Русская герменевтика в конце XIX и начале XX веков
Статья

Русская герменевтика в конце XIX и начале XX веков.

Бытует мнение о том, что русская библейская наука находится в упадке и, как следствие, в сильной зависимости от западной науки, которая, в свою очередь, опирается на протестантские методы исследования Священного Писания. Сейчас приходится возрождать русскую библеистику, почти утратившую преемственность со старой классической школой, опиравшейся в первую очередь на православные принципы герменевтики, укоренявшиеся в святоотеческой традиции. Не надо забывать, что нам есть, о чем вспомнить и чем гордиться.

Критика западных методов герменевтики[1].

Слабости современной либеральной библеистики очевидны. Эти недостатки касаются важных сторон богословия: богодухновенности и истинности Писания.

1) Историко-критический анализ настолько концентируется на исторических и литературных деталях текстов, что забывает саму суть богословия: для верующего человека Священное Писание есть в первую очередь книга о спасении. Богословская дисциплина парадоксально сокращается до исторической дисциплины. Это превращает Библию из источника пастырского попечения в музей литературных, исторических и религиозных данных. Современная библеистика превращается в светскую науку, которой свойственен нездоровый профессионализм, сосредоточившийся на собственной методологии и утративший духовность Писания. Богословские исследования проходят в учебных аудиториях на теологических факультетах. Их фокус не в молитве и христианской жизни, а в выполнении академических программ и получении научных степеней. Жажда выражения персональной веры и духовности не удовлетворяется даже в семинариях. Учат ли богословские школы молиться?

2) Вторая область недостатков современной библеистики близка к первой и связана с приверженностью к рационалистическим философским идеям Просвещения. Библия интерпретируется, как рассказы и повести, причем вопрос об истине не возникает.

3) Где отцы Церкви были сильнее всего, а именно: в христоцентрическом богословии Писания - там библейские ученые слабее всего. Кажется, что либеральные богословы забыли слова Спасителя: «Исследуйте Писания... они свидетельствуют о Мне» (Ин 5:39). Для православного человека Священное Писание ценно именно тем, что оно содержит богооткровенные истины о домостроительстве нашего спасения.

Профессор Николай Никанорович Глубоковский (1863-1937)

Постараемся показать, что старая русская библейская школа адекватно соответствовала уровню развития науки и на Западе, и у нас, что она пользовалась новейшими научными достижениями, но не находилась при этом в зависимости от ложных концепций отрицательной критики. Напротив, русские библеисты отстаивали православный взгляд на библейскую науку, основанный на Предании и святоотеческом учении.

А начать хочется с рассмотрения деятельности такого замечательного человека и ученого, как Николай Никанорович Глубоковский, которого без преувеличения можно назвать величайшим русским библеистом XX века. С самого начала своего богословского пути Глубоковский заявил о себе как о выдающемся ученом. В библиологическом словаре прот. А. Меня говорится, что он «счастливо сочетал в себе широту богословских, филологических, исторических и церковно-общественных интересов с глубиной проникновения в предмет своего рассмотрения при скрупулезном внимании к имевшейся по нему литературе»[2]. 5 мая 1891 г. в Московской академии ему была присуждена степень магистра богословии за диссертацию о блаженном Феодорите, епископе Кирском (М., 1890. Т. 1-2). Отзыв знаменитого историка Церкви, профессора Берлинского университета Адольфа Гарнака в журнале "Theologische Literaturzeitung" (№ 20, 4 октября 1890), в котором он назвал этот труд "самым важным научным явлением в области современной патристики", принес Глубоковскому общеевропейскую известность.

Будучи профессором Санкт-Петербургской духовной академии, он защитил докторскую диссертацию по теме «Благовестие святого апостола Павла по происхождению и существу», изданную в переработанном виде в трех томах общим объемом около 2500 страниц. В диссертации, которую современники назвали «чрезвычайным явлением в русской богословской литературе» и «полной энциклопедией новейшей литературы» по апостолу Павлу[3], Глубоковский ставил одной из основных задач опровержение построений отрицательной библейской критики о якобы имевшем место «противостоянии» между апостолом Павлом, проповедовавшим Евангелие среди язычников, и апостолом Петром как представителем Иерусалимской общины христиан.

