Антикритика - Ответ на отзыв А. Н. Пономарева
В редакцию Богослов.Ru поступил ответ А. Г. Бондача на критику его доклада на конференции "Православное учение о церковных таинствах" А. Н. Пономаревым. С удовлетворением отмечая развитие дискуссии по немаловажным вопросам, затронутым А. Г. Бондачем, редакция призывает всех желающих принять участие в их обсуждении. В ближайшее время на портале будет опубликована ещё одна реакция на доклад А. Г. Бондача.
Статья

Приветствуя участие в обсуждении нашего доклада профессиональных юристов в лице А. Н. Пономарева (далее - А. П.), мы, однако, не можем согласиться ни с одним из возражений, сделанных уважаемым оппонентом.

Главная претензия А. П. заключается в том, что «ориентировка доклада исключительно на правовые нормы России является принципиально некорректной», поскольку каноническая территория Русской Православной Церкви значительно шире территории РФ. Из-за этого автор доклада «упускает из вида то, что нормы церковного права Русской Православной Церкви вынуждены взаимодействовать в своей повседневной жизни не только с нормами гражданского права Российской Федерации, но и с нормами гражданского права остальных самостоятельных и de jurе от России независимых государств». Конкретно это выразилось, согласно приведенным А. П. примерам, в том, что нами не были учтены некоторые правовые реалии, существующие в Литве, Латвии и Эстонии.

Отметим, что во вступлении к докладу мы оговаривали отсутствие в нем специальной компаративной составляющей (хотя нами были учтены семейно-правовые нормы католического Кодекса канонического права 1983 г.), которое является недостатком теоретической части нашей работы. Однако если взглянуть на это с практической точки зрения, то можно легко увидеть, что при ограниченности сил ученого ему необходимо сосредоточиться на наиболее важных и существенных сторонах предмета его исследования. Если довести требования А. П. до логического завершения, то мы обязаны были бы рассмотреть в докладе нормы семейного права 15 Поместных Православных Церквей и десятков государств, на территориях которых эти Церкви существуют. Даже если ограничиться правом Русской Православной Церкви, то, по мысли оппонента, нужно было анализировать семейное право и ЮАР, и Австралии, и Аргентины и других стран, в которых расположены приходы Русской Православной Церкви. Разве есть в этом необходимость? Очевидно, что ни в докладе, ни в монографии средних размеров невозможно охватить все многообразие церковных и светских правовых систем.

Кроме того, когда внимание ученого занято множеством частных вопросов, качество исследования неизбежно снижается. Иллюстрацией служат несколько примеров из доклада А. П.: будучи латвийским адвокатом, автор даже о семейном законодательстве государства, гражданином которого он является, пишет без ссылок на источники, а «информация о порядке регистрации брака в Литве и Эстонии» вообще была ему «предоставлена адвокатским бюро "Petrov&Nikolajenko/SMA"».

С другой стороны, семейно-правовые нормы иностранных государств далеко не всегда принципиально отличаются от российских. Как указывает А. П., имея в виду упомянутые выше прибалтийские страны, «в ряде государств-членов Евросоюза венчание, осуществленное в православной церкви, одновременно является легитимным актом бракосочетания... в связи с чем нет необходимости повторно (или предварительно) заключать брак в ЗАГСах». Однако в других «государствах-членах Евросоюза» (например, в Бельгии, Нидерландах, Франции, ФРГ), где также находятся приходы и целые епархии РПЦ, признается исключительно государственная регистрация брака, как и в России. Таким образом, наш доклад нельзя считать ориентированным только на какие-то уникальные, характерные лишь для России правовые нормы и явления.

