Рецензия на книгу Ганса Кюнга «Христианский вызов»
События

Перед тем, как Вы начнете читать книгу

Сложно писать о книге, каждая страница которой буквально была исписана мною желтым маркером. Это не та литература, которую можно читать, сидя в тесной маршрутке или пожевывая гамбургер в Макдональдсе. Книга Ганса Кюнга — это океан мыслей и бескрайние просторы богословских идей, которые не оставят вас равнодушными. Так что данный текст — не столько рецензия, сколько (лишь) некоторые мысли, которые я почерпнул из этого глубокого труда.

Когда я начал читать книгу Кюнга, мне вдруг вспомнился урок, который нам, студентам первого курса философского факультета, преподал наш профессор на одной из первых лекций по античной философии. Именно это я хотел бы посоветовать всякому, кто решится взять в руки труды Кюнга. На той лекции мы, еще зеленые студенты, получили от профессора домашнее задание, которое состояло в том, чтобы в свободное время читать «Метафизику» Аристотеля. Казалось бы, ну читать так читать, однако совет опытного педагога заключался в том, что лучше читать эту книгу медленно и вдумчиво. Если надо, то даже по предложению в день. После чего размышлять над прочитанным и, в будущем, по мере чтения, обязательно возвращаться к предыдущим, уже прочитанным ранее, мыслям. Именно так стоит читать и книгу Ганса Кюнга — «католического» богослова и экумениста, идеи которого, как ни странно, вы найдете близкими именно к протестантскому богословию, чем к католической традиционной мысли.


Опальный католик

Читать Кюнга надо через жизненную призму самого Кюнга. Занимаясь богословием, автор еще в молодости, подобно Мартину Лютеру, пришел к мысли о том, что Католическая Церковь «не соответствует своей божественной сущности», а значит, нуждается в крайне радикальном обновлении [1, с. 9]. Необходимость такого обновления вылилась в выработку им программы реформы католицизма, которая просматривается на страницах многих его книг. Программа Кюнга, которая очерчена в его книгах, включает в себя: «расширение самостоятельности местных церквей, углубление и расширение прав епископата, упрощение и децентрализацию церковной администрации, изменение семейного права и отмену обязательного безбрачия духовенства, отказ от жесткой цензуры и обеспечение ведущей роли специалистов-теоретиков в выработке решений, связанных с определением курса церкви» [1, с. 9].

Такой радикализм привел к тому, что в 1979 году Ватиканская Конгрегация доктрины веры лишила Кюнга, на которого, кстати, уже давно было заведено специальное дело, права преподавать (missio canonica) от лица Римо-Католической Церкви. Это не было отлучением или потерей священнического сана, скорее он уже более не считался католическим богословом. Даже такой немецкий богослов, как Карл Ранер (1904–1984) задался вопросом о целесообразности и в дальнейшем считать Кюнга католическим богословом. Церковь также потребовала, чтобы Кюнга изгнали из университета с должности профессора католического богословия в Тюбингене, которое он занимал. Однако даже не согласные коллеги Кюнга по Тюбингенскому университету не разделяли такие сомнительные меры со стороны Церкви. В конце концов государство утвердило в университете специально для тридцатидвухлетнего Кюнга профессорскую должность на кафедре фундаментального богословия [2, с. 315]. Кстати — это не первый раз, когда Церковь пыталась заставить замолчать ведущих богословов. Так еще в 60-х годах XX ст. во время II Ватиканского собора, Католическая Церковь попыталась подавить новые идеи таких мыслителей, как Тьер де Шарден (1881–1955) и Анри де Любак (1896–1991).

Как известно, труды по экклезиологии принесли Кюнгу не только славу, но и вызвали сильнейшую критику. Здесь стоит упомянуть, что уже во время написания данного отзыва, я узнал, что Библейско-богословский институт святого апостола Андрея (ББИ) выпустил новую книгу Кюнга: Кюнг Ганс. Церковь. – М.: ББИ, 2012. – С. 677 с. Причиной критики Кюнга было то, что он требовал пересмотра всей церковной структуры, начиная с института папства [3, с. 109]. Однако именно «Христанский вызов» (сокращенная версия его монументального труда «Быть христианином»/«Christ sein»/«On Being a Christian» [4], впервые вышедшая на немецком языке в 1974) вызвала больше всего претензий к Кюнгу.

