Книги Интернета: Алексей Алексеев. Религиозные движения на Руси последней трети XIV — начала XVI в. - стригольники и жидовствующие
События
Алексей Алексеев - Религиозные движения на Руси последней трети XIV — начала XVI в. - стригольники и жидовствующие - Содержание
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
ЧАСТЬ 1. СТРИГОЛЬНИКИ
Предисловие
Глава 1. Историографический обзор
1.1. Историография XIX — начала XXI в
1.2. Историография советского периода
1.3. Зарубежная историография
1.4. Историография 1991-2010 гг.
1.5. Феномен стригольничества в исторических штудиях российских протестантов
Глава 2. Обзор источников
2.1. Послание константинопольского патриарха Нила
2.2. Сочинение против стригольников, приписываемое патриарху Антонию или епископу Стефану Пермскому
2.3. Сборники с антистригольническими посланиями митрополита Фотия
2.4. Послание митрополита Фотия 1416 г.
2.5. Послание митрополита Фотия 1422-1425 гг.
2.6. Послание митрополита Фотия от 22 июня 1427 г
2.7. Послание митрополита Фотия от 23 сентября 1427 г.
2.8. Известия летописей
2.9. Житие новгородского архиепископа Моисея
2.10. Упоминания о стригольниках в посланиях архиепископа Геннадия Гонзова
2.11. Известие «Просветителя» Иосифа Волоцкого
Глава 3. Стригольники как феномен в религиозной жизни Новгорода и Пскова
3.1. Вопрос о генезисе ересеучения: внешние влияния или внутренние причины?
3.1.1. Вальденсы
3.1.2. Богомилы и манихеи
3.1.3. Гейслеры или флагелланты
3.1.4. Гуситы
3.1.5. Армяне
3.1.6. Иудеи
3.1.7. Стригольники и жидовствующие
3.1.8. Типологические объясняющие модели
3.1.9. Протестанты до Реформации
3.1.10. Гуманисты и рационалисты
3.1.11. Рецидив язычества
3.1.12. Выводы
3.2. Вопрос об этимологии термина «стригольник»
3.3. Споры о симонии
3.4. Споры о вдовых священнослужителях
3.5. Споры о мирской проповеди
3.6. Существовала ли стригольническая книжность?
3.6.1. Фроловская Псалтырь
3.6.2. Трифоновский сборник
3.6.3. Трактат «Власфимия»
3.6.4. «Слово о лживыхучителех»
3.6.5. Измарагд
3.7. Исповедь земле или публичная исповедь?
3.8. Протесты против заупокойно-поминального культа
3.9. Основные выводы
ЧАСТЬ 2. ЕРЕСЬ ЖИДОВСТВУЮЩИХ
Глава 1. Историографический обзор
1.1. Историография XIX — начала XX в
1.2. Историография советского периода
1.3. Зарубежная историография
1.4. Историография 1991-2010 гг
1.5. Современная историческая публицистика
Глава 2. Обзор источников
2.1. Послания архиепископа Геннадия Гонзова: проблема достоверности сведений о ереси «жидовьская мудръствующих»
2.1.2. «Рассказ об инквизиции»
2.2. Соборный приговор 1490 г
2.3. «Поучение» митрополита Зосимы
2.4. Анафематствования жидовствующим
2.5. «Послание на жиды и на еретикы» инока Саввы
2.6. «Просветитель» и послания Иосифа Волоцкого
2.6.1. История изучения «Просветителя» и посланий Иосифа Волоцкого
2.6.2. Пространная и Краткая редакции «Просветителя»
2.6.3. Вопрос о первоначальной редакции «Сказания о новоявившейся ереси»
2.6.4. «Просветитель» и Послание Иосифа Волоцкого архимандриту Вассиану о Св. Троице
2.6.5. «Слова» об иконах и 5-е, 6-е, 7-е «слова» «Просветителя»
2.6.6. 7-е «слово» «Просветителя» и Монастырский Устав Иосифа Волоцкого
2.6.7. «Сказание» и «слова» «о скончании седьмой тысящи» и 8-е, 9-е и 10-е «слова» «Просветителя»
2.6.8. Послание Дмитрия Траханиота и 8-е «слово» «Просветителя»
2.6.9. «Рассуждение об иноческом жительстве» и 11-е «слово» «Просветителя»
2.6.10. 12-е «слово» «Просветителя» и Послания Иосифа Волоцкого
2.6.11. «Слово об осуждении еретиков» и 13-е «слово» «Просветителя»
2.6.12. «Слово о благопремудростных коварствах» и 14-е «слово» «Просветителя»
2.6.13. «Послание о соблюдении соборного приговора» и 15-е «слово» «Просветителя»
2.6.14. Послания Иосифа Волоцкого и 16-е «слово» «Просветителя»
2.6.15. Основные выводы
2.6.16. Когда был написан «Просветитель»?
