Доклад иеромонаха Дионисия (Шлёнова) посвящён особенностям богословских взглядов святого Неофита Затворника на такие важнейшие вопросы христианской аскетики и антропологии, как "чувственное" и "умопостигаемое".

Возлюбленные о Господе братья всегда дружественных для России стран Кипра и Греции!

Святой Неофит Затворник, к сожалению, мало известен в России. В 1997 году нынешний митрополит Тамасоса и Оринис Исаия, будучи студентом-аспирантом Московской духовной академии, написал обзорную работу, посвященную жизни и трудам подвижника, но большая часть новоизданных сочинений святого Неофита пока что не переведена. В журнале «Альфа и Омега» был опубликован ряд переводов, выполненных А.И. Сидоровым, профессором Московской духовной академии, которую представляет и докладчик.

Доклад посвящен учению преподобного Неофита Затворника о чувствах. Святой излагает свою мысль на фоне применения двух взаимосвязанных терминов — «чувственный» (αἰσθητός) и «умопостигаемый»/«умопостигающий» (νοητός/νοηρός). Учение о чувствах — важная часть антропологии святого Неофита, а вышеуказанные термины, характерные для его экзегетического метода, используются также в учении о мире, ангелологии, аскетике. При таком многообразии смыслов можно задаться вопросом, был ли святой Неофит последователен в оценке чувственного.

Следует отметить, что в христианской и святоотеческой письменности термины αἰσθητός и νοητός, используемые вместе, довольно широко распространены. В целом они более свойственны александрийскому образу мысли с его попыткой построения высоких богословских конструкций путем отталкивания от чувственного и земного в сторону умопостигаемого и небесного. Иначе говоря, они свойственны представителям аллегорического метода толкования Священного Писания начиная с его родоначальников Филона и Оригена[1]. Известно речение последнего о различии между «чувственным евангелием и умопостигаемым и духовным»[2]. Для Оригена разница между умопостигаемым и чувственным подобна разнице между бестелесным и телесным[3] — с учетом отрицательного отношения к телесному, разница онтологическая. В XI веке у преподобного Никиты Стифата, ученика преподобного Симеона Нового Богослова, встречаются частые антитезы между чувственным и умопостигаемым, наиболее сильные в учении о рае. Иоанн Кантакузен (XIV век), покровитель и защитник святого Григория Паламы, писал: «Чем является для чувственных солнце, тем для умопостигаемых Бог»[4].

У святого Неофита Затворника сочетание корней слов αἰσθητ νοητ содержится около 50 раз[5]. После анализа и классификации всех найденных мест при помощи исчерпывающего поиска по TLG on-line вырисовывается три основные смысловые или тематические группы.

1. К первой группе относятся места, в которых буквальный, дословно «чувственный», смысл соотносится с духовным, «умопостигаемым», смыслом. Сочетание или антитеза двух смыслов часто применяется святым Неофитом при экзегезе мест Священного Писания, особенно в толковании на Псалмы. Например, он толкует «Господь разрешает узников» (Κύριος λύει πεπεδημένους, Пс. 145, 7): «чувственно — от уз верных, умопостигаемо — от цепей грехов добре кающихся»[6].

Наиболее ярким местом, характеризующим данную группу, оказывается «Пятидесятокнижие» (Liber quinquaginta capitulorum 49, 6, 16), где святой Неофит вкладывает и то и другое слово в уста Спасителя. Толкуя Свои собственные слова «взалкал и вы накормили Меня…» (Мф. 25, 35.42), Христос говорит: «Я умопостигаемо взалкал и возжаждал вашего спасения как Бог, а чувственно — и чувственной пищи ради бедных и малых Моих братьев»[7]. Духовный смысл слов «взалкал и возжаждал» означает спасение людей, которое осуществляется благодаря Богу, а буквальный чувственный смысл указывает на реальность человеческой природы Господа, которая подтверждается через вкушение пищи.