Далее А. П. переходит непосредственно к критике правовой концепции брака, содержащейся в докладе. Он приводит многочисленные возражения, которые мы сочли более удобным прокомментировать ниже, в форме «заметок на полях» отзыва А. П. Здесь же стоит сказать, что в своей совокупности доводы уважаемого оппонента составляют именно ту «консенсуальную теорию» брака, которая была подвергнута критике в нашем докладе. А.П., по сути, исходит из следующих положений:

  1. при соблюдении формальных условий и порядка заключения брака он является действительным с момента заключения независимо от фактических намерений сторон и от любых обстоятельств, наступивших в дальнейшем (поэтому для А. П. не существует само понятие фиктивного брака);
  2. заключение брака между православными христианами должно происходить только посредством Венчания, которое в то же время является Таинством Брака;
  3. половые отношения супругов являются третьестепенным, совершенно неважным и необязательным элементом семейной жизни.

Каким образом эти взгляды согласуются:

  1. с нормами о недействительности фиктивных браков в действующем семейном законодательстве РФ и других государств (и с доводами здравого рассудка, что брак есть там, где есть нормальная семейная жизнь, а не там, где скрупулезно соблюдены все формальности свадебной церемонии);
  2. с поздним возникновением чинопоследования Таинства Венчания (не ранее IV-V вв.) и отсутствием каких бы то ни было указаний на «Таинство венчания» в Св. Писании;
  3. с ветхо- и новозаветным учением о супругах как о «плоти единой»?

Возможность ответить на этот вопрос мы предоставляем А. П. и прочим сторонникам консенсуального понимания брака.

С сожалением приходится отметить, что манера А. П. вести полемику отличается двумя особенностями, характеризующими рецензента - профессионального адвоката - далеко не лучшим образом. Это, во-первых, использование некорректных приемов аргументации, в частности, приписывание оппоненту утверждений, которые он вовсе не высказывал (например, о том, что консенсуальный договор сам по себе «неприемлем для Православной Церкви»), и попытка подменить предмет спора (вместо обсуждения вопроса о недействительности фиктивных браков А. П. начинает говорить о разводе). Во-вторых, рецензент не утруждает себя правильным употреблением юридической терминологии, которое не только является показателем компетентности (как в случае с хрестоматийной ошибкой: «брачные договора» вместо «договоры»), но и приводит порой к неверному описанию ситуации. Так, А. П. утверждает, что «если брака нет, то лишь в силу того, что люди проживали совместно, у них не возникает никаких взаимных имущественных претензий». В действительности такие претензии, конечно, возникают, однако отсутствуют правовые основания для их удовлетворения. А рассуждение А. П. о смешанных браках выглядит просто удивительно: в России, считает он, Церковь «вынуждена выработать позицию в отношении юридического факта, на который РПЦ не может влиять, а именно - того, что государство считает брак (с инославным супругом? - А. Б.) законным». Юридический факт - это не то, по поводу чего «вырабатывают позицию», как, например, по поводу какого-либо политического события, а то, что служит основанием возникновения, изменения или прекращения правоотношений. В данном случае юридическим фактом является государственная регистрация брака.

С содержательной же стороны отзыв представляется нам слабым и поверхностным. В нем проигнорированы все исторические примеры (за исключением синодального указа 1796 г., который, впрочем, тоже не удостоился серьезного обсуждения), приведенные в докладе в подтверждение нашей концепции, не указано ни одно научное исследование, которое представляло бы интерес по данной теме и не было бы учтено в докладе. Теоретико-правовая фундированность отзыва характеризует ряд серьезных недостатков, (к примеру, сентенции А. П. насчет юридических фактов или отличия гражданского права от уголовного). Действующее светское законодательство (и то не во всей полноте, а в той мере, в которой это нужно А. П.) и современные реалии церковной жизни выглядят в отзыве, как что-то незыблемое и существующее от века. Весьма примечательно, что А. П. мимоходом отождествляет Таинство Брака с Венчанием, не задаваясь вопросом, когда последнее возникло.

Несмотря на все вышеуказанные замечания, хотелось бы выразить признательность рецензенту, который в своем отзыве начал обсуждение «наиболее болезненных и актуальных» проблем семейного права Русской Православной Церкви, затронутых в нашем докладе.

А. Г. Бондач

**************************************

 

 

О правовой концепции доклада

А. Г. Бондача «Канонические аспекты таинства брака»

 

В начале доклада, ограничивая его предметное поле, автор указывает, что им будут рассмотрены брачные правоотношения, регулирование которых вызывает наибольшие трудности и «задачей будет скорее постановка вопросов, нежели выработка однозначных ответов на них».