2.7. Летописные известия
Глава 3. Ересь жидовствующих
3.1. Антииудейская полемика в русской книжности XV в. (к постановке проблемы)
3.2. Ожидания конца света на Руси в контексте эсхатологии Средневековья
3.2.1. О средневековой эсхатологии
3.2.2. Ожидания конца света в Западной Европе около 1000 г.
3.2.3. Об эсхатологических ожиданиях в Киевской Руси
3.2.4. Мнения древнерусских богословов о связи между исходом 7-й тысячи лет от сотворения мира и концом света
3.3. Ересь жидовствующих в 1470-1490 гг
3.4. Церковный собор 1490 г.
3.5. Ересь жидовствующих в 1490-1504 гг
3.6. О времени вступления Иосифа Волоцкого в борьбу с ересью жидовствующих
3.7. Учение жидовствующих
3.8. Митрополит Зосима
3.9. Иван III — неортодоксальный правитель Святой Руси?
3.10. Литература жидовствующих и влияние полемики с еретиками на русскую культуру XV — начала XVI в
3.11. О начале полемики «иосифлян» и «нестяжателей»
3.12. Основные выводы
Заключение
Приложения
Список сокращений
Список использованных рукописей
Издания сочинений Иосифа Волоцкого
Литература и источники
Указатель имен
Ереси появились почти одновременно с христианством. Согласно церковной традиции первым еретиком был Симон Волхв, который всего лишь притворялся христианином (Деян. 8:18-21). Первые ереси — гностические — появились за пределами христианского вероучения, они представляли собой сложные религиозно-философские системы, включающие элементы многих религиозных учений и философских направлений. Их приверженцы стремились использовать в своих целях и даже узурпировать растущее влияние христианства.
В период Вселенских Соборов, на которых были сформулированы основные догматы христианства, появляются ереси, каждая из которых «искажала какой-либо определенный догмат или одну вероучительную доктрину». Ереси рождались в среде интеллектуальной элиты Византии, сохранившей римскую цивилизацию в период варварских нашествий. Ересиархами в эту эпоху становились крупные мыслители, первоначально руководствовавшиеся благочестивыми намерениями защитить веру от тех или иных казавшихся им опасными догматических заблуждений. Таковы были Арий, Аполлинарий, Диодор Тарсийский, Федор Мопсуестийский, Несторий и др.
В эпоху Средневековья еретические движения появляются не на основе отрицания догматов, но под лозунгом возврата церковных институтов к евангельским идеалам.
Догматические споры, которые велись между образованными богословами, сменились требованиями необразованных народных масс к клирикам соблюдать предписанные нормы поведения. Это обстоятельство следует объяснять, в первую очередь, успехами христианизации. «Народные» ереси, как правило, были порождены конфликтом между провозглашенной церковными институтами нормой и отклонениями от нее, которые имели место на практике. Главный водораздел происходил между готовностью признать предписываемые легитимирующей институцией формальные правила и нежеланием сделать это, апеллируя к попранным евангельским идеалам.
Как заметил Жак Ле Гофф: «Следует быть чрезвычайно осторожным, чтобы правильно выделить те ереси, которые в первую очередь были направлены против официальной Церкви, ее ощущавшегося морального разложения и неоправданной монополии на таинства. Подобные ереси проповедывали возврат к тому, что считалось изначальной бедностью, чистотой и братством раннего христианства. Таким образом, эти движения выражали мятежный клич, направленный против богатства и мирского приземления, которые становились все более заметными на Западе со времени великого экономического подъема в XI в.».
В своем диссертационном исследовании, посвященном раннехристианским ересям Александр Зорич предложил термин «девиантное мышление». Согласно данному им определению, «Под девиантным мышлением понимаются такие типы интерпретации социокультурной действительности и духовного опыта, которые приводят индивидуума (или группу его последователей-единомышленников) к созданию «конфликтных» артефактов культуры, последующая инкультурация которых имеет долговременные последствия; под конфликтными артефактами понимаются такие учения, доктрины, теории, тексты и другие знаково нагруженные объекты, которые диссонируют с ценностями, моральными и этическими нормами или картиной мира данной культуры».