Умопостигаемый или духовный смысл требует возведения, прозрения, способности понять за плотской тканью повествования скрытые духовные смыслы. Он усматривается в Священном Писании, а также в других образах, выходящих за пределы Писания. Так, святой Неофит пишет о том, что, удержав чувственные очи, можно умопостигаемо узреть Богоматерь как небо, твердь и прочее[8]. Под псаломскими «реками» он понимает апостолов, причем в данном случае духовный, умопостигаемый, смысл оказывается сильнее буквального, чувственного[9].

Ряд чувственных реалий, указывающих на духовные реалии, у святого Неофита весьма богат. Семя, сеемое на земле, — прообраз духовного сеяния[10]; также святой пишет о чувственных и умопостигаемых вратах, львах[11], Давидах[12] и прочем.

В одном месте святой Неофит пишет о чувственном как о реальном, а об умопостигаемом — как о малореальном. В этом редком словоупотреблении, быть может, даже единственном во всем корпусе своих сочинений, преподобный Неофит использует термин «умопостигаемый» без полного доверия. Врата в Соломоновом храме не могут быть названы «умопостигаемыми, не имеющими чего-либо чувственного»[13]. Однако и в данном случае далее он пишет, что «чувственные врата» имеют некое умопостигаемое действие[14].

2. Ко второй группе смыслов относится представление о чувственном и умопостигаемом как о вещественном и невещественном без какого-либо противопоставления[15] — иными словами, понятия выступают как взаимодополняющие. Так, они используются для описания всей полноты творения, приобщающегося Божественной благодати, или, наоборот, изредка в отрицательном смысле — для описания противников спасения человека[16]. Данный подход будет применен в большинстве случаев, встречающихся в толковании святого Неофита на Бытие.

Помимо двухсоставного мира преподобный Неофит применяет две свои излюбленные категории к человеку, когда чувственное соответствует телу, а умопостигаемое — душе. Например, он пишет о несовершенстве души и тела человека по сравнению с Богом[17], о шествии «чувственно и умопостигаемо в безопасности»[18] или, наоборот, об одной из страстей — «блуд наполняет чувственные и умопостигаемые очи»[19].

3. И, наконец, только дважды в сочинениях святого Неофита встречается однозначно отрицательное отношение к чувственному как к плотскому и страстному в отличие от умопостигаемого, духовного — «все сие понимается умопостигаемо и духовно, ничего чувственного, ничего плотского, ничего страстного» (ταῦτα δὲ πάντα νοητῶς καὶ πνευματικῶς ἐκλαμβάνεται· οὐδὲν αἰσθητόν, οὐδὲν σαρκικόν, οὐδὲν ἐμπαθές)[20]. Надо сказать, что два найденные случая дословно повторяют друг друга.

Таким образом, в наследии  преподобного Неофита Затворника выделяются две основные смысловые или тематические группы употребления «чувственный — умопостигаемый»: богословско-экзегетическая и космологическая/антропологическая. Святой Неофит избегает противопоставления между чувственным и умопостигаемым, понятиями, которые оказываются разными гранями бытия, удел которого — преображенное бытие в Боге. Быть может, поэтому и сама тема о пяти духовных чувствах (соответствующих телесным), идущая от Оригена через восточную и западную патристику, прозвучала в наследии святого Неофита лишь однажды, мимолетом, без богословского углубления[21]. Для спасения человека требуется преображение всего его бытия — как материального, чувственного, так и духовного, умопостигаемого.

Для лучшего понимания мысли святого Неофита следует рассмотреть его учение о пяти чувствах, которое наиболее полно представлено в слове «На пять заповедей Спасителя и о пяти чувствах тела»[22], а также в Поучении 9[23]. Первенствующее место среди пяти чувств занимает зрение, затем обоняние, слух (или в другом порядке: слух, обоняние), вкус и осязание. В идеале согласно изначальному благому замыслу Творца при творении человека Он наделяет его «самовластием» и «чувствами», «дабы через них мы получали чувство Его творений и отсюда к Нему восходили и Его ощущали непостижимую силу»[24].

