдунизм» в османской интеллектуальной традиции (XVI–XX вв.)
Политические изменения в исламском мире в XV–XVI вв. (экспансия и апогей Османской империи) привели к появлению османской историографической традиции. Выдающийся мусульманский историк Ибн Халдун (1332–1406), автор сочинения «Введение» («Мукаддима»), считается основоположником философии истории. Он был ученым, следовавшим в области исторических исследований научным методам и фактически утверждавшим примат естественных причин над религиозными факторами в развитии общества, в возникновении и гибели государства. Влияние Ибн Халдуна на османских историков прослеживается вплоть до XX в., поэтому современные турецкие историки используют для обозначения этой многовековой традиции термин «ибн-халдунизм» (Ибн Халдунджулук). Османские историки, во-первых, обеспечили непрерывность в изучении его трудов до открытия этого автора Западом в XIX в., во-вторых, осуществили первый перевод его «Мукаддимы» на другой язык в первой половине XVIII в. и, в-третьих, переосмысливали и развивали некоторые положения его учения о государстве.
Ключевые слова: Ибн Халдун, философия истории, османская интеллектуальная традиция
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-106-120
Предметом статьи является философско-антропологическое и этнопсихологическое исследование специфики смыслопонимания и алгоритмов восприятия времени как объективного условия бытия и матрицы традиционного сознания африканских народов, живущих южнее Сахары, а также отношения к нему в структуре их индивидуальной и групповой жизнедеятельности. Автор приходит к выводу, что западный менталитет ориентирован главным образом на рациональное понимание места человека в мире (природе и обществе), развивающемся во времени, а восточный в большей степени направлен на чувственное осмысление отражения эволюции локальной природы и конкретного социума в самом человеке (его теле и духовности) при психологически «выключенном» социальном времени в том виде, как его трактует западная культура. Материал статьи дает основание поставить под сомнение подспудно транслируемую гуманитарной наукой и массовой культурой универсальность европоцентристских интеллектуальных стереотипов философии Нового времени, которая концентрировала внимание преимущественно на инструментально-логическом взаимодействии человека с окружающей его природной и социальной средой при жестком темпоральном нормировании его жизнедеятельности. Напротив, в «природных» цивилизациях Востока менталитет населения нацелен в большей степени на таящее в себе нераскрытый потенциал социальной пассионарности внутреннее психологическое единство бесконечного во времени традиционного социума перед лицом внешнего природного и социального мира.
Ключевые слова: человек, время, часы, традиционное сознание, общение
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-121-134
ДИСКУССИИ
И.И. Ефишов.К двухлитерному шифру Фрэнсиса Бэкона
Во втором, исправленном и дополненном издании сочинений Ф. Бэкона, выпущенном в 1977 г., в главе I книги VI трактата «О достоинстве и приумножении наук» были сделаны досадные ошибки криптографического характера. Все они касаются двухлитерного (двухбуквенного) шифра, разработанного самим ученым, по его словам, еще в юности. Эти ошибки (различного происхождения) частично искажают мысли английского философа, основоположника эмпиризма и государственного деятеля, о «высшей ступени совершенства шифра», ныне называемого также шифром (или кодом) Бэкона. Кроме того, они обесценивают примеры, тщательно подобранные и приведенные ученым в трактате. Интересно отметить, что в первом прижизненном издании вышеупомянутого трактата на латинском языке (1623) подобных ошибок не было. Из чего мы можем сделать вывод, что Бэкон более внимательно относился к изданию своих трудов, нежели философская редакция издательства, выпустившая его труды через триста пятьдесят лет. Последовательность из символов 0 и 1 (или, если угодно, из «двух букв» a и b, как в сочинении Бэкона) является двоичной последовательностью, без которой теперь немыслима работа ни одного компьютера. Ученый словно предчувствовал большое будущее у такого способа передачи информации: «… это изобретение приводит нас к чрезвычайно важным выводам. Ведь из него вытекает способ, благодаря которому с помощью любых объектов, доступных зрению или слуху, мы можем выражать и передавать на любое расстояние наши мысли». Увы, от ошибок, искажающих мысли самого философа, не застрахован никто. В статье проанализированы эти ошибки (и опечатки), а также даны рекомендации по внесению необходимых исправлений в соответствующую главу труда «О достоинстве и преумножении наук».
Ключевые слова: Бэкон, двухлитерный шифр, шифр, двоичный код
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-135-147
Рассматривается фрагмент из книги Фрэнсиса Бэкона «О достоинстве и приумножении наук» (“De Dignitate et Augmentis Scientiarum”,1623), в котором английский философ объясняет придуманный им прием сокрытия тайного текста с использованием двух шифровальных алфавитов. Стратегией сокрытия у Бэкона может выступать не только принцип незаметности присутствия в письме тайного содержания, которому, например, следует его знаменитый метод двухлитерного шифра, но и прямо противоположный, когда средством утаивании выступает явность тайного. Именно последний принцип и лежит в основе приема сокрытия шифра с использованием двух алфавитов. К сожалению, русский перевод фрагмента с изложением этого метода, предлагаемый в академическом издании трудов Фрэнсиса Бэкона (1977), приводит к ошибкам в понимании изобретения Бэкона. В статье дан комментарий к существующему переводу этого фрагмента и предложен другой вариант перевода.
