Вплоть до массовых большевистских репрессий против православного духовенства именно благодаря ему подавляющее число жителей России приобретали за свою жизнь определенный багаж теоретических знаний. Всеобщим образованием вплоть до падения монархии страна так и не была охвачена. Из существовавших до 1917 г. начальных учебных заведений важнейшую роль играли церковные школы, в которых трудились в большинстве случаев православные церковно- и священнослужители и их родственники. Масса крестьянского населения, которая вообще не имела никакого образования и чаще всего была неграмотной, получала новые для себя знания с амвона — от священника или диакона. Например, исторические факты, находившие практическое применение в проповеди и других видах общения духовенства с паствой, редко когда были систематизированными и приводились «по случаю». Священнослужитель зачастую транслировал пастве сведения, хрестоматийно заученные еще на семинарской скамье. В исключительных случаях произносились проповеди, касающиеся местной истории, но это происходило лишь тогда, когда с данной приходской церковью или обителью, привлекавшей большое число паломников, было связано происхождение одной из почитаемых святынь. Но и эта информация была ценна, необычна для прихожан, отличаясь от тех знаний, которые передавались из поколения в поколения в патриархальных семьях.
Приблизительно такое положение вещей характерно для многих десятилетий и даже веков истории Русской Церкви. Лишь в конце XIX — начале XX вв. в отдельных епархиях и даже при приходах появляются новые формы распространения исторических знаний. Одной из этих форм стали епархиальные музеи, представлявшие собой коллекции, созданные прежде всего с учебно-методическими и просветительскими целями. Исследовательская литература пока не касалась вопроса о возникновении таких учебных центров. В настоящей работе рассматривается возникновение музея в Саратовской епархии в начале XX в.
Период конца XIX — начала XX вв. характеризовался становлением изучения местной церковной истории, сосредоточившегося в нескольких центрах. Одним из них была редакция «Саратовских епархиальных ведомостей», которая собрала и опубликовала в 1895 — 1897 гг. в самом журнале и отдельным оттиском краткие исторические и статистические сведения о всех церквях епархии. Другим центром являлась Саратовская ученая архивная комиссия (СУАК), среди членов которой могут быть названы многие духовные лица и выходцы из духовенства: выпускник Московской духовной академии и преподаватель Саратовской семинарии С.И. Кедров, профессор А.А. Лебедев, известный вольский поэт и богослов А.А. Лунин, М.Е. Соколов, Н.С. Соколов, С.А. Щеглов, протоиерей В.Г. Еланский. Все они внесли свой вклад в изучение местной церковной истории. Их работы появлялись в епархиальной прессе и научных изданиях СУАК. Но несмотря на деятельность видных исследователей и существование указанных центров изучения церковной истории, последние вряд ли могут быть представлены как некие научные исследовательские школы. Церковно-историческая наука в Саратовской епархии проходила лишь стадию своего становления.
С 1903 г. саратовскую кафедру занял святой епископ Гермоген (Долганов, 1858 — 1918). Именно под его омофором епархии пришлось пережить бурные революционные события 1905 — 1907 гг. Можно говорить о том, что в первые годы его пребывания в качестве правящего архиерея в Саратове специальных усилий по распространению исторических знаний на уровне высшей епархиальной власти не предпринималось. Основное внимание газеты «Братский листок», издававшейся по благословению епископа Гермогена с конца 1904 г., и преобразованных по его же инициативе в «Саратовский духовный вестник» в 1905 г. «Саратовских епархиальных ведомостей» было направлено на освещение событий революционного движения, политической и церковно-общественной жизни.
С окончанием смуты епархиальные власти начинают активно заниматься делом укрепления церковной школы. К обучению в них детей, преимущественно из крестьянского сословия, училищные советы епархии и уездов подходили с разных сторон. С одной стороны, образование направлялось на практические нужды будущих выпускников. В связи с этим на большинстве приходах, где появлялись школы, уделялось особое внимание изучению сельского хозяйства на достаточно высоком уровне, соответствующем развитию науки того времени. Примером может служить открытая в 1908 г. в Вольском уезде Колоярская двухклассная школа. В ней открыли метеорологическую станцию, устроили «тепличку на 10 рам для выгонки растений», насадили в школьном дворе образцовый фруктовый сад[1]. Эта сторона обучения, хотя и была теснейшим образом связана с научным знанием (преподаватели штудировали многие новейшие издания по сельскому хозяйству), однако носила характер практического образования.