С наибольшей последовательностью эти фантастические идеи развивала так называемая Новотюбингенская, или «Баурова», школа, оказавшая сильное влияние на западную библеистику не только в конце XIX, но и в XX в. По мнению критиков, апостол Павел «возомнил», будто Иисус Христос есть Сын Божий и начал это проповедовать, в то время как ранняя христианская община, связанная с апостолом Петром, якобы не выходила за рамки иудаизма того времени, за исключением веры в мессианство Иисуса и учения о воскресении мертвых. Свои рассуждения они основывали на доминировавшей тогда философской диалектике Гегеля, в рамках которой противоречия между тезисом («петринизмом») и антитезисом («паулизмом») разрешались в синтезе - учении апостола Иоанна Богослова. Таким образом, «позднейшее» церковное учение с «наслоениями паулизма» противопоставлялось некоему «истинному раннему» учению Христа, причем камнем преткновения являлась личность апостола Павла. Глубоковский выступил с критикой такого рационалистического подхода, сводившего на нет христианскую ценность благовестия святого апостола Павла, противопоставив ему святоотеческую традицию, укоренившуюся в церковном Предании.

Как никто другой из русских профессоров духовного ведомства, Глубоковский имел обширные контакты с представителями богословской науки различных христианских вероисповеданий. Редактор «Theologisches Literaturblatt», профессор Геттингенского университета Nataniel Bonwetsch, писал ему: «Вы сделали для русского богословия то, что там [на Западе] было выработано в области богословия, постарались также доставить русскому богословию доступ в западный мир. При этом Ваш интерес был направлен не только к тому, чтобы представлять чистую науку, но и к тому, чтобы оказывать услуги в церковной и религиозной жизни». О том же писал Глубоковскому и один из давних его корреспондентов, директор Славянского отдела Восточно-Европейского Института в Риме Aurelio Palmieri, не раз бывавший в России: «Я знаю, может быть, лучше других, что Вы сделали для богословской науки в России». Отзывы о трудах Глубоковского регулярно помещались на страницах и католических, и протестантских изданий и в последующие годы[4].

Итогом жизни и деятельности великого ученого было признание его трудов как русскими, так и зарубежными мыслителями. Часть просвещенной России, водворившись в изгнании, признала в лице Н. Н. Глубоковского наиболее значительное достижение православной богословской учености, оценила его личность как общерусское культурное достояние. Это общественное признание знаменательно и символично. «С Вами, перед лицом западной богословской науки, мы - в рассеянии сущие - чувствуем себя не бедными, - говорилось в одном из таких приветствий. - Мы знаем, что у нас есть сокровища не меньшей, а может быть, и большей ценности, чем во всей Западной Европе»[5]. Ученик Глубоковского по СПбДА и коллега по Богословскому факультету, протопресвитер о. Г. Шавельский, говорил в этот день: «Воплощая в себе силу и мощь русской научной мысли, как и русского широкого сердца, Н. Н. Глубоковский предстоит на юбилее своем, как символ бывшей и будущей России. Не только его, но и их мы сегодня чествуем»[6].

 

Протоиерей Николай Елеонский (1843-1910).

Будучи профессором, он уделял большое внимание критике отрицательных (т. е. отрицающих традиционное церковное понимание богодухновенности Священного Писания) гипотез, выдвигавшихся немецкой протестантской наукой относительно происхождении Пятикнижия. Отказавшись от традиционного церковного взгляда на историю богоизбранного народа, западные ученые взяли на вооружение дарвиновскую гипотезу эволюционного развития (от простого к сложному), применив ее к религиоведению. Они отказались верить, что Моисеево законодательство было получено в чудесном откровении от Бога на горе Синай (отрицательной библейской критике вообще не свойственна вера в чудеса); они предположили, что еврейский народ был самым заурядным кочевым племенем, одним из многих, с традиционным набором языческих верований, но который сумел консолидироваться в независимое государство, которому была необходима сильная монотеистическая религия, и что благодаря усилиям пророков, уже в послепленное время было написано Пятикнижие и переписана история так, как мы ее знаем сейчас. Исходя из этой шаблонной схемы, отрицательные библейские критики отвергали традиционное церковное авторство и датировку большинства книг как не согласующиеся с их гипотетическими построениями «новой» истории Израиля, и приписывали им крайне позднее происхождение.

