Книга посвящена сравнительному анализу крещальных литургий Иерусалима и Палестины, а также последований, пришедших из Западной Сирии и Египта в период, охватывающий IV и начало V века.
Как отмечается в первой главе книги, в литургической науке стало общепринятым провозглашать столетие, которое последовало за «миром Константина», как время литургического развития и упорядочения. Публичный характер христианского богослужения и усиление связей между кафедрами имели двойственное влияние на развитие христианского богослужения и распространение и заимствование литургических практик другими кафедрами. Среди кафедр, которые оказывали влияние на распространение литургических практик, Иерусалим занимал довольно высокое положение. Принято считать, что его посещало значительное число паломников со всей империи, которые оказывали влияние на распространение богослужебной практики Иерусалимской Церкви по всей христианской экумене. Св. Кирилл, будучи епископом Иерусалима в конце IV столетия, лично наблюдал за развитием богослужения и всем комплексом Святого Гроба. Иерусалим имел такое преимущественное положение, что образцы и богословие его литургической практики стали нормативными для всей Восточной Церкви. Это, в частности, относится к крещальной литургии, описанной в трех гомилиях, данных новокрещенным на следующей неделе после их крещения на Пасху и обычно приписываемых епископу Кириллу. Соседние провинции вряд ли игнорировали литургическое развитие в Иерусалиме и, вероятно, вносили богословские и литургические идеи в существующие обряды.
В данной книге автор задается целью посредством сравнительного анализа попытаться выделить, какие аспекты иерусалимского обряда были приняты в том или ином месте, и очертить развитие литургических инноваций в средиземноморском регионе; был ли Иерусалим и его епископ действительно столь влиятельным в середине и конце IV века? Оказывал ли Иерусалим влияние на распространение литургических идей, в то же время сам не попадал ли он под влияние извне? Как можно определить влияние одного литургического образца на другой?
Прежде чем рассмотреть эти вопросы, автор рассматривает характер таких доступных для изучения источников, как гомилии, сакраментарии, церковные уставы, биографии, археологические свидетельства. Пригодность и ценность конкретного первоисточника определяется, главным образом, надежными свидетельствами в пользу того, что он действительно относится к литургиям вышеуказанных провинций, а также может быть довольно точно указанным временным интервалом. Это может показаться очевидным, однако существует также множество примеров литургических исследований, где практика одной кафедры выводится из другой, являющейся географически удаленной, без демонстрации какой-либо связи.
В качестве методологических принципов своего исследования автор выбрала следование принципам, изложенным в работе Пола Брэдшоу «Поиск истоков христианского богослужения», в которой он указывает на необходимость контекстуального изучения текста. В частности, он акцентирует внимание на том, что «многие историки-литургисты... зачастую имели склонность рассматривать источники, которые они использовали, как предлагавшие массив фактических данных, и отказывались рассматривать такие вопросы как характер текста, цели и намерения автора в его составлении, и контекст, в котором они были написаны. Хотя ответ на эти вопросы является жизненно важным для интерпретации любого источника...».
Свидетельства того, что литургия одной провинции оказала влияние на другую, могут быть определены по идентичным ритуалам, обрядовой последовательности, по сходным богословским или текстуальным оправданиям частного обряда или всего последования. Поэтому автор рассматривает 2 аспекта - структуру или форму крещального обряда и манеру, в которой нарратив о спасении применяется к обряду и, следовательно, к принимающему посвящение.
Под структурой автор понимает организующий принцип, связанный с определением фундаментальных образцов, которые являются универсальными и которые открывают первоначальные слои обряда или литургической единицы. Таково, например, использование определения «формы» евхаристической литургии Диксом, органическая модель литургии А. Баумштарка, а также структурный метод Р. Тафта, применяемый им при изучении литургии св. Иоанна Златоуста. В частности, последний как бы снимая слои, стремится достичь древней формы литургической единицы (для Тафта она является более компактной, молитвой или кратким последованием). По мнению автора, полезность структурного подхода заключается в отделении первоначальной формы и цели ставших к нашему времени усложненных литургических обрядов, а также в выявлении фундаментальной общности литургических традиций. Используя методологию К. Леви-Стросса, впервые примененную к литургическим текстам Р. Тафтом, автор также выделяет в текстах глубинную и поверхностную структуру. Тафт рассматривает литургию как представляющую наследие конкретной группы, набор правил для совершения богослужения, которые повторяли образцы и сопротивлялись изменению. Однако, по мнению автора данного исследования, структурный анализ выявляет проблемы, но не решает их; это должно осуществляться с помощью исторических методов формирования и проверки гипотез.