Однако после грехопадения чувства становятся «окошками», через которые «восходит смерть» (Иер. 9, 20), а «варвары-демоны метают свои стрелы и ранят и убивают наши души»[25]. Но и в этом печальном состоянии чувства не являются источником зла. Приведя несколько примеров падения через чувство зрения, соблазнившееся человеческой красой, святой Неофит пишет: «… ни зрение, ни краса не являются причиной погибели людей, но беспечность, и злое произволение, и испорченная воля»[26]. «Если мы захотим очами взирать как должно, большую приобретем пользу. Ибо для этого наш Владыка и Бог пять чувств как великое некое богатство нам даровал, дабы через них мы ощущали величие Его творений и воспевали Создавшего»[27]. Бог наделил нас «зрением, чтобы мы созерцали свет и творения Божии и прославляли и удивлялись бесконечной мудрости и силе Бога»[28].

При описании чувства обоняния святой Неофит пишет уже не столько о превратном, сколько о правильном использовании сего чувства, уделив особое внимание обонянию мира, источившемуся в Вифлеемской пещере[29]. Бог дает нам «обоняние, дабы мы осязали спасительное благоухание и миро святых и им подражали»[30]. Чувство вкуса осуществляется при помощи уст, которые помимо принятия пищи связаны с речевым процессом. По мысли преподобного Неофита, вкус дан не для набивания своего чрева разными явствами и не для недолжных и несвоевременных речей, но для питания и поддержания тела и для «научения народов Божественным учениям, пения, молитвы и воспевания Бога, насколько возможно»[31]. Чувство слуха в своем аскетическом измерении поясняется многочисленными цитатами из Писания — так, например, оно приводит к страху Божию согласно пророческому речению «услышах слух Твой и убояхся» (Аввак. 3, 2). Бог дарует «слух, дабы мы слышали о чудесах Божиих и о том, что способствует спасению»[32].

Первоочередной инструмент осязания — руки — воздвигаются в молитве, служат другим и трудятся[33]. В связи с чувством осязания святой Неофит делает пространное отступление о монашеских рукоделиях и «телесном делании», а также пишет, что возделывание и хранение рая было нужно не для самого рая, а для Адама, коему безделье было бы пагубным[34].

Далее при описании различия между грешными и святыми людьми преподобный Неофит указывает на то, что мы, грешные, последовали «несдержанности пяти чувств» (τῶν πέντε αἰσθήσεων τὸ ἀκράτητον), которая перечисляется в одном ряду с «беспечностью души» и «преступлением заповедей Христа Бога нашего»[35]. В то время как святые не только «соблюли», но и «превзошли» заповеди, мы «нарушили» их[36]. «Мы настолько отличаемся от тех преподобных, насколько неразумные скоты от разумной природы» (τοσοῦτον διεκρίθημεν τῶν ὁσίων ἐκείνων ὅσον τὰ ἄλογα κτήνη τῆς λογικῆς κτίσεως)[37]. Последняя цитата — единственное место во всем пятом слове, косвенно поддерживающее третью группу употребления «чувственный–умопостигаемый». Однако мысль о столь радикальном отличии остается всего лишь сравнением в риторическом вопросе, которое не имеет догматического характера, поскольку грешники не «неразумны», но «разумны», только их ум духовно дезориентирован.

Не случайно, что греховное и страстное состояние человека святой Неофит называет не «злым» или «мирским чувством», а «бесчувствием» (ἀναισθησία), которое, по определению отцов, является «умершим чувством и смертью души прежде смерти тела…»[38]. Бесчувственный человек уподобляется мертвецу, не реагирующему ни на какие слова[39]. Описание бесчувствия — одно из редких в святоотеческой письменности[40] — в целом соответствует положительной оценке чувств в аскетико-богословском наследии святого.