Акцентируя второй важный аспект своего доклада, автор подчеркивает, что «доклад будет ориентирован на правовые системы РПЦ и России в их актуальном состоянии  - естественно, с учетом историко-правовой традиции».

Тем не менее, по своему существу доклад содержит четко выраженное мнение и рекомендации автора относительно брачных правоотношений в области церковного права всей Русской Православной Церкви, в связи с чем ориентировка доклада исключительно на правовые нормы России является принципиально некорректной.

Представляется, что такая ориентация могла бы быть правильной лишь при сугубо историческом подходе, однако автор доклада излагает свое видение того, как должно исправить ситуацию с проблемным вопросом. И здесь одним из главных упущений автора является игнорирование того, что территория, находящаяся под каноническим управлением Русской Православной Церкви является более обширной, чем  территория Российской Федерации.

Таким образом, автор доклада упускает из вида то, что нормы церковного права РПЦ вынуждены взаимодействовать в своей повседневной жизни не только с нормами гражданского права Российской Федерации, но и с нормами гражданского права остальных самостоятельных и de jurе от России независимых государств.

Для более полного понимания ситуации необходимо указать, что в ряде государств-членов Евросоюза венчание, осуществленное в православной церкви одновременно является легитимным актом бракосочетания, заменяющим собою акт бракосочетания в соответствующей государственной институции, в связи с чем нет необходимости повторно (или предварительно) заключать брак в ЗАГСах и институциях, являющихся их аналогами.

Так, в Латвийской Республике Православная церковь, наряду с шестью другими христианскими конфессиями, имеет право регистрировать браки наравне с отделениями регистрации актов гражданского состояния. Единственное отличие от ЗАГСа - венчающий священник в течении установленного срока должен сообщить о зарегистрированном браке в Центральный архив актов гражданского состояния.

В Литве существует аналогичная норма - в отличие от Римско-католической церкви, где сообщение в отдел ЗАГСа делают сами супруги, православный священник, совершавший таинство венчания, которое супруги хотят приравнять к официальной регистрации, должен сообщить об этом в ЗАГС в течении установленного срока.

Чуть более сложная ситуация в Эстонии - хотя теоретически законодательство позволяет там православным священникам регистрировать браки наравне с ЗАГСами после получения предварительного акцепта у министра региональных дел,  на практике этого не происходит (в отличии, например, от лютеранских общин Эстонии).[1]

В результате автор доклада ошибочно ограничивает возможные пути развития церковного права РПЦ лишь актуальным законодательством России. При этом редуцировать рекомендации по изменению церковного права РПЦ к действующему законодательству России означает ставить находящиеся за пределами России епархии РПЦ, самоуправляемые или автономные церкви Московского патриархата, в более чем двусмысленное положение по отношению как к РПЦ, так и светским властям их собственных государств.

 

Еще одна, вызывающее возражение, и, к сожалению, проходящая через весь доклад, концептуальная установка  связана с представленным автором доклада биологическим определением брака как сожительства - «постоянной половой связи» мужчины и женщины. 

Представляется необоснованным предоставлять браку биологическое определение, т. к. брак есть явление именно социально-юридическое и религиозное, т.е. проистекает из той сферы отношений, которое радикально отличает человека от прочих живых существ. Поэтому более уместно говорить лишь о биологических аспектах брака, но ни в коем случае не о биологическом определении брака.

А.Б. В докладе нигде не говорится о «биологическом определении», а только о биологической стороне, уровне и т. п.

Есть ли даже гипотетически принять точку зрения автора о возможности дать браку биологическое определение, невозможным представляется определить брак как постоянную половую связь, т. к. не она является смыслом брака ни в религиозном, ни в светско-юридическом понимании.

А.Б. Невозможно отрицать то, что брак людей как биосоциальных существ имеет биологический аспект,  этот спект состоит именно в половых отношениях с целью продолжения рода и получения взаимного удовольствия.