Неодобрение работ Кюнга Католической Церковью, тем не менее, способствовало их растущей популярности. Количество проданных книг резко возрастает, его престиж и положение еще более укрепляются, приглашения выступить с лекциями перед самыми разнообразными аудиториями не перестают раздаваться со всех сторон.

Одна из величайших заслуг автора, которого по праву можно назвать одним из самых плодотворных и популярных богословов XX века, заключается в том, что он умеет донести свое послание до обычного человека с улицы, откровенно и просто (не беря в счет его исследование по христологии Гегеля, конечно). Рассуждая о непогрешимости папы и Церкви, Кюнг указывает на устарелость традиционного представления об Иисусу Христе, постоянно пребывая в поиске новой терминологии в отношении Сына Божьего.


Опальный Христос

Именно христологию (учение об Иисусе Христе) Кюнг поставил во главу угла всего своего богословия. Книга «Христианский вызов» — это христологическая программа опального немецкого богослова. Более того — это программа по разворачиванию христологии «снизу». Поэтому свое исследование Кюнг начинает не с исповедания Символа веры, а со своеобразного поиска исторического Иисуса — постепенно, на протяжении книги, приходя к Иисусу веры.

Согласно Кюнгу, Христос не является мифом, но реальным Человеком, историю Которого можно датировать [4, с. 69], однако жизнеописания, которые у нас имеются, являются чем-то большим, чем просто биографиями Сына Человеческого [4, с. 72], поэтому воспринимающий записанное о Христе, как нечто похожее на стенографический протокол, глубоко ошибается [4, с. 76].

Иисус, по мнению Кюнга «не был человеком церковного или общественного истеблишмента» [4, с. 82]. «Иисус черпал свой материал чаще всего из повседневной, а не из сакральной области жизни» [4, с. 83]. Более того, Иисус никогда не был богословом, который бы занимался схоластической экзегезой Ветхого Завета или использовал отеческие авторитеты [4, с. 84]. Не будучи связанным с «формулами и догматами», Он строил свое учение на собственном истолковании Писания, которое было рождено не из теоретической рефлексии, а из необходимого практического решения вопросов, касающихся здесь и сейчас [4, с. 85]. Более того, Иисуса не заботило сохранение религиозного статус-кво. «Он мыслил, полностью исходя из лучшего будущего, из лучшего будущего мира и человека. Он критиковал словом и делом существующий порядок и радикально ставил под вопрос церковный истеблишмент» [4, с. 87]. Иисус также был революционером, если под революцией мы понимаем «принципиальное преобразование существующих условий или состояния» [4, с. 90], «не насильственную революцию» [4, с. 104]. Именно по этому в «Нем не было ничего от мудрого дипломата или церковного деятеля, готового на компромисс и стремящегося поддержать баланс» [4, с. 96]. Самое важное заключается в том, что он не был «человеком системы» [4, с. 97]. Своей жизнью, учением и особенно смертью, Христос «поставил под вопрос религиозно-общественную систему, существующий порядок иудейского закона и Храма, и поэтому его весть имела политические последствия» [4, с. 101]. «Иисус был более революционным, чем революционеры» [4, с. 104]. Иисус не был благочестивым законопослушным моралистом [4, с. 129], Его нельзя приписать ни к господствующим, ни к повстанцам, Он был Человеком, который разрушал все устоявшиеся схемы [4, с. 138]. «Он не философ, не политик, не священник и не социальный преобразователь. Гений, герой, святой? Или реформатор? Однако разве Он не радикальнее, чем реформатор, то есть человек который хочет преобразовать вещи? Пророк? Разве «последний“ пророк, который не может быть превзойден, все еще пророк? Обычная типология, очевидно, дает осечку. Вроде бы у Него есть нечто от различных типов (возможно, больше всего от пророка и реформатора), но Он не принадлежит ни к одному из них. Он находится на другой ступени: очевидно ближе к Богу, чем священники. Свободнее по отношению к миру, чем аскеты, моральнее, чем моралисты, революционнее, чем революционеры, тем самым у Него были глубина и широта, которых лишены другие» [4, с. 138].