Таким образом, учение о чувствах преподобного Неофита Затворника в значительной мере соответствует основным группам значений «чувственный–умопостигаемый», выделенным на основании всего корпуса его сочинений. При этом и богословско-экзегетическая, и космологическая/антропологическая интерпретации в большинстве случаев служат целям духовного назидания и совершенствования в аскезе. Отказ от негативного отношения к чувству как таковому свидетельствует о том, что святой Неофит придерживался цельной святоотеческой антропологии — той, которую преподобный Максим Исповедник защитил и очистил от оригенистских крайностей. Для своего времени учение святого Неофита стало определенным этапом — на пути от выражения преподобного Симеона Нового Богослова о «чувственном» восприятии Божественной благодати[41] к учению святого Григория Паламы о созерцании нетварного Божественного Света[42].

И в завершении доклада хотелось бы обратить внимание на сходство двух святых — преподобного Неофита Затворника и жившего в XI веке преподобного Никиты Стифата, творчеством которого я занимаюсь уже достаточно давно. И тот и другой являются отцами Церкви по преимуществу аскетического направления — в то же время в их многоплановом наследии искусство христианского подвижничества сочетается с богословскими построениями. И тот и другой обращают внимание на обрядовые различия с представителями западного христианства. И тот и другой во многом опираются на преподобного Иоанна Дамаскина. И тот и другой часто прибегают к аллегорическому и типологическому методу толкования Священного Писания, которое часто цитируют достаточно свободно. Все вышеперечисленные особенности отмечались в отдельных докладах конференции в связи со святым Неофитом. И, наконец, выражение «в шкуре овцы» (ἐν δορᾷ προβάτου) только у Неофита Затворника[43] и у Никиты Стифата[44] типологически указывает на человеческое естество, воспринятое Спасителем, в то время как в святоотеческой письменности оно почти всегда обличает фарисейское лицемерие (как метафора с аллюзией на Мф. 7, 15). Однако можно указать и на разницу между двумя авторами. В то время как преподобный Никита Стифат более образован, но не столь оригинален, преподобный Неофит Затворник при значительно меньшей образованности (о чем неоднократно говорилось на конференции), быть может, более независим и оригинален в своих суждениях. Впрочем, сравнительно-сопоставительный анализ наследия двух мужей — дело будущего.

[1] У Оригена связка слов αἰσθητ νοητ встречается 71 раз.

[2] Orig. Comm. in evangelium Joannis 1, 8, 44:1–3 (ed. C. Blanc, Paris, 1966. TLG 2042/5) Taàta d ™xet£zontej perˆ toà eÙaggel…ou oÙ m£thn e„rhkšnai ¹goÚmeqa, oƒoneˆ a„sqhtÕn eÙaggšlion nohtoà kaˆ pneumatikoà tÍ ™pino…v diakr…nontej.

[3] Ср. Dittoà toà qewre‹n Ôntoj, a„sqhtikoà te kaˆ nohtikoà, tÕ mn tîn swm£twn tÕ d tîn ¢swm£twn ™stˆn ¢ntilhptikÒn. Orig. Fragmenta in evangelium Joannis (in catenis) 13:1–2 (ed. E. Preuschen. Leipzig, 1903. TLG 2042/6).

[4] Jo. Cant. Ad Paulum ep. 4, 3:73–74 (ed. F. Tinnefeld, E. Voordeckers. Turnhout: Brepols, 1987. TLG 3169/3).

[5] Для сравнения: у святителя Иоанна Златоуста связка слов αἰσθητ νοητ встречается 84 раза, у преподобного Иоанна Дамаскина – 22 раза, у святителя Григория Богослова – 5 раз.

[6] Neoph. Incl. Comm. in ps. 10, ps. 145, 21 (TLG 3085/10). «Κύριος λύει πεπεδημένους», αἰσθητῶς μὲν δεσμωτηρίων πιστούς, νοητῶς δὲ σειρὰς ἁμαρτιῶν τοῖςμετανοοῦσι καλῶς

[7] Neoph. Incl. Liber quinquaginta capitulorum 49, 6:15–16.(TLG 3085/5). Ἐπείνασα γὰρ καὶ ἐδίψησα νοητῶς μὲν <τὴν> ὑμῶν σωτηρίαν ὡς Θεός, αἰσθητῶς δὲ καὶτροφῆς αἰσθητῆς διὰ τῶν πτωχῶν καὶ ἐλαχίστων ἐμοὶ ἀδελφῶν.