Позволю себе привести авторитетное высказывание известного медиевиста: «Ведя ожесточенную борьбу против подобных течений, Римская Церковь, самое меньшее, избавила Западную Европу от невежества и угнетения, которыми грозила победа различных фундаменталистских сект».
Для церковных институций опасность несвоевременной или неправильной реакции на тот или иной вызов времени была велика. По выражению А. Зорича: «Необразованный экстатик не обладает достаточным красноречием для убедительной проповеди, невежда не различит между ортодоксией и ересью, христианство в конечном итоге перестанет быть христианством, утратив самоидентификацию среди подобных по этосу, пусть и отличных по антропологии и онтологии учений».
В противовес марксистскому постулату о том, что революционные движения порождаются ухудшением материального состояния народных масс, средневековые ереси возникали, как правило, в эпохи экономических подъемов. Например, всплеск протестов против симонии, т.е. продажи церковных должностей за деньги, Ж. Дюби объясняет тем, что «деньги проникают в отношение, которое является основным, находится в сердце социального организма той эпохи, — в дарообмен». В целом же нам представляется очень плодотворной не лишенная парадокса мысль французского исследователя о том, что «Ересь являлась в те времена одной из форм прогресса, затронувшего все сферы», при этом, «еретики противились всем изменениям, вызванным прогрессом, который породил их самих».
Еще одним важным аспектом проблемы средневековых ересей является вопрос о роли в их зарождении интеллектуалов-ересиархов. В странах Западной Европы в роли ересиархов нередко выступали теологи, интеллект которых превышал средний уровень образованных клириков. По этой причине богословские диспуты между еретиками и ортодоксами не всегда являлись для католической церкви желательными. Ситуация изменилась с развитием богословского образования в университетах и становлением схоластики. Но в XII столетии нередки были случаи, когда решающую роль в победе на диспутах играли не образ мысли и богословская образованность, а демонстрируемый образ жизни.
Социальные роли средневековых ересей были различны. А.К. Дживелегов следующим образом описывал социальные роли катаров и патаренов в XI в.: «Катары не принимали участия в социальной борьбе, а патарены не интересовались догматикой. Катары были в оппозиции к церкви и к папе, ее главе. Патарены были армией папы в борьбе, которую он вел с императором и церковными феодалами. Катары не представляли собой общественной группы. Патарены были организованным и связанным общими интересами плебейским соединением. Катары держались пассивно, патаре- ны были непрерывно в действии и в борьбе».
Следует заметить, что патарены являлись христианами, а вера катаров едва ли может быть названа христианской. Предваряя итоговый вывод исследования, можно провести историческую параллель. Стригольники могут быть уподоблены патарам, поскольку, требуя моральной чистоты от иерархии и духовенства, они никогда не отвергали догматы христианства, а жидовствующие с достаточной долей условности сопоставлены с катарами, так как они отвергли христианство и, если не исповедыва- ли чистый иудаизм, то все-таки являлись иудаизантами.
Целью настоящего исследования является изучение первых русских ересей стригольников и жидовствующих, которые имеют черты массовых движений.
3.2. Ожидания конца света на Руси в контексте эсхатологии Средневековья
3.2.1. О средневековой эсхатологии
3.2.2. Ожидания конца света в Западной Европе около 1000 г.
3.2.3. Об эсхатологических ожиданиях в Киевской Руси
3.2.4. Мнения древнерусских богословов о связи между исходом 7-й тысячи лет от сотворения мира и концом света
3.3. Ересь жидовствующих в 1470-1490 гг
3.4. Церковный собор 1490 г.
3.5. Ересь жидовствующих в 1490-1504 гг
3.6. О времени вступления Иосифа Волоцкого в борьбу с ересью жидовствующих
3.7. Учение жидовствующих
3.8. Митрополит Зосима
3.9. Иван III — неортодоксальный правитель Святой Руси?