В то же время использование в своих работах немалого количества филологических, исторических и археологических фактов делало их труды внешне привлекательными. Поэтому на долю протоиерея Николая Елеонского выпала нелегкая задача вычленить самую суть отрицательных гипотез и показать их несостоятельность в ключевых моментах, не отвлекаясь на несущественные детали.

Так он и поступил в своей работе «Современная критика священных Ветхозаветных Писаний и ее слабые стороны: очерки по ветхозаветной исагогике» (М., 1901), которая до сих пор не утратила своего методологического и научного значения. Проф. Елеонский очень точно заметил, что важнейшей исходной предпосылкой наиболее популярной теории отрицательных библейских критиков - теории Графа-Велльгаузена - является поздняя (времени плена) датировка Второзакония. Поэтому он сосредоточился на подробном и обстоятельном рассмотрении этого вопроса и убедительно продемонстрировал несостоятельность и зыбкость этого «краеугольного камня» упомянутой теории, указав на архаичность языка и стиля Второзакония и проследив цитирование этой книги и Пятикнижия в целом в более поздней пророческой и учительной литературе.

Профессор протоиерей Николай Елеонский внес заметный вклад в ветхозаветную исагогику: он рассмотрел вопросы библейского канона, хронологии, сопоставил библейские повествования с археологическими находками на Ближнем Востоке. Наиболее капитальный его труд - двухтомник «Очерки из Библейской географии» (общим объемом около 750 страниц) - был издан Императорским Православным палестинским обществом в Санкт-Петербурге в 1896-1897 годах, причем первые главы этой работы были написаны в соавторстве с П. И. Горским-Платоновым.

Профессор Аким Алексеевич Олесницкий (1842-1907)

Олесницкий известен в первую очередь своим отчетом о первой научной поездке в Палестину в 1873 году, откуда он привез богатейший материал для научной работы. Кроме того, профессор очень много занимался языком Священного Писания, предлагая новый взгляд на вопросы ритма и стиля в Библии.

В качестве ориентира он старался держаться святоотеческого церковного подхода к изучению Библии, свидетельством чего служит его краткий исагогический курс, являющийся сборником святоотеческих воззрений на время, авторство и обстоятельства написания Священных книг, - «Руководственные о Священном Писании Ветхого и Нового Завета сведения из творений св. отцов и учителей Церкви» (СПб., 1894)[7].

Профессор Владимир Петрович Рыбинский (1867-1944)

Как и многим ученым, занимающимся археологией, Рыбинскому приходилось решать так называемую проблему «герменевтичского круга», когда археологические находки и артефакты интерпретируются в пользу научных предпосылок, из которых исходит исследователь. В западной науке в то время появилось такое течение, как «панвавилонизм», приверженцы которого на основе находок в Междуречье пытались доказать, что в Библии якобы многие повествования и идеи заимствованы из вавилонской религии. Наиболее ярким представителем этого движения в начале XX века был Фридрих Делич, книга которого «Вавилон и Библия» явилась своеобразным манифестом панвавилонистов и разошлась в большом количестве экземпляров на Западе. Под названием «Библия и Вавилон» она была переведена и на русский язык, выдержав четыре издания.

В. П. Рыбинский посвятил полемике свою небольшую работу «Вавилон и Библия»[8], в которой показывал слабые стороны теории панвавилонистов. И хотя сейчас эта теория в целом себя изжила и не пользуется прежней популярностью, ее отголоски до сих пор слышны во многих работах, затрагивающих библейскую тематику, в которых Библия «по умолчанию» рассматривается как нечто вторичное по отношению к ассиро-вавилонской религии; поэтому концептуальные идеи В. П. Рыбинского по-прежнему актуальны.

Второе направление деятельности киевского профессора заключалось в изучении исагогических вопросов, а также в формулировке отношения к историко-критическому методу изучения Библии. История изучения Священного Писания в древности отражена в работах В. П. Рыбинского "Первый опыт «Введения в Священное Писание»"[9] и «Юнилий Африканский и его руководство к изучению Библии»[10]. Не избегал ученый и полемики с современными ему скептическими исагогическими теориями. Идей отрицательных библейских критиков он касался еще в своей магистерской работе «Древнееврейская суббота» (К., 1892)[11], в которой показал надуманность предпосылок и некорректность прочтения источников по данной теме у отрицательных критиков, в том числе у Ю. Велльгаузена. Позже он рассмотрел историю западной библейской критики в своем эссе «Библейская ветхозаветная критика» (К., 1908)[12], в котором проследил генезис и эволюцию идей отрицательных критиков, демонстрируя чужеродность их методологических предпосылок по отношению к традиционным церковным подходам в изучении Священного Писания.