[8] Neoph. Incl. Liber catechesium 1, 4:43–46 (TLG 3085/7). Διὰ τοῦτο γὰρ πάντως κἀγὼ ὑμῖν εἶπον ἐν τῇ τοῦ λόγου ἀρχῇ ὅτι ἀπειργήσωμεν μικρὸν τοὺςαἰσθητοὺς ὀφθαλμοὺς καὶ ἐπάρωμεν τοὺς νοητούς, ἵνα ἰσχύσωμεν κατιδεῖν τὴν Παρθένον ὡς οὐρανόν, ὡς στερέωμα, ὡς κλίμακα, ὡς νεφέλην,…

[9] Neoph. Incl. Comm. in ps. 7, ps. 97:34–37. «Ποταμοὶ κροτήσουσι χειρὶ ἐπὶ τὸ αὐτό». Ποταμοὶ γὰρ αἰσθητοὶ χεῖρας οὐκ ἔχουσιν (35) οὐδὲ κροτοῦσι· ποταμοὶὲ νοητοί, οἱ θεῖοι ἀπόστολοι, ἐν χειρὶ γλώσσαις πυρίναις τοῦ Πνεύματος ἐκρότησαν εἰς πάντα τὰ ἔθνη. δ

[10] Neoph. Incl. Decem homiliae 10, 50:3–5.

[11] Neoph. Incl. Comm. in ps. 4, ps. 57:23–25. Ἐνταῦθα δέ, εἴτε τῶν αἰσθητῶν εἴτε τῶν νοητῶν λεόντων λέγει συντεθλᾶσθαι τὰς μύλας, οὐκ ἴσμεν.

[12] Neoph. Incl. Comm. in ps. 6, ps. 88:56 «εἰ τῷ Δαβὶδ ψεύσομαι» τῷ τε αἰσθητῷ τῷ τε νοητῷ.

[13] Neoph. Incl. Πανηγυρική βίβλος. 29:522–524 (TLG 3085/8). εἰσέρχεται Θεὸς διὰ πύλης τοιαύτης ἐπιγείου (520) ἁπλῶς καὶ ἐξέρχεται δι’ αὐτῆς; Ἐὰν δὲ πάλιννοητὴν αὐτὴν εἴπῃς καὶ μηδὲν ἔχουσαν ὅλως τι αἰσθητόν, ἐλέγχει σε ὁ Σολομώντειος ναός, ὅτι μία ἦν τῶν ἐκείνου πυλῶν καὶ μᾶλλον ἡ ἐξωτέρα καὶ κατὰ ἀνατολάς, …

[14] Neoph. Incl. Πανηγυρική βίβλος. 29:543–546.     «Καὶ ἐπέστρεψέ με», φησί, «κατὰ τὴν ὁδὸν τῆς πύλης τῶν ἁγίων τῆς ἐξωτέρας τῆς βλεπούσης κατὰἀνατολάς, καὶ αὕτη ἦν κεκλεισμένη». Ὁρᾷς πῶς αἰσθητὴ μὲν ἡ πύλη, νοητὴ δὲ καὶ ὑψηλὴ ἡ ταύτης ἐνέργεια καὶ τὸ εἰκόνισμα;

[15] В одном случае чувственное нейтрально, но недостаточно по сравнению с умопостигаемой красой, которую созерцает Бог. Neoph. Incl. Liber catechesium 1, 3:11–14 (TLG 3085/7).  Ἐνδυσώμεθα οὖν, ἀδελφοί, μὴ αἰσθητὴν μόνην εὐπρέπειαν, ἣν σύνδουλοι ἄνθρωποι καθορῶσιν ἁπλῶς, ἀλλὰ καὶ νοητὴν μᾶλλον, ἣν καὶ Θεὸς τέρπεται καθορῶν, …