Вступление в половой акт, поощряемое в браке с целью продолжения рода, не является обязанностью супругов ни с религиозной, ни с юридической точки зрения.

А.Б. С религиозной - является, ибо «плодитесь и размножайтесь» было сказано и животным, и людям как представителям органического мира. А иногда может являться и юридической обязанностью или рекомендуемым вариантом поведения налог на бездетность в СССР, правовые ограничения для бездетных в римским праве).

 

Наличие половых отношений между мужчиной и женщиной (даже приведшая к зачатию или рождению ребенка) не дает право требовать того, чтобы кто-либо из них против своего желания вступал в брак

А.Б. Эта связь сама может признаваться браком или аналогичным браку состоянием (конкубинат).

- здесь правовая точка зрения (как церковная так и светская) радикально отличается от обычая и «правил хорошего тона».

И хотя в начале доклада сам автор совершенно верно указывает на христианское понимание брака как образ союза Христа и Церкви, а также на юридическое понимание цели брака - создание семьи, в дальнейшем автор отклоняется от приведенного им самим же определения и стремиться свести брак к половой связи.

А.Б. Не свести, а показать, что она является неотъемлемой составляющей нормального брака.

Отсюда создается впечатление, что автор пытается доказать, что канонические и юридические нормы служат для юридического и религиозного обоснования и поддержки половой жизни супругов.

А.Б. В том числе (и не в последнюю очередь) - для этого. А для чего же они служат, по мнению рецензента? Для ограничения половой жизни?

Нет оснований согласиться с автором доклада в том, что началом брака являются сексуальные отношения между супругами. Юридически неправомерно также сводить желание создать семью к регулярным половым актам

А.Б. «Желание» и «половые акты» - это несколько разные вещи. Но для чего же вступают в брак здоровые юди, любящие друг друга, а не «женящиеся на приданом» или «по благословению старца»?

или деторождению. Рождение детей не закреплено законодательно как обязательный признак наличия семьи. Также никто извне не может побуждать супругов к половому акту, если они этого не хотят. Скорее здесь уместно выделить в отдельную тему разговор о понимании в Православной Церкви нравственности и норм половой жизни супругов.

А.Б. Уместно, но это будет касаться именно нравственного учения Церкви, а не юридических вопросов, которым был посвящен доклад.

 

Теперь хочется вернуться к позиции автора доклада, в которой он противопоставляет якобы существующую в церковном праве РПЦ тенденцию воспринимать брак как консенсуальный договор и якобы более адекватное восприятие брака как реального договора.

Прежде всего, нет никаких оснований считать, что «консенсуальный договор», т.е. договор вступающий в силу с момента его заключения, несет в себе что-либо неприемлемое для Православной Церкви.

А.Б. В докладе ничего не говорилось об «антихристианском» характере консенсуального договора как такового (это было бы абсурдно). Речь шла о том, что понимание брака как консенсуального договора противоречит церковному учению.

Для заключения брака в Православной Церкви существует ряд необходимых условий, одним из которых, хочется напомнить, является свобода воли венчающихся. Если такие условия соблюдены, Таинство венчания, также как и взятые при этом Таинстве обязательства супругов, является действительным с момента его совершения.

А.Б. Именно этот подход критиковался к докладе. Неужели, если супруги обвенчались и сразу после этого расстались, не имея намерения создать семью, - Таинство все равно совершилось? И договор действителен?

Если условия не соблюдены, о чем впоследствии стало известно, то брак признается недействительным и подлежит отмене (см., напр.: Павлов А.С.  Курс церковного права. Св. Троице-Сергиева Лавра. 1902. С. 379).

При этом признание брака недействительным вследствие дефектов, существовавших при его заключении, принципиально отличается от развода,

А.Б. Рецензент уходит в сторону от обсуждения вопроса о недействительности фиктивных браков.

который, как отмечает и сам автор доклада, Православная Церковь допускает только в четко конкретных случаях

А.Б. Перечень которых неоднократно изменялся и сейчас не является единым для всех Поместных Церквей.