Корсунский Иван Николаевич (1849-1899).

Наибольший интерес на сегодняшний день представляет разработанная Иваном Николаевичем система христианской библейской герменевтики, в которой можно выделить 2 раздела: теоретический и исторический. Данная система изложена в двух трудах ученого: его магистерской диссертации «Иудейское толкование Ветхого Завета» (М., 1882, 11+259 с.)[13] и ее продолжении «Новозаветное толкование Ветхого Завета» (М., 1885, III+327 с.)[14], в основу которого легли лекции, читанные им в московском Обществе любителей духовного просвещения.

Вторая часть труда «Новозаветное толкование Ветхого Завета» систематически излагает христианское объяснение различных аспектов Ветхого Завета с точки зрения Нового: ветхозаветной библейской истории и ветхозаветного закона с внутренней и внешней стороны (т.е. в его содержательном и культовом аспектах). Кроме описательной, эта работа преследовала и другую цель: показать органичность типологического толкования, широко использовавшегося в христианской Церкви, в ветхозаветной истории и самого библейского текста (отвергая обвинения современных ему скептически настроенных немецких ученых в натянутости или искусственности новозаветного толкования мессианских мест Ветхого Завета, Корсунский еще в 1877 году опубликовал интересную статью «Теория аккомодации в отношении к вопросу о новозаветном толковании Ветхого Завета»[15]). В свете современных научных данных можно утверждать, что типологический подход не является исключительно христианским прочтением Ветхого Завета, а зародился уже в период позднего Второго храма у иудеев Палестины, о чем свидетельствует кумранская рукопись «Небесный князь Мелхиседек» (11Q13)32, так что новые источники подтверждают адекватность методологических установок Корсунского.

Александр Павлович Лопухин (1852-1904)

А. П. Лопухин в историю русской церковной науки вошел в первую очередь как замечательный библеист. Он не только не принимал западные наработки без должного осмысления по отношению к церковной традиции, но наоборот, путем тщательного и вдумчивого анализа, отсекая сомнительные гипотезы и идеи, показывал русскому читателю, насколько хорошо вписываются подлинные научные факты в систему православного библейского богословия и, в свою очередь, насколько богаче становится указанная система при осмыслении ее с помощью данных фактов. Одной из важнейших работ в области библеистики стала изданная в 1890 году и переизданная (не полностью, в 5 томах, как бесплатное приложение к журналу «Странник») в 1913 году книга «Библейская история при свете новейших исследований и открытий». Одной из целей при написании труда Александр Павлович ставил использование «новейших исследований и открытий для опровержения крайних выводов отрицательной критики»,[16] посвятив истории библейского рационализма целую вводную главу (представляющую немалый интерес даже сейчас), а его опровержению - материалы в различных местах книги.

Ему пришлось бороться с так называемой документарной теорией, утверждавшей, что текст Пятикнижия был составлен из разных источников. Фрагменты текстов, якобы восходивших к разным авторам, ягвисту и элогисту, искусственно выделялись ими на том лишь основании, что в одних имя Бога было Ягве, а в других - Элогим. Уже в то время среди сторонников документарной теории было множество разногласий из-за находок древнейших письменных источников, в которых присутствовали тексты обоих видов. Лопухин доказывал русскому читателю несостоятельность этой гипотезы. Его аргументы актуальны и для нашего времени, так как симпатия к этой теории сохранилась, не в силу ее фактической достоверности, а в силу ее возросшего и укрепившегося авторитета в западной науке. А. П. Лопухин был не одинок в своей позиции - из дореволюционных ученых документарную теорию отвергал, например, профессор МДА С. С. Глаголев (1865-1937).