Структурный подход в изучении литургических текстов применяется с тем, чтобы раскрыть первоначальную форму обряда или литургической единицы. В его рамках источники рассматриваются в хронологическом порядке, внимание обращается к наиболее древним памятникам с использованием диахронного метода. В этом исследовании автор не ставила своей целью рассмотрение ранних форм, но изучала вопрос о том, является ли обряд или литургическая единица отражающей иное влияние в рамках указанного периода времени, таким образом, используя синхронный метод. Структурный анализ источников обеспечивает массивом материалов для сравнения обрядов и литургических единиц в и между провинциями. Опираясь на исследование Р.Тафта о структурном анализе литургических единиц, автор предложила собственную методологию поиска сходств и различий в литургических обрядах.
Используя структурный метод, Дэй Дж., прежде всего выделяет первичную структуру, которая включает в себя ритуалы, связанные с водой, предшествующие этому обряды и обряды после погружения. Сами источники допускают дальнейшее деление первичных структурных единиц на вторичные структурные единицы. Анализ вторичных структурных единиц обеспечивает сходства и различия, из которых может быть выделено отношение между обрядами различных провинций. Автор в качестве основного источника для исследование вторичных структурных единиц и их последовательности избрала «Тайноводственные поучения» св. Кирилла Иерусалимского.
«Тайноводственные поучения» могут быть разделены на три первичных структурных единицы и шесть вторичных структурных единиц. Первая из первичных единиц, обряды до погружения, содержит отречение, исповедание веры и помазание перед крещением. Вторая первичная единица, погружение, не предполагает деления на несколько вторичных единиц. Третья первичная структурная единица - обряды после погружения - содержит две вторичных единицы: помазание после погружения, которое является подтверждением посвящения; и затем действия, которые происходят после окончания обряда посвящения. Эти ритуалы автор называет «переходными ритуалами», акцентируя внимание на том, что в разных провинциях они в значительной степени отличаются.
Структурный подход предполагает упорядочение аргументов согласно последовательности обряда, что позволяет обнаружить специфику тех или иных элементов посвящения; однако структурный подход не говорит практически ничего о том, каково значение ритуала и каждой литургической единицы. По мнению автора, это можно определить только посредством обращения внимания на нарративы, которые подразумеваются в том или ином обряде.
Крещение предполагает то, что кандидаты подготавливают себя к вхождению в историю спасения, и это свидетельствуется самой природой обряда посвящения. Кандидаты участвуют в своем собственном нарративе спасения по мере движения от катехумената к тому, чтобы стать верными; литургия крещения помещает этот личный нарратив в рамки нарратива спасения посредством использования библейских повествований для формирования структуры и иллюстрации обряда. Это наиболее очевидно в катехетических и гомилетических источниках, но и сами литургические материалы содержат библейские аллюзии, которые открывают то, каково место каждой единицы в процессе посвящения.
Структура нарратива обряда, по мнению автора, находится под влиянием доминирующей библейской типологии, на которую ссылается обряд, и, в свою очередь, эта типология может влиять на последовательность и совершенство вторичных структурных единиц и их роль в процессе посвящения. Основные библейские типологии, используемые в источниках, связаны с крещением. Эти типологии следующие:
1. Крещение Христа в Иордане (Мф. 3, Мк. 1.4-13, Лк. 3.21, Ин. 1.29-34) является прототипом христианского крещения, но оно редко является источником, на котором основан нарратив, но скорее частью составного нарратива. Христос, принимая крещение, освящает воду; схождение Духа на Христа является свидетельством того, что Дух сойдет или на воду в акте освящения или на кандидата, когда он будет погружен. Обряды, в которых используется эта типология, также акцентируют внимание на значении Иоаннова крещения прощения и очищения от грехов, что предполагает дальнейшую интерпретацию омовения как акта духовного очищения. Использование этой типологии в Египетской Церкви, в частности, засвидетельствовано тем, что купель называется «Иорданом».