и вследствие причин, возникших уже после вступления в брак (см., напр., 21-ое правило св. Василия Великого).

Здесь нельзя согласиться с автором в том, что именно существующее в Православной Церкви понимание брака как Таинства

А.Б. ??? Не брака, а венчания и вообще заключения брака.

повлекло за собой кризис нравственности и злоупотребления. Скорее такой кризис был вызван условиями, при которых разрешалось осуществлять развод.

А.Б. Сокращение перечня этих условий и крайнее усложнение процедуры развода, имевшие место в России XIX в., прямо следовали из консенсуальной концепции брака.

Представляется уместнее говорить о том, что традиционно ограниченные в Православной Церкви причины возможности развода создавали и создают серьезные проблемы в семьях, где исчезла взаимная приязнь между супругами.

Таким образом, возвращаясь к затронутой в докладе теме, представляется некорректным пытаться редуцировать вопрос развода и возможных послаблений, допустимых при этом, к изменению учения о Таинстве венчания.

А.Б. Слово «редуцировать» употреблено неправильно. Наоборот, отказ от учения о «таинстве венчания» заставляет пересмотреть конкретные нормы о разводе и т. п.

Для того, чтобы говорить о возможности или невозможности изменении нормы права в духе икономии,

А.Б. Рецензенту надо было бы пояснить, что он понимает под икономией.

нет необходимости пересматривать догматику.

 

Одно из отличий брака от простого совместного проживания представителей противоположных полов

А.Б. Это и подразумевалось в докладе под биологическим аспектом брака. Надо лишь уточнить: не «совместного проживания» (мать с сыном или два друга тоже могут жить в одной квартире), а сожительства.

заключается именно в том, что супруги хотят засвидетельствовать перед третьими лицами (с юридической точки зрения)

А.Б. Юридический аспект брака, который здесь почему-то (см. начало предложения) отождествлен с браком как таковым.

и Церковью (с точки зрения богословской)

А.Б. На чем же основана эта «богословская точка зрения»?

свою готовность создать обособленную структуру, семью. Здесь уместно обратиться к цитатам, приводимым самим автором - «и будут два одною плотью», но в более широком понимании, не сводя это лишь к регулярным половым актам.

А.Б. Подразумевается: а в идеале - совсем исключая возможность этих актов. На чем основано такое «понимание»?

Таким образом, Церковь в лице священнослужителя фиксирует это желание и преподает супругам особое благословение.

А.Б. Вот именно - «благословение». Где же здесь таинство? Между причащением и благословением причаститься тоже нет никакой разницы?

Понимание заключения брака и как совершаемого в результате обряда венчания Таинства,

А.Б. Значит, венчание - это обряд, а Таинство совершается по причине совершения обряда? Интересное богословие.

и как одновременно совершаемого юридического формального акта ни в кой мере не ограничивает понимание дальнейших отношений супругов. Им необходимо хранить и преумножать как полученную в результате этого таинства благодать, так и обретенные в результате юридического акта гражданско-правовые обязанности и права.

А.Б. А если они изначально хотели пользоваться только этими правами, фактически не создавая семью и не неся обязанностей (фиктивный брак)? Но рецензенту это, видимо, безразлично.

 

Не совсем правомерной

А.Б. Почему?

представляется смешение автором двух различных правовых ситуаций, а именно: осуществление юридически корректной регистрация брака в светской плоскости (или, в переносе в церковную плоскость, канонически правильное совершение Таинства венчания), и выполнение супругами взаимных обязательств, возникающих у них после регистрации брака (или в переносе в церковную плоскость соблюдение христианских добродетелей супружеского целомудрия).

А.Б. Рецензенту следовало бы выразиться откровеннее: «постоянного воздержания от половых отношений».

 

Неправомерным представляется точка зрения, согласно которой юридически важно лишь то, что мужчина и женщина проживают совместно, т. к. якобы именно при этом у них возникают отношения супругов, а регистрация брака якобы есть лишь пустая формальность. В действительности же обязательства супругов в гражданском праве

А.Б. Рецензент ориентируется исключительно на современное позитивное право. В докладе приведены исторические примеры иного подхода, здесь они не разобраны и не опровергнуты, как и наши ссылки на современную тенденцию благоприятного отношения к фактическим бракам на уровне доктрины.