Ключевые слова:Фрэнсис Бэкон, шифр, двухлитерный шифр, алфавит, прием сокрытия текста, использующий два шифровальных алфавита
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-148-153
РЕЦЕНЗИИ И ОБЗОРЫ
О.И. Кусенко. Русская философско-богословская мысль в Италии
Рецензия представляет русские переводы монографий итальянских авторов Пьеро Кода и Наталино Валентини, посвященных интеллектуальным портретам П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова (серия «Религиозные мыслители» Библейско-богословского института св. Апостола Андрея). Монографии выполнены в духе итальянского теологического направления исследования русской философии, нацеленного на доказательство неразрывности разума и веры и ориентированного на конструктивный диалог между католической и православной философско-богословской мыслью. Работы итальянских ученых передают в общих чертах особенности восприятия русской философской традиции в рамках итальянской историографии, одной из наиболее развитых национальных школ исследования русской мысли в Европе. Ознакомление с монографиями Кода и Валентини представляется весьма ценным ввиду того, что итальянская философская русистика до сих пор редко бывает в поле зрения отечественной философии.
Ключевые слова: итальянская историография, русская философия, богословско-философское наследие, Флоренский, Булгаков, Кода, Валентини
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-154-161
А.А. Кротов. «Смерть» философии? (О концепции Ж.-Ф. Ревеля)
В статье анализируется концепция члена французской Академии о «смерти» философии, которая опирается на своеобразные представления о функциях философии и ее исторической роли, что позволяет в очередной раз актуализировать вопрос о природе философского знания. В статье рассматривается учение Ревеля об «иллюзиях», свойственных философам, их неоправданных, с его точки зрения, притязаниях. Ревель интересен прежде всего как выразитель одной из тенденций, связанной с восприятием философского текста в сегодняшних условиях. Это восприятие отнюдь не сводится к абстрактному логическому анализу, для него характерен эмоциональный настрой. Свое выражение он находит в пренебрежительно-обобщенных оценках целых направлений и эпох философского творчества, приводимых без опоры на скрупулезное исследование. Без сомнения, некоторые критические замечания Ревеля в адрес отдельных авторов и по поводу стиля написания философских работ справедливы. Тем не менее позиция Ревеля сталкивается с немалыми затруднениями. С одной стороны, попытка выдать за обобщенную формулу философии представления, свойственные одному из этапов ее развития, существенно снижают ценность его суждений. С другой стороны, французский мыслитель относит доказательную часть философии к ее внешнему, совершенно упуская из вида «архитектонику систем», вне которой постичь их своеобразие, способ построения и внутреннюю логику крайне затруднительно. Констатируя «смерть» философии, Ревель в действительности выносит приговор не ей самой, но лишь устаревшему представлению о ней.
Ключевые слова: Ревель, природа философского знания, французская философия, философия истории философии
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-162-174
В статье представлен обзор современных исследований по проблеме свободы воли и моральной ответственности. Основной его целью является выделение ключевых фигур, теорий и аргументов, внесших вклад в решение обозначенной проблемы. До настоящего момента такого исследования в российской философии не проводилось, поэтому многие участники полемики на эту тему и их теории остаются мало известными русскоязычному читателю. С точки зрения автора статьи, ключевыми фигурами в современной философской дискуссии о свободе воли являются Р. Кейн, Д. Перебум, Д. Деннет и Дж. Фишер. Два первых философа развивают инкомпатибилистические теории (соответственно либертарианство и жесткий инкомпатибилизм), а Деннет и Фишер – компатибилистические. Согласно Кейну и Перебуму, свобода воли и моральная ответственность несовместимы с каузальным детерминизмом – представлением о том, что все события происходят по причине и что все причины с необходимостью определяют результат. Согласно теориям Деннета и Фишера, свобода воли и моральная ответственность, напротив, совместимы с каузальным детерминизмом. Автор статьи считает, что наиболее перспективными являются компатибилистские теории. Они более всего соответствуют существующей практике межличностных отношений. Но для того чтобы защитить теорию такого типа, необходимо показать несостоятельность противоположных доводов: Аргумента последствий и Аргумента манипуляций. Как показывают современные философские дискуссии, это возможно. Аргументы противников компатибилизма не являются окончательными и обладают существенными недостатками.
Ключевые слова:свобода воли, моральная ответственность, компатибилизм, инкомпатибилизм, Кейн, Перебум, Деннет, Фишер, базовая заслуга, Аргумент манипуляций, Аргумент последствий
DOI 10.21146/2072-0726-2016-9-3-175-189
Источник iphras.ru