3.10. Литература жидовствующих и влияние полемики с еретиками на русскую культуру XV — начала XVI в
3.11. О начале полемики «иосифлян» и «нестяжателей»
3.12. Основные выводы
Заключение
Приложения
Список сокращений
Список использованных рукописей
Издания сочинений Иосифа Волоцкого
Литература и источники
Указатель имен
Алексей Алексеев - Религиозные движения на Руси последней трети XIV — начала XVI в. - стригольники и жидовствующие - Введение
Ереси появились почти одновременно с христианством. Согласно церковной традиции первым еретиком был Симон Волхв, который всего лишь притворялся христианином (Деян. 8:18-21). Первые ереси — гностические — появились за пределами христианского вероучения, они представляли собой сложные религиозно-философские системы, включающие элементы многих религиозных учений и философских направлений. Их приверженцы стремились использовать в своих целях и даже узурпировать растущее влияние христианства.
При этом основное размежевание между противниками и апологетами христианства произошло в ходе споров относительно границ соотносимости разума и веры. Большую часть противников ортодоксального христианства в первые века составляли последователи многочисленных гностических сект, в учении которых «особую роль играл гносис — тайное знание о Боге, мире и подлинной духовной природе человека, открытое Спасителем (или спасителями) и сохраняемое эзотерической традицией. Обладание подобным знанием (удостоиться которого могли лишь избранные) само по себе приводило к спасению».
В период Вселенских Соборов, на которых были сформулированы основные догматы христианства, появляются ереси, каждая из которых «искажала какой-либо определенный догмат или одну вероучительную доктрину». Ереси рождались в среде интеллектуальной элиты Византии, сохранившей римскую цивилизацию в период варварских нашествий. Ересиархами в эту эпоху становились крупные мыслители, первоначально руководствовавшиеся благочестивыми намерениями защитить веру от тех или иных казавшихся им опасными догматических заблуждений. Таковы были Арий, Аполлинарий, Диодор Тарсийский, Федор Мопсуестийский, Несторий и др.
В эпоху Средневековья еретические движения появляются не на основе отрицания догматов, но под лозунгом возврата церковных институтов к евангельским идеалам.
Догматические споры, которые велись между образованными богословами, сменились требованиями необразованных народных масс к клирикам соблюдать предписанные нормы поведения. Это обстоятельство следует объяснять, в первую очередь, успехами христианизации. «Народные» ереси, как правило, были порождены конфликтом между провозглашенной церковными институтами нормой и отклонениями от нее, которые имели место на практике. Главный водораздел происходил между готовностью признать предписываемые легитимирующей институцией формальные правила и нежеланием сделать это, апеллируя к попранным евангельским идеалам.
Как заметил Жак Ле Гофф: «Следует быть чрезвычайно осторожным, чтобы правильно выделить те ереси, которые в первую очередь были направлены против официальной Церкви, ее ощущавшегося морального разложения и неоправданной монополии на таинства. Подобные ереси проповедывали возврат к тому, что считалось изначальной бедностью, чистотой и братством раннего христианства. Таким образом, эти движения выражали мятежный клич, направленный против богатства и мирского приземления, которые становились все более заметными на Западе со времени великого экономического подъема в XI в.».
В своем диссертационном исследовании, посвященном раннехристианским ересям Александр Зорич предложил термин «девиантное мышление». Согласно данному им определению, «Под девиантным мышлением понимаются такие типы интерпретации социокультурной действительности и духовного опыта, которые приводят индивидуума (или группу его последователей-единомышленников) к созданию «конфликтных» артефактов культуры, последующая инкультурация которых имеет долговременные последствия; под конфликтными артефактами понимаются такие учения, доктрины, теории, тексты и другие знаково нагруженные объекты, которые диссонируют с ценностями, моральными и этическими нормами или картиной мира данной культуры».
Девиантное мышление и поведение определяются только через их отношение к институтам легитимации, которые формируют представление о норме. Имеет смысл привести еще одну цитату из А. Зорича, согласно которому «легитимация как нечто длящееся — тоже процесс мышления, которое, в отличие от девиантного, стремится полностью вписаться в традицию, наилучшим образом ответить ценностным установкам, господствующим в данной культуре».
Такое мышление следует называть легитимным, ортодоксальным или нормативным. Творческий потенциал ортодоксального мышления принято отрицать, однако это неверно, поскольку «иногда, будучи вынуждены реагировать на новые проявления девиантного мышления, институты легитимации фактически ему со-творят, модифицируя культуру совместно с девиантным мышлением». Можно говорить о том, что в последние два столетия сформировалась парадигма, которой свойственно приписывать инициативное творческое начало исключительно ересям, игнорируя момент, пускай и конфликтного, но взаимодействия ереси и ортодоксии. При этом упускались из виду такие факторы, достигаемые в процессе практики социального дисциплинирования, как обеспечение всех видов единства социума.