Пример научной деятельности Александра Павловича хорошо иллюстрирует тот факт, как русский ученый может использовать плоды западной науки, чтобы построить на их фундаменте концепцию, вполне согласующуюся с православным святоотеческим учением. Он использовал достижения западной науки для расширения традиционного взгляда на библейскую историю. Лопухин постарался взглянуть на всю жизнь израильского народа целиком, рассматривая все аспекты жизни в древнем мире в качестве того исторического фона, на котором протекало формирование религиозного учения. Были скептики и среди наших ученых, которые сомневались в успехе теории Лопухина, полагая, что даже западные ученые, несмотря на весь их огромный фактический материал, накопленный к тому времени, не отважились на такой смелый шаг. К таким богословам можно отнести профессора Казанской духовной академии Я. А. Богородского (1841-1919). Лопухин отвечал, что «изобразить исторические судьбы [израильского] народа - не в одном только религиозном отношении, а во всех отношениях его глубокопоразительной и чудесной исторической жизни - и было задачей нашей книги».[17]

 

Послесловие.

Далеко не все имена наших достославных библеистов мы  упомянули в нашем кратком обзоре. Самое главное, что русская библеистика имеет свою традицию, преемственность с которой необходимо восстановить, чтобы не попасть под влияние западных школ, опирающихся на протестантские методы герменевтики. Думается, в настоящее время в нашей стране созданы все предпосылки для развития библеистики именно в православном духе.

 

Публикация подготовлена по материалам сайта кафедры библеистики МДА:

http://www.bible-mda.ru.



[1] Современная библейская наука (отрывки из книги проф. прот. Ф. Стилианопулоса  The New Testament: An Orthodox Perspective. Holy Cross Orthodox Press 1997).

 

[2] Мень А, прот. Глубоковский Н.Н / Мень А, прот. Библиологический словарь. (http://www.krotov.org/ spravki/AM4.html).

[3] Поснов М. Э. Библиография: Н. Н. Глубоковский, ординарный профессор Императорской Санкт-Петербургской духовной академии. «Благовестие святого апостола Павла по его происхождению и существу». - Киев, 1914. - С. 2.

[4] Там же. - С. 31. Цит. по: «Деятельность профессора Н. Н. Глубоковского в беженстве». Татьяна А. Богданова, доктор церковной истории (Отдел рукописей РНБ (Санкт-Петербург)) // Доклад на конференции: "Религиозная деятельность русской эмиграции" (Москва, ВГБИЛ, 9-10 ноября 2005 г.)

[5] 35-летие ученой деятельности профессора Николая Никаноровича Глубоковского. - София, 1925. - С. 39.

[6]  Там же. - С. 17-18.

[7] Олесницкий А. А. Руководственные о Священном Писании Ветхого и Нового Завета сведения из творений свв. отцев и учителей Церкви. - СПб., 1894. - С. 11, 224. Эл. вариант: М.: Изд. КБ МДА и Фонда «Серафим», 2005.

[8] Рыбинский В. П. Вавилон и Библия. - К., 1903. - С. 2, 32. Отт. из: Труды КДА, 1903, т. 2, № 5. - С. 113-144. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

[9] Рыбинский В. П. Первый опыт «Введения в Священное Писание». - К., [1900]. - 15 с. Из: Труды КДА, 1900, № 11. - С. 466-480. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

[10] Рыбинский В. П. Юнилий Африканский и его руководство к изучению Библии. К., 1904, 20 с. Отт. из: Труды КДА, 1903, № 10. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

[11] Рыбинский В. П. Древнееврейская суббота. - К., 1892, 2+IV+256+XLI c. Из: Труды КДА, 1891-1892. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

[12] Рыбинский В. П. Библейская ветхозаветная критика. - К., [1908]. - 39 с. Отт. из: Труды КДА, 1908. - С. 575-613. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

[13] Корсунский И. Н. Иудейское толкование Ветхого Завета. - М.: Тип. Лаврова, 1882. - С. 11, 259.

[14] Корсунский И. Н. Новозаветное толкование Ветхого Завета.  - М.: Тип. Снегирева, 1885. - III. 327 с.

[15] Корсунский И. Н. Теория аккомодации в отношении к вопросу о Новозаветном толковании Ветхого Завета // Чтения в О-ве любителей духов, просвещения. - 1877.

[16] Лопухин А. П. Два слова в защиту «Библейской истории при свете новейших исследований и открытий». - СПб., 1894. - С. 4.

[17] Лопухин А. П. Два слова в защиту «Библейской истории при свете новейших исследований и открытий». - СПб., 1894. - С. 10.

Комментарии ():
Написать комментарий:

Другие публикации на портале:

Еще 9