Великий мастер сказочных историй Андерсен в своей сказке «Колокольный сторож Оле» от имени главного героя рассуждает о стадиях опьянения: «Вот первый бокал, бокал здоровья! В нем растет цветок здоровья; посади его в своем доме – и к концу года будешь сидеть в беседке здоровья! Возьмете второй бокал – из него вылетает птичка; она невинно-радостно щебечет; человек прислушивается и невольно подпевает ей: "Жизнь прекрасна! Не надо вешать носа! Смело вперед!". Из третьего бокала вылетает маленькое крылатое существо; ангелочком его назвать нельзя – он из породы домовых, но не издевается, а только шутит. Он прильнет к уху человека и начнет нашептывать забавные выдумки, уляжется у его сердца и так согревает его, что человеку хочется шалить и острить, и он действительно становится остряком, по мнению других таких же остряков. В четвертом бокале нет ни цветка, ни птички, ни крылатого шалуна; в нем черта, проводимая разумом, и за нее никогда не следует переходить. Если же возьмешь пятый бокал, заплачешь над самим собою, растрогаешься или, наоборот, расшумишься: из бокала выскочит с треском принц Карнавал, невоздержанный на язык, шальной!.. Он увлечет тебя, ты забудешь свое достоинство – если оно у тебя есть! Забудешь многое, больше чем можешь и смеешь. Пляска, пение, звон бокалов!.. Маски увлекают тебя в бешеный вихрь... Перед тобой дочери сатаны в газе и шелке, с распущенными волосами, стройные, красивые... Оторвись от них, коли сможешь!
Шестой бокал!.. В нем уж сидит сам сатана, прекрасно одетый, красноречивый, привлекательный, в высшей степени приятный человечек! Он вполне понимает тебя, находит, что ты прав всегда и во всем, он – твое второе "я"; он является с фонарем, чтобы проводить тебя восвояси. Да, в одной старой легенде рассказывается о святом, который должен был выбрать один из семи смертных грехов и выбрал, как ему казалось, наименьший – пьянство, но благодаря ему впал и во все остальные. В шестом бокале кровь сатаны, смешанная с человеческой. Только выпей его – все дурные семена, что прячутся в твоей душе, пустят ростки и каждое разрастется, подобно евангельскому горчичному зерну, в целое дерево, которое может покрыть своей тенью весь свет. Большинству людей остается после этого только отправиться в переплавку!»[1].
Датский рассказчик прав, приводя здесь пример христианской мудрости колокольного сторожа. Итак, стадий опьянения шесть – как дней творения. Вот мы еще трезвы после первого бокала, и нам кажется, что так будет всегда. После второго бокала мы вдохновляемся, и представляется, что наше счастье безбрежно... Однако третий бокал начинает искушать нас – Андерсен сдержанно пишет о домовом, но в этом псевдоангелочке нетрудно узнать мелкого беса, который всего-навсего пытается направить наши помыслы на шутки, невинные с виду глупости, что впоследствии приведут к еще большему падению; на четвертом бокале разум начинает сдаваться – шутки из третьего бокала как раз и были призваны заключить солнце разума плотным покрывалом приятных ощущений собственного остроумия; пятый бокал уже являет сатану, но не в его собственном облике, а в облике милых масок, вихря страстей... Это может быть очень даже эстетично – как пышный венецианский карнавал, все кажется невозможно красивым, но эта красота – только трепещущая и волнующаяся поверхность адского пламени. И вот, после шестого бокала происходит что-то вроде таинства причастия сатане – в бокале его кровь, и человек, выпивая ее, становится плоть от плоти дьявольским, он смотрит в зеркало собственной души и видит там свою сатанинскую копию, претворяясь в малое подобие антихриста.
На ум приходят известные слова апостола Павла: «Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской» (1Кор. 10, 21). Шестой бокал означает приобщение чаше бесовской, и Андерсен говорит о дьявольской пародии на евангельское горчичное зерно, которое вырастает сатанинским древом познания зла и, вместо спасительной тени для птиц, тень от этого древа покрывает весь мир, ибо в этом и состоит главная цель сатаны – превратить все Божье творение в преисподнюю. Пригодилось лютеранину Андерсену и житие святого, который впал во все 7 смертных грехов из-за пьянства. Классификация семи смертных грехов (гордость, сребролюбие, блуд, зависть, чревоугодие, гнев, уныние) более распространена в католичестве, но разве человек действительно не впадает в них «после шести бокалов»?
Читая эту историю про бокалы, поневоле приходишь к известной мысли: дьявол ничего не может создать, он может лишь подделывать действия Божьи. Пародирует он и человеческое благочестие, наше стремление к Богу, пытаясь извратить все на свете. И эти 6 стадий опьянения – только жалкая насмешка падшего ангела над этапами духовного восхождения человека к Богу. На первом этапе, соответствующем первому бокалу, человек должен обладать духовной трезвостью, ибо только с этого состояния начинается подлинное благочестие, однако обретение трезвости – плод долгого соработничества Бога и человека. На втором этапе человек обретает милостью Божьей истинное вдохновение, он видит красоту творения Господнего, научается любить Бога через красоту Его созданий, понимает, что жизнь, данная Богом, – это действительно прекрасный дар. На третьем этапе Бог через ангелов (полная противоположность бесу-пересмешнику из третьего бокала) сообщает человеку целомудренное и разумное богопознание догматов ортодоксальной христианской веры. Это остроумие правды, а не шутки, разрушающей истину. Это результат духовной войны с бесами на стороне Бога и ангелов Его. Четвертый этап означает переход богопознания за границы разума, когда человек настолько соединяется с Богом, что от берега разума отчаливает к берегу сердца, – разум и сердце собираются в Боге, превосходя самих себя в бесконечности Всевышнего; все существо человека начинает переход в страну священного безумия. На пятом, через воздержание и достижение смирения, является бесстрастие, в глубине которого скрыт Сам Бог; душа плачет от своего недостоинства и от блаженства пребывания с Богом, она забывает земное и простирается в небесное; это как восхищение до третьего неба, о котором апостол Павел писал, что не знал, в теле он был, или нет (см. 2Кор. 12, 2). Это красота неизреченных слов Бога, этих проявлений божественной сущности, которые слышит душа. Это вхождение в облачный вихрь божественной непостижимости. И вот, на шестом этапе, человек достигает вершины причастия Самому Богу – мы становимся единокровными, единотелесными и единодуховными Христу. Речь идет не просто о Таинстве Евхаристии, но о жизни, которая стала одним непрестанным приобщением Богу и Его любви. Это настоящее духовное опьянение, совершенное счастье в Боге, которому дьявол пытается кощунственно подражать в богохульстве; бесстрастное опьянение, когда душа полна только Возлюбленным Господом, преисполнена чистым и прозрачным, вездесущим и радостным огнем сверхбожественного милосердия, и мы становимся богами по благодати, и видим в себе, как писал 1000 лет назад св. Симеон Новый Богослов, только Свет Истинносущего Христа – «и рука у меня несчастнейшего, и нога моя – Христос. Я же жалкий – и рука, и нога Христова. Я двигаю рукою, и рука моя есть весь Христос, ибо Божественное Божество, согласись со мною, нераздельно; двигаю ногою, и вот она блистает, как и Он. Не скажи, что я богохульствую, но прими это и поклонись Христу, таковым тебя содевающему»[2].
Но здесь и сейчас, в земной тьме, в густом клее времени и пространства, где люди бредут без разума от одного опьянения к другому, помилуй нас, Господи, и пошли надежду покаяния и слезы о грехах наших!