2. Слова Христа к Никодиму «если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3.5) используются для того, чтобы продемонстрировать необходимость духовного перерождения. Физическое омовение предполагает больше, чем просто очищение, но не является подражанием крещению Христа или крещению Иоанна. Там, где используется такая типология, Дух обычно связывается с водой, но это не требует с необходимостью сошествия Духа на воду. Последующее перерождение может быть выражено как преображение кандидата «из ветхого человека в нового». В обрядах с этим акцентом купель может называться утробой.
3. При погружении кандидат подражает смерти Христа, погребению и воскресению, как это описывает ап. Павел в Рим. 6. Здесь погружение кандидата не соотносится с крещением Христа. Кандидат переживает в крещении смерть, которую он заслужил в результате своего опыта греха, и таким образом переживает свою собственную смерть и воскресение. В таком нарративе крещальная вода не является средством, с помощью которого Святой Дух воспринимается кандидатом, и освящение купели не будет иметь призывания Духа. Смысл такого погружения полностью христологический, воспоминание страдания Христа и воскресения, и здесь купель может рассматриваться как гробница.
Использование типологии конкретного обряда привело некоторых исследователей к прослеживанию литургических влияний одной кафедры на другую или мысли, что первоначальный обряд был вытеснен другим, использующим отличную типологию. Так, например, Габриэла Винклер предположила, что первоначальная сирийская традиция использовала типологию крещения Христа, но она была постепенно заменена под влиянием типологии смерти-воскресения ап. Павла, вследствие чего обряды перед погружением восприняли экзорцистскую функцию, а дар Святого Духа стал даваться после погружения. Автор отмечает, что обряд никогда не ограничивается только одной типологией; структура открывает и сходства, и различия между обрядами, что требует большого внимания к тем нарративам, которые оказывали влияние на структуру обряда.
Автор делает вывод о том, что ни один литургический источник не отражает обряд исчерпывающе. По ее мнению, историк-литургист должен представить анализ, основанный на разумной интерпретации доступных свидетельств и там, где эти свидетельства отсутствуют, сделать объективные суждения о том, что может заполнить эту брешь.
В этом исследовании на основании проведенного анализа автор показывает, что в Иерусалиме и Палестине, Западной Сириии и Египте существовало литургическое взаимовлияние. Однако, автор отмечает, что доступные свидетельства не свидетельствуют о доминирующем влиянии «Тайноводственных поучений» св. Кирилла Иерусалимского на формирование чинопоследований крещения в этих провинциях. Автор приводит аргументы в пользу того, что «Тайноводственные поучения» являются более поздними, чем предполагалось ранее (по мнению автора, принадлежащими Иоанну Иерусалимскому), а также указывает, что в них отражены влияния, имеющие своими источниками соседние с Иерусалимом провинции.
Книга будет полезна всем, кто интересуется историей христианского богослужения.
Об авторе
Доктор Джульетта Дэй является директором Центра по изучению богословия и преподавателем литургики и патристики университета Уэльса в Лампетере, Великобритания. Область исследовательских интересов доктора Дэй включает в себя оглашение и посвящение в Восточных Церквах IV-V веков. Ее последнее исследование посвящено огласительным проповедям Прокла, патриарха Константинопольского (V в.)
Содержание
Список сокращений VII
1 Сравнение литургий 1
Источники 2
Структура 3
Нарратив 6
Выводы 8
2 Палестинские источники 11
Тайноводственные поучения 12
Предогласительные и огласительные поучения 23
Свидетельство Эгерии (Itinerarium Egeriae) 25
Марк диакон: «Жизнь Порфирия» (V.Porph.) 28
Монашеские жизнеописания 29
3 Сирия и Египет 33
Сирийские источники 35
Египетские источники 42
4 Обряды перед погружением 47
Ритуализация отречения от греха и диавола 47
Обряды, связанные с исповеданием веры перед погружением 57
Помазание перед погружением 65
5 Погружение 79
Приготовление воды 79
Ритуалы погружения 92
6 Обряды после погружения 105
Помазание после погружения 105
Переходные ритуалы 120
Заключение 133
Эволюция палестинского обряда инициации 133
Вопрос о влияниях 134
Сирия 135
Египет 137
Датировка и авторство «Тайноводственных поучений» 138
Приложение 141
Библиография 145
Алфавитный указатель 155