[16] καὶ νικήσας τοὺς ἀντιπάλους, κἄντε νοητοὺς κἄντε αἰσθητούς. Neoph. Incl. Liber quinquaginta capitulorum 12, 15:8 (TLG 3085/5). Ср. у Оригена: ™cqrîn d oÙk a„sqhtîn, ¢ll¦ nohtîn. Orig. Homiliae in Lucam 10, 60:3–4 (ed. M. Rauer. Berlin, 1959. TLG 2042/16).

[17] Neoph. Incl. Decem homiliae 10, 56:5–7. οὐδεὶς ἐν ἀνθρώποις, ὡς ἔφημεν, ἔχει τὸ τέλειον, εἴτε νοητὸν καὶ πνευματικὸν εἴτε αἰσθητὸν ἔχεις εἰπεῖν. Θεοῦ γὰρκαὶ μόνου τὸ ἔχειν τὸ τέλειον.

[18] Neoph. Incl. Commentarius in Hexaemeron Genesim 4:82–84. (TLG 3085/9). αἰσθητῶς τε καὶ νοητῶς βαδιοῦμεν ἐν ἀσφαλείᾳ, καὶ ἀπροσκόπτωςκατευθυνώμεθα πρὸς τὸν κτίστην καὶ κύριον.

[19] Neoph. Incl. Liber catechesium 2, 27:15–16. πορνεία αἰσθητοὺς καὶ νοητοὺς ἐκπηροῖ ὀφθαλμούς.

[20] Neoph. Incl. Liber quinquaginta capitulorum 50, 13:8. = Commentarius in Canticum Canticorum 3:199–200.

[21] Возможно, цитата или аллюзия на Оригена.

Neoph. Incl. Comm. in ps. 10, ps. 143:31–36. «ἐν ψαλτηρίῳ δεκαχόρδῳ ψαλῶ σοι». Λέγεται δὲ καὶ ἄνθρωπος δεκάχορδον ψαλτήριον ἔμψυχον, διὰ τὰς πέντε τοῦσώματος αἰσθήσεις καὶ διὰ τὰς πέντε δυνάμεις τῆς ψυχῆς, ἤτοι ταῖς νοεραῖς αἰσθήσεσιν αὐτῆς. Ἄλλος γὰρ ὁ τοῦ σώματος καὶ ἄλλος ὁ τῆς ψυχῆς νοητὸς ὀφθαλμὸςκαὶ τὰ λοιπὰ αὐτῆς αἰσθητήρια, … Ср. Orig. Selecta in Psalmos 12.1304.36–39 (ΤLG 2042/58) ¢ntˆ toà «dekaneÚrJ·» cord¾ g¦r ¹ neur£. Dek£cordon d tÕ yalt»rion lšgetai oân kaˆ tÕ sîma, æj  pšnte a„sq»seij œcon, kaˆ pšnte ™nerge…aj yucÁj, di' ˜k£sthj a„sq»sewj ˜k£sthj ™nerge…aj ginomšnhj.

[22] Neoph. Incl. Decem homiliae (TLG 3085/4).

[23] См. также Поучения 44,2; 28,2; 40,3. В последнем случае св. Неофит использует выражение «благое чувство» в ряду других добродетелей. Neoph. Incl. Liber catechesium 40, 3 (T. 2. P. 367:38).

[24] Neoph. Incl. Decem homiliae 5, 4  (T. 1. P. 68:12–16. TLG 3085/4).

[25] Neoph. Incl. Decem homiliae 5, 3 (T. 1. P. 67:20–22; 68:3–5).

[26] Neoph. Incl. Decem homiliae 5, 16 (T. 1. P. 71:22–25).

[27] Neoph. Incl. Decem homiliae 5, 19 (T. 1. P. 72:22–26).