возникают у них именно в силу регистрации брака, и, соответственно, не возникают, если брак не зарегистрирован. Нет оснований считать, что сожительство мужчины и женщины в свете современных реальностей обязательно влечет за собой возможность приравнивать это к полноценному браку, который в силу формальных причин просто не зарегистрирован. Это не так. В гражданском праве существует значительное количество признаков, которые на это указывают.

1) Например, если брак не был заключен, и совместное проживание мужчины и женщины прекратилось, ни один из них не может требовать от другого средств на содержание

А.Б. А алименты на содержание общих детей - вправе требовать.

лишь в силу того, что другой перестал проживать с ним. В то же время при расторжении официально зарегистрированного брака тому супругу, который был виновен в разводе, могут вменить в обязанность содержать второго супруга.

2) При наличии брака между супругами возникают имущественные отношения, которые в зависимости от законодательства соответствующий страны могут иметь несколько вариантов юридического выражения, иногда дополняющие, иногда взаимоисключающие друг друга: имущественные отношения по закону (т. е. в случае, если между супругами не заключен специальный брачный договор) и различного вида брачные договора. В этом случае в течение брака или после его расторжения у супругов возникают определенная общность или раздельность имущества, позволяющая (или запрещающая) одному супругу претендовать на имущество другого независимо от того, кто зарабатывал деньги в браке.

В случае же, если брака нет, то, лишь в силу того, что люди проживали совместно, у них не возникает никаких взаимных имущественных претензий.

А.Б. Современные правоведы пишут о ненормальности этой ситуации, когда фактические супруги подвергаются «наказанию» за несоблюдение норм о регистрации брака.

Таковые могут возникнуть лишь на другом основании: совместное пользование жилой площадью, порождающее обязанность ее оплачивать и т.п.

3) Наконец, в качестве более частного примера можно указать и на то, что существует право одного из супругов на облегченный порядок получения визы или вида на жительство в иностранном государстве, гражданином которого является второй супруг.

Таким образом, нет оснований считать, что в светском законодательстве

А.Б. В современном светском законодательстве. Но даже оно знает определенные исключения; в некоторых же районах мира (ряд штатов США и провинций Канады) признаются правовые последствия фактических браков. См. об этом гл. 7 книги А. В. Слепаковой «Правоотношения собственности супругов» (М., 2005).

нет принципиальной разницы между отношениями мужа и жены, с одной стороны, и совместно проживающих мужчины и женщины, с другой.

 

Приводя аргументы о конфессиально-смешанных браках, автор игнорирует тот факт, что Православная церковь, отделенная от государства и не имеющая в России

А.Б. И в большинстве других государств.

возможности заменить собою ЗАГС,

А.Б. Должна ли вообще Церковь «заменять собою ЗАГС»?

вынуждена выработать позицию в отношении юридического факта, на который РПЦ не может влиять, а именно - того, что государство считает брак законным.

А.Б. Это не «юридический факт», а правовые нормы, изданные государством и предусматривающие определенные исключения (признание церковных браков, заключенных на оккупированных территориях в годы Великой Отечественной войны).

Поэтому, имея надежду на обращению в православие всех инославных, Православная церковь призывает (но не принуждает)

А.Б. Однако, например, тех инославных, которые хотят стать членами РПЦ, она почему-то «принуждает» к Крещению и/или Миропомазанию.

как к принятию Православия, так и к венчанию тех супругов, кто этого не сделал. Сам автор ссылается на определение Священного Синода о недопустимости порицания заключенных в ЗАГСе, но не венчанных браках. Об этом же говорилось на богословской конференции РПЦ (см. Православное богословие на пороге третьего тысячелетия. Москва, 7-9 февраля 2000 г. Материалы. Синодальная богословская комиссия. Москва, 2000. с. 121-123). Об этом же говорится в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви».