С другой стороны, сложно предположить, чтобы в школах епархии, управляемой епископом Гермогеном, проявившим себя за период событий 1905 — 1907 гг. в качестве политического деятеля и активного идеолога церковно-монархического консерватизма, можно было ограничиться лишь распространением знаний согласно утвержденным в Санкт-Петербурге учебным планам и программам. В приходском образовании для духовенства не менее важными, чем непосредственная трансляция знаний, были воспитательные задачи. Специфика начальной школы (даже и церковной) не позволяла ограничиться профильными предметами, т.е. богословскими дисциплинами. Исторические знания могли быть использованы в ней как раз для воспитательных задач. Знания о прошлом в трактовке педагогов из духовенства призваны были показать юному поколению необходимость верности православию и монархическому государству.
Не стоит объяснять дидактическую значимость наглядных пояснений к излагаемому в любой школе материалу. Такое соображение могло лишь подкрепить идею создания собрания экспонатов. Но параллельно ей возникла и другая мысль, по своему содержанию в некоторой степени ей противоположная: часть экспонатов могла создаваться самой церковной школой! Более того, это могло лишь усилить воспитательную задачу коллекции, привнося дух соревнования в систему приходских учебных заведений.
Осознание подобных идей (возможно, отчасти интуитивное) подтолкнуло в 1908 г. епархиального наблюдателя церковных школ В.Н. Попова к тому, чтобы обратиться с ходатайством в Училищный совет Саратовской епархии с предложением создать церковно-школьный музей, преимущественно для учебных целей. Совет ассигновал начальную сумму для собирания экспонатов (50 рублей), выделил на это дело более крупную субсидию (300 руб.) съезд духовенства Саратовской епархии, после чего создание музея благословил святитель Гермоген. 3 февраля 1909 г. епископом Гермогеном была учреждена специальная комиссия, изыскивавшая средства и собиравшая экспонаты для музея[2]. Она работала довольно активно и заседала часто.
Важность дела создания музея отражает тот факт, что наблюдатель церковных школ Саратовского уезда священник В.Г. Добросовестный приводил в качестве оправдания непосещения с ревизией положенного количества подведомственных ему учебных заведений своим присутствием на заседаниях комиссии[3]. Важнейшим из документов, разработанных ею, стало постановление от 11 декабря 1909 г., согласно которому ее члены просили учителей приходских школ выслать для создаваемого музея ученические работы: рукодельные («начиная с самых простых и кончая изящными»), чертежные, письменные («по чистописанию, диктанту, переложению, изложению, сочинениям, полууставное письмо и письмо круглым шрифтом»), а также национальные костюмы для того, чтоб «познакомить посетителей со вкусами русского простого народа и различных инородцев»[4]. Кроме того, музей предлагал школам свои услуги по продаже изделий, изготовленных учениками специально с целью дополнительного материального обеспечения учебных заведений.
Благодаря усердной работе комиссии уже в 1910 г., одновременно с празднованием по всей епархии 25-летия церковно-приходских школ, музей был открыт. Он получился одновременно исторический, этнографический, зоологический. Таким образом, фактически в Саратове возникла большая церковно-краеведческая коллекция. Ценные экспонаты для музея жертвовались активными священниками, попечителями учебных заведений, жителями городов епархии. Из списка подаренных ценностей, приведенного обозревателем епархиальных событий тех лет священником А.П. Мраморновым, назовем лишь наиболее яркие экспонаты: портрет саратовского епископа Иакова; Евангелие, напечатанное в правление императрицы Анны Ивановны; бюст императора Александра III. Коллекция подобных предметов могла составить серьёзную основу историко-краеведческой части музея. Более же обширную в количественном отношении часть составляли присланные школами экспонаты: лучшие ученические сочинения, рукодельные работы, собранные детьми ботанические коллекции.
При музее имелась библиотека, история которой началась еще за несколько лет до организации музея. Она была преобразована из церковно-школьной учительской библиотеки, функционировавшей с 11 сентября 1905 г. Одновременно с созданием комиссии по организации музея в феврале 1909 г. библиотека была передана в ее ведение. К 1910 г. в собрании оказалось свыше 3 тыс. томов. Значительную долю книг составляли труды по гражданской и церковной истории — еще один признак того, что историко-образовательное направление в деятельности музея было важнейшим. Библиотекарем на добровольных началах работа учительница Спасо-Преображенской церковно-приходской школы г. Саратова Лидия Фатуева[5].