[28] Neoph. Incl. Liber catechesium 1, 9, 2 (T. 2. P. 239:35–37). τὰς ὁράσεις, ἵνα καὶ τὸ φῶς καὶ τὰ κτίσματα καθορῶμεν τοῦ Θεοῦ καὶ δοξάζωμεν καὶθαυμάζωμενἀπειρότατον Θεοῦ σοφίαν καὶ δύναμιν.

[29] Neoph. Incl. Decem homiliae 5, 20–25.

[30] Neoph. Incl. Liber catechesium 1, 9, 2 (T. 2. P. 239:32–34). ὄσφρησιν, ἵνα ὀσφραινώμεθα εὐωδίαν σωτήριον καὶ μυροθήκαις ἁγίων καί αὐτοὺς ἐκμιμούμεθα.

[31] Neoph. Incl. Decem homiliae 5, 27.

[32] Neoph. Incl. Liber catechesium 1, 9, 2 (T. 2. P. 239:34–35). τὰς ἀκοὰς, ἵνα ἀκούσωμεν τὰ τοῦ Θεοῦ θαυμάσια καὶ τὰ ἡμῖν εἰς σωτηρίαν συντέινοντα.

[33] Neoph. Incl. Decem homiliae 5, 31.

[34] Neoph. Incl. Decem homiliae 5, 32–34. Здесь св. Неофит повторяет мысль свт. Иоанна Златоуста.

[35] Neoph. Incl. Decem homiliae 5, 42 (T. 1. P. 80:29–81:2).

[36] Neoph. Incl. Decem homiliae 5, 48 (T. 1. P. 81:23–26).

[37] Neoph. Incl. Decem homiliae 5, 38 (P. 79:20–21).

[38] Neoph. Incl. Liber catechesium 28, 2 (T. 2. P. 323:16–17). «αναισθησία» – «νενεκρωμένη αἴσθησις καὶ θνῆσις ψυχῆς πρὸ θανάτου σώματος καὶ νέκρωσις νοὸς…».

[39] См.: Neoph. Incl. Liber catechesium 28, 2 (T. 2. P. 324:18–32).

[40] Ср.: Jo. Clim. Sermo 18.

[41] Sym. N. Th. Orationes ethicae 1, 12:469–471 (TLG 3116/8). Ὅταν δὲ πάλιν μὴ ἐν αἰσθήσει καὶ γνώσει λάβω τὴν χάριν τοῦ Πνεύματος μηδὲ διδακτὸς Θεοῦγένωμαι δι’ αὐτῆς, μηδὲ λόγον λάβω σοφίας καὶ γνώσεως ἄνωθεν, … Однако в другом месте прп. Симеон пишет о «разумном чувстве», преображенном или духовном. Sym. N. Th. Orationes ethicae 12, 1:4–8. γὰρ ἐγκεκρυμμένη οὖσα ἡ διάνοια τῆς τοῦ Πνεύματος χάριτος, ἡδονῆς ἁπάσης πληροῦσθαι ποιεῖ τὴν νοερὰν αὐτῆς αἴσθησιν, καὶ ὅλην ἀπὸ τῶν γηΐνων καὶ τῆς τῶν ὁρωμένων ταπεινώσεως ἄρασα, ἀγγελοειδῆ ταύτην καὶ ἀγγέλοις αὐτοῖς ὁμοδίαιτον ἀπεργάζεται.

[42] Ср.: «Те, которые, поскольку не перенесли, ни видели Божественное, совершенно не верят, что Бог видим как свет выше света, но только разумно созерцается, похожи на слепых, которые, воспринимая только тепло солнца, не верят видящим, что солнце яркое». Greg. Pal. Trias 1,3,10 (Π. Χρήστου. Τ. 2. Σ. 170–171).

[43]  Neoph. Incl. Lib. catechesium 2, 33:16. Ed. P. Sotiroudis. TLG 3085/7.

[44] См. Nic. Steth. Invect. in Arm. 1 (Опубл. в БВ 7. 2007).