Таким образом, то, что Церковь не может отрицать законодательство Российской Федерации, равно как и других государств, на территории которых она прибывает, порождает необходимую позицию, когда таинство венчания приветствуется, а браки, зарегистрированные лишь в государственных институциях, признаются, не давая при этом духовникам права требовать от супругов покаяния в блуде.

А.Б. А если в светском трудовом законодательстве появятся нормы о том, что каждый вправе работать священнослужителем, то совершение литургии мирянином тоже будет «признаваться» Церковью? Рецензент не может понять, что в вопросе о браке Церковь не подстраивается под светское законодательство, якобы противоречащее ее учению, а признает его как вполне нормальное и согласующееся с ее пониманием брака (без учета исторических искажений этого понимания).

 

Неуместной представляется ссылка автора на нормы католического канонического права, т. к. оно может быть использовано лишь в качестве сравнения, но не является действующим нормами для церковного права Православной церкви.

А.Б. Разве где-то в докладе мы утверждали обратное этому?

Отсюда и не совсем понятна точка зрения автора на затронутые им проблемы. Для православного церковного права ссылка на католические источники и римское право ни в коей мере не может быть критерием того, как «должно быть». Как уже было указано, право римо-католической церкви может привлекаться для сравнения, а нормы римского права - для понимания исторических предпосылок.

А.Б. Именно это было сделано в докладе. Но ведь сравнение делается для того, чтобы заимствовать что-то хорошее? Исторические предпосылки исследуются, чтобы глубже понять действующее право и выявить возможные отступления в нем от правовых принципов? Или же все это нужно «для галочки»?

Некорректным представляется попытка автора заменить действующие нормативные канонические акты (канонический корпус Православной Церкви), памятниками истории.

А.Б. ??? Ничего подобного в нашем докладе не было.

Так, юридически неубедительно выглядит призыв автора доклада к православной аудитории использовать предоставленное указом Синода от 9 сентября 1796 право

А.Б. В докладе четко сказано, что это решение лишь актуализировало тысячелетнюю римско-византийскую правовую традицию, ставшую затем известной и в Др. Руси (перевод Прохирона в Кормчей).

на заочное венчание. Во-первых, сам автор вынужден сослаться здесь на то, что к лицам «неимператорского дома» использование вышеупомянутого указа возможно лишь «путем действия аналогии закона», т. е. при применении аналогии необходимо выяснить допустимость и обоснованность её применения.

А.Б. Какие аргументы имеются у рецензента против «допустимости и обоснованности применения»?

При этом автор доклада забывает то обстоятельство, что практика церковного права РПЦ постоянно призывает оценивать возможность применения норм церковного права к существующей действительности. Как отмечалось на богословской конференции РПЦ 2000-го года, нельзя забывать, что «каноническая норма

А.Б. Там речь идет о канонах, мы же говорим об указе Синода. Рецензенту-юристу надо бы быть аккуратнее с юридической терминологией и не бросаться словом «канонический» как попало.

всегда актуальна и, следовательно, обусловлена исторически конкретной ситуацией, связана с обстоятельствами церковной жизни, котрые имели место в момент издания правила и которые впоследствии могли измениться»

А.Б. И как же они «изменились» в данном случае?

(см.: Православное богословие на пороге третьего тысячелетия. Москва, 7-9 февраля 2000 г. Материалы. Синодальная богословская комиссия. Москва, 2000. С. 109).

К тому же, заочное венчание также представляется неприемлемым как с точки зрения законодательства тех государств, где венчание приравнивается к заключению брака в ЗАГСе

А.Б. А это законодательство (вместо ссылок на которое рецензент ссылается на «информацию адвокатского бюро», см. в начале отзыва) регламентирует порядок совершения венчания? И, в частности, запрещает участие в нем по доверенности? И если да, то на каком основании?

(или аналогичных государственных структурах) - здесь нельзя заменить супруга на его уполномоченного представителя, так и с точки зрения Православной церкви, т.к. происходит профанация таинства.

А.Б. Пусть рецензент сначала докажет, что венчание является Таинством, а потом объяснит, почему Св. Синод согласился на его «профанацию».