Позволю себе привести авторитетное высказывание известного медиевиста: «Ведя ожесточенную борьбу против подобных течений, Римская Церковь, самое меньшее, избавила Западную Европу от невежества и угнетения, которыми грозила победа различных фундаменталистских сект».
Для церковных институций опасность несвоевременной или неправильной реакции на тот или иной вызов времени была велика. По выражению А. Зорича: «Необразованный экстатик не обладает достаточным красноречием для убедительной проповеди, невежда не различит между ортодоксией и ересью, христианство в конечном итоге перестанет быть христианством, утратив самоидентификацию среди подобных по этосу, пусть и отличных по антропологии и онтологии учений».
В противовес марксистскому постулату о том, что революционные движения порождаются ухудшением материального состояния народных масс, средневековые ереси возникали, как правило, в эпохи экономических подъемов. Например, всплеск протестов против симонии, т.е. продажи церковных должностей за деньги, Ж. Дюби объясняет тем, что «деньги проникают в отношение, которое является основным, находится в сердце социального организма той эпохи, — в дарообмен». В целом же нам представляется очень плодотворной не лишенная парадокса мысль французского исследователя о том, что «Ересь являлась в те времена одной из форм прогресса, затронувшего все сферы», при этом, «еретики противились всем изменениям, вызванным прогрессом, который породил их самих».
Еще одним важным аспектом проблемы средневековых ересей является вопрос о роли в их зарождении интеллектуалов-ересиархов. В странах Западной Европы в роли ересиархов нередко выступали теологи, интеллект которых превышал средний уровень образованных клириков. По этой причине богословские диспуты между еретиками и ортодоксами не всегда являлись для католической церкви желательными. Ситуация изменилась с развитием богословского образования в университетах и становлением схоластики. Но в XII столетии нередки были случаи, когда решающую роль в победе на диспутах играли не образ мысли и богословская образованность, а демонстрируемый образ жизни.
Так цистерцианцы терпели поражение в диспутах с катарами, пока на сцене не появились проповедники из нищенствующих орденов доминиканцев и францисканцев, отличавшиеся аскетическим образом жизни. Из сказанного можно сделать вывод о том, что интеллектуальное превосходство далеко не всегда являлось на стороне еретиков, напротив апелляция к евангельским нормам, которым не следовало духовенство, всегда склоняла чашу весов простонародья в пользу противников клира.
Социальные роли средневековых ересей были различны. А.К. Дживелегов следующим образом описывал социальные роли катаров и патаренов в XI в.: «Катары не принимали участия в социальной борьбе, а патарены не интересовались догматикой. Катары были в оппозиции к церкви и к папе, ее главе. Патарены были армией папы в борьбе, которую он вел с императором и церковными феодалами. Катары не представляли собой общественной группы. Патарены были организованным и связанным общими интересами плебейским соединением. Катары держались пассивно, патаре- ны были непрерывно в действии и в борьбе».
Следует заметить, что патарены являлись христианами, а вера катаров едва ли может быть названа христианской. Предваряя итоговый вывод исследования, можно провести историческую параллель. Стригольники могут быть уподоблены патарам, поскольку, требуя моральной чистоты от иерархии и духовенства, они никогда не отвергали догматы христианства, а жидовствующие с достаточной долей условности сопоставлены с катарами, так как они отвергли христианство и, если не исповедыва- ли чистый иудаизм, то все-таки являлись иудаизантами.
Целью настоящего исследования является изучение первых русских ересей стригольников и жидовствующих, которые имеют черты массовых движений.
Хронологические рамки охватывают период с последней трети XIV в. до начала XVI в. Географические рамки включают территории вечевых республик Северо-Западной Руси, а также земли великих княжеств Литовского и Московского. В соответствии с этими целями в первой части монографии делается попытка рассмотреть феномен стригольничества, а вторая часть посвящена истории жидовствующих в Новгороде и в Москве. Своим оригинальным вкладом в дело изучения первых русских ересей автор считает, во-первых, рассмотрение еретических движений преимущественно как религиозных явлений; во-вторых, в результате источниковедческого исследования основных источников удалось пересмотреть текстологическую и творческую историю некоторых памятников, среди которых «Просветитель» и послания Иосифа Волоцкого. Вниманию читателей тем самым предлагается новый взгляд на генезис и природу еретических движений русского Средневековья.