Расположился музей в здании Свято-Владимирской церковно-приходской школы при храме Михаила Архангела на Московской улице г. Саратова. 25 февраля 1910 г. состоялось его торжественное освящение епископом Гермогеном, за день до которого владыка утвердил устав музея. На церемонии открытия один из ярчайших проповедников епархии протоиерей И.П. Кречетович произнес речь, посвященную важности поддержки церковных школ и духовного образования в период усиления в России антихристианских тенденций и позиций противников Православной Церкви.
Регулярно в епархиальной газете «Братский листок» печатались просьбы о пожертвованиях ценностей и отчеты по ведущейся музеем работе по собиранию, размещению и использованию экспонатов в практических целях. На них откликались многие жертвователи, в результате чего коллекция постоянно расширялась.
Сведения о развитии музея после увольнения с начале 1912 г. с кафедры епископа Гермогена и в особенности — в период Первой мировой войны — весьма скупы. Вероятнее всего, развития так такового и не было: в 1912 — 1914 гг. внимание епархиальных властей было сосредоточено на иных формах церковного просветительства (при епископе Алексии, занимавшем в эти годы саратовскую кафедру, характерным было, например, частое проведение духовных и симфонических концертов по его благословению), а в военный период любые дополнительные финансовые средства направлялись скорее на нужды организованного в епархии лазарета, нежели на подбор новых экспонатов. Довольно непродуктивным было бы, на наш взгляд, размышление об альтернативной судьбе музея (в случае иного развития страны в 1914 — 1917 гг.). Оправданным лишь кажется предположение о том, что вполне могла возобладать тенденция к развитию церковно-школьного музея в Саратове как научно-краеведческого учреждения, альтернативного СУАК. Для этого существовали объективные предпосылки.
Изучение просветительской деятельности Русской Церкви в конце XIX — начале XX вв. как части ее миссии (понимаемой глобально) в российском обществе того времени может стать, на наш взгляд, весьма перспективным направлением современной историографии. Представленный в настоящем докладе аспект этого направления отражает стремление Церкви сделать свое общественное служение таким, чтобы оно удовлетворяло запросы общества начала XX в., зараженного в своей наиболее образованной и влияющей на умы части idée fixe о всемогуществе науки и рационального познания[6]. Мы видим, что православное духовенство не только выполняло задачи расширения возможностей духовно-нравственного воспитания, но и пыталось сосредоточить в своих руках некоторые механизмы распространения знаний в научно-популярной форме, создавая для этого такую новую для себя форму, как музей.
[1] Колоярская женская второклассная школа Вольского уезда // Саратовский духовный вестник. 1908. № 2. С. 6.
[2] Мраморнов А.П., свящ. Краткий исторический очерк открытия в г. Саратове Епархиального церковно-школьного музея с церковно-учительской библиотекою при нем, его общественное и воспитательное значение, задачи и цели // Братский листок. 1910. № 80. С. 2.
[3] Государственный архив Саратовской области. Ф. 136. Оп. 1. Д. 1085. Л. 12 об.
[4] От комиссии по организации Саратовского епархиального церковно-школьного музея // Саратовский духовный вестник. 1910. № 5. С. 15.
[5] Мраморнов А.П., свящ. Указ. соч. // Братский листок. 1910. № 80. С. 3.
[6] С одной стороны, действительно имела место вера во всемогущество науки в широких слоях интеллигенции, с другой стороны - русская наука была довольно слабой, зависимой от избранных в качестве непререкаемых образцов западных научных направлений. Л.А. Тихомиров в своей «Монархической государственности» (см. любое изд., глава «Неясность научного сознания») отмечал в начале XX в., что «наша наука государственного права остается очень несамостоятельна и неглубока даже и до настоящего времени». Слова эти можно отнести ко всем социальным наукам и вообще к эпистемологической сфере интеллектуальной жизни общества той эпохи. Церковь, как представляется, во многих случаях могла прояснить эту «неясность», не только давая народным массам утешение, пристанище, но и находя для интеллектуалов толчок к развитию мысли, ибо потенциал познания мира, предлагаемый христианством, неограничен.