 

Таким образом, обращение к источникам права, не входящим в канонический корпус

А.Б. Т.е. в Книгу правил? Вообще определен ли официально состав этого «канонического корпуса»?

Православной Церкви, нужно осуществлять крайне осторожно, не забывая, что это памятники истории, которые отражают позицию их автора или составителя в конкретный исторический период в конкретном регионе, но по многим причинам к ним нельзя относиться как к своду действующих правил.

Более приемлемой представляется указанная автором доклада позиция Вальсамона о том что брак - это и таинство, и процесс,

А.Б. ??? Ни о каком «процессе», да еще отличающемся от таинства, Вальсамон не говорит.

но она, к сожалению, расходится с позицией самого автора, указанной в начале его доклада.

А.Б. Вальсамон - если иметь в виду то его мнение, которое приводится в докладе - считает, что в браке есть и религиозная сторона (т. е. Таинство; о венчании он ничего не говорит), и юридическая, и они не тождественны: в религиозном смысле супруги равны, а их юридические статусы различны. В чем такая позиция (в ее основе, а не в конкретно-юридическом содержании - неравенство супругов) расходится с нашей?

 

Нельзя согласиться с автором доклада в его мыслях о необходимости создания норм более четкой правовой регламентации семейной жизни. Ведь отношения между супругами регламентируются, в том числе, и десятью заповедями.

А.Б. Юристу не следует так непринужденно смешивать религиозно-нравственные и правовые нормы. Может ли, например, церковный суд рассмотреть дело о нарушении пятой заповеди Декалога?

С точки зрения гражданского права, необходимо помнить о том, что оно отличается от уголовного и не дает перечень преступлений, который является строго зафиксированным и неизменяемым, и за совершение которых следует уголовное наказание.

А.Б. К чему этот трюизм? Интересно, следует ли, по мнению рецензента, определять в гражданском законодательстве существенные условия договора, порядок исполнения договора и правила об ответственности сторон?

 

Хочется также отметить, что автор доклада крайне односторонне описывает функцию разделения дня подачи заявления и регистрации брака. Как в древней церкви, так и в современном законодательстве большинства европейских стран за это время третьи лица могут сообщить об известных им препятствиях для вступления людей в брак.

А.Б. Почему они могут об этом сообщить? Потому что жених и невеста публично выразили свое намерение вступить в брак. Розыск и т. п. процедуры суть лишь следствия подобного заявления.

Нужно отметить что в Российской империи в это время проводился розыск, относительно наличия таких препятствий. Кроме того, возможны препятствия, о которых венчающиеся/вступающие в брак могли чистосердечно не знать (например, кровное родство в отношении внебрачных или брошенных детей). У Церкви нет оснований давать благословение на брак, в отношении которого могут выявиться потенциальные препятствия.

 

В заключение необходимо отметить, что автору доклада не удалось убедительно обосновать целесообразность внедрения в церковное право Русской Православной Церкви идею понимания Таинства брака как реального договора,

А.Б. Не Таинства брака, а брака в юридическом аспекте! Рецензенту не удалось убедительно опровергнуть этот наш тезис, а от разбора всех исторических примеров, подкрепляющих его, он просто уклонился.

при котором единственным критерием начала и прекращения брака является лишь воля супругов.

А.Б. А в консенсуальном договоре есть какой-то дополнительный критерий, помимо воли сторон?

Тем не менее, рассматривая доклад именно как постановку вопросов о наиболее болезненных и актуальных темах церковного семейного права, хочется, вслед за автором, пригласить всех заинтересованных лиц к дальнейшему обсуждению как уже выявленных,

А.Б. Значит, рецензент согласен, что нам удалось показать хотя бы само наличие определенных проблем?

так и, может быть, еще необозначенных проблем.

 

 

 



[1] Информация о порядке регистрации брака в Литве и Эстонии предоставлена адвокатским бюро "Petrov&Nikolajenko/SMA".

Комментарии ():
Написать комментарий:

Другие публикации на портале:

Еще 9