Я думаю, что стоит остановиться на этом, так как мне потребовалось бы еще не менее десяти страниц, чтобы описать Христа, каким Его видит автор. По словам немецкого экзегета Эрнста Каземана «мы должны вновь ясно ответить на вопрос: Кто такой Иисус? Все остальное рассеивает внимание. Он — наша мера, а не церкви, догмы и благочестивые люди. Их ценность, полностью определяется тем, насколько они «направлены на отказ от самих себя и призывают следовать за Иисусом, как за Господом» [4, с. 78]. Иисус Ганса Кюнга это — «реформатор-индивидуалист, противопоставляющий себя религиозному истеблишменту своего времени, то есть — это подобие самого Кюнга» [5, с. 388]. Со страниц книги Кюнга сам Христос как бы обращается к нам с такими словами: «А вы за кого почитаете Меня?» (Мф. 15, 16). От качества нашего ответа будет зависеть не только наша личная ортодоксия, но и наша повседневная ортопраксия. Итак, для того, чтобы лучше понять этого Христа и самого Кюнга (что тоже немаловажно), полезно обратиться непосредственно к самой книге «Христианский вызов», которую лично я считаю не только уникальной в своем роде, но и гениальной.


Прогрессивная христианская мысль или самонадеянность ученого-мятежника?

Осталось сказать несколько слов о вызове, который бросает Кюнг. Действительно справедливо было замечено, что «мало, кто из знакомых с Кюнгом и его богословием, может остаться безразличным» [5, с. 406]. Его книги, и в частности та о которой мы говорили, написанные для «христиан и атеистов, гностиков и агностиков, пиетистов и позитивистов, индифферентных и ревностных католиков, протестантов и православных» [4, с. vii], не дадут спокойствия ни одному из перечисленных типов людей.

В его книге можно найти не только попытку реабилитировать марксизм [4, с. 26], но и откровенный разговор о будущем религии [4, с. 34–38] и насмешки над просчетами атеизма [4, с. 39–52]. Кюнг также говорит об особенности самого христианства, которая заключается в активизации (в теории и на практике) воспоминания о Христе (memoria Domini) [4, с. 53–56], а также содействии развития всего человека и всего человечества [4, с. 58]. Для Кюнга христианство — это радикальный гуманизм [4, с. 10]. «Почему необходимо быть христианином?», — спрашивает автор. И отвечает на вопрос так: «Что бы быть истинным человеком!» [4, с. 408].

Как и в Католической Церкви, к которой принадлежит Кюнг, так и в традициях, с которыми отождествляем себя мы, все сильнее и сильнее ощущается нужда в том, чтобы ликвидировать останки средневековья [4, с. 6]. Это значит, что богословие должно оставить свою «традиционалистическую ортодоксию и с научной добросовестностью более серьезно подойти к догматам и Библии» [4, с. 7]. Другими словами Кюнг выступает за открытость Церкви перед вызовами современности и прогрессом цивилизации. Например, это хорошо видно в его книге «Начало всех вещей» [6], в которой автор выступает за теснейший диалог богословия и науки. Христианские Церкви в целом и богословие в частности должны быть опять по-новому «человечными и со-человечными: современными, актуальными, просвещенными, эмансипированными, диалогичными, плюралистичными, солидарными, совершеннолетними, секулярными — короче говоря, гуманистичными» [4, с. 58].

Да будем мы, по наставлению автора, предостерегать Церковь от авторитарного стиля правления, современной инквизиции и использования общественных финансовых средств без общественного контроля [4, с. 9]. Нам с вами стоит опасаться: 1) быть в «арьергарде человечества», 2) испытывать страх перед новизной, 3) отказываться от собственной творческой мысли и 4) замалчивать разговоры о необходимости новейшого развития [4, с. 10].


Литература

1. Кюнг Ганс. Великие христианские мыслители. СПб.: Алетейя, 2000. 436 с.
2. Ханс Кюнг. Мятежный католик // Лейн Тони. Христианские мыслители. СПб.: Мирт, 1997. С. 313–315.
3. Кюнг // Александр Мень. Библиографический словарь. Том II. — М.: Фонд Александра Меня, 2002. С. 109–110.
4. Кюнг Ганс. Христианский вызов. М.: ББИ, 2012. 465 с.
5. Ганс Кюнг. В поисках равновесия // Гренц Стенли; Олсон Роджер. Богословие и богословы XX века. Черкассы: Коллоквиум. 2011. С. 384- 409.
6. Кюнг Ганс. Начало всех вещей. М.: ББИ, 2007. 250 с.

Анатолий Денисенко

Religiopolis.org


Другие публикации на портале:

Еще 9