Цель и задачи исследования. Учитывая решающее значение эволюции правовых институтов в истории средневекового общества, акцентировавшееся в работах Н.Д. Фюстель де Куланжа, нами формулируется основополагающая цель исследования. Эта цель заключается в определении основных принципов и результатов кодификации канонического права, различным образом проявлявшихся в исторической жизни раннего средневековья. Разрешить упомянутую проблему, являющуюся главной в представленном диссертационном исследовании, предполагается с помощью постановки и решения следующих задач
- Выделение основных этапов кодификации канонического права в период раннего средневековья.
- Определение темпов христианизации германских элит в «варварских королевствах», а также темпов «воцерковления» восточно-римской государственности, т.е. наделения восточно-римских государственных институтов их христианской интерпретацией.
- Выявление и анализ исторических реалий, сопровождавших эволюцию институтов и сборников канонического права в завершающий период истории единой римской государственности.
- Внутренняя и внешняя критика канонических источников, недостаточным образом введенных в научный оборот, но важных для изучения кодификации канонического права. («Квеснеллово Собрание», «Собрание канонов» Ансельма Луканского).
- Привлечение новых рукописных списков церковно-юридических сборников раннего средневековья для их последующего систематического описания и изучения.
При решении упомянутых задач следует определить объект исследования, который представляет собой корпус канонического права Римской и Константинопольской церквей в его исторической эволюции в период IV-XI вв. Разностороннее изучение исторических источников указанного типа позволяет полноценно осмыслить и подвергнуть историческому анализу предмет исследования, заключающийся в основополагающих тенденциях кодификации канонического права в период раннего средневековья.
Географические и хронологические рамки исследования.
Кодификация канонического права охватывала в период раннего средневековья широкие пространства, как входившие на 313 г. в состав единой Римской империи, так находившиеся на территориях некоторых сопредельных стран и регионов (зарейнская Германия, Гиберния, государство Аршакидов, Сасанидский Иран, Абиссиния). Несмотря на то, что по эдикту императора Константина к участию в Никейском соборе 325 г. были приглашены преимущественно те христианские епископы, которые являлись гражданами Римской империи, сохранившиеся списки его участников фиксировали имена предстоятелей христианских общин, прибывших извне. Указанное обстоятельство привело к вселенской церковной рецепции догматических решений и канонических постановлений Никейского собора не только в Римской империи, но и за ее пределами. Данный факт означал восприятие христианами, жившими вне политических границ империи, церковного административно-территориального устройства, заимствованного у позднеримского государства (разделение на диоцезы-епархии и провинции-митрополии). После окончательного падения Западной Римской империи в 476 г. эволюция канонического права и рецепция римских юридических установлений осуществлялась в «варварских» королевствах по мере их социальной и культурной романизации. Так,например, в вестготской Испании этот процесс активно развивался с середины VI в. вплоть до арабского завоевания Пиренейского полуострова и отразился в частности в литературной деятельности Исидора Севильского. В то же время во франкской Галлии аналогичный процесс романизации существенно замедлялся из-за политического распада королевства Меровингов и общей варваризации общественно-политической и культурной жизни, которая хорошо известна благодаря историческому сочинению Григория Турского «История франков». Если католическая церковь в вестготской Испании провела полномасштабную кодификацию всего корпуса канонического права уже в VII в., выразившуюся в создании «Испанского Собрания» (Collectio Hispana), то церковные общины Нейстрии, Австразии и Бургундии довольствовались, как правило, заимствованием отдельных сборников канонического права, созданных в Италии или в Испании, дополняя их постановлениями собственных соборов. Примером подобных заимствований и дополнений являются «Лионское Собрание», «Дионисиевско-Адриановское Собрание», «Испано-галло-отенское Собрание». Только Каролингское культурное возрождение реально повлияло на общее повышение культурного уровня и правового сознания франкского епископата и клира с конца VIII в.. Этому возрождению также способствовал успех христианизации англосаксов на британских островах и развитие англосаксонской книжной культуры. Указанное обстоятельство привело к тому, что некоторые правовые памятники, сформированные в Риме еще на заре династии Меровингов, сохранились лишь благодаря англосаксонским и франкским скрипториям (Collectio Quesnelliana), а сфабрикованные в середине IX в.в аббатстве Корби «псевдо-исидоровы декреталии» повлияли на развитие канонического права Римской церкви, начиная со второй половины IX в.
Карфагенская церковь отличалась чрезвычайно высоким уровнем правовой культуры в IV-V вв., памятником которой стал созданный в 419 г. «Codex canonum ecclesiae africanae» — единственный за исключением канонов Сердикского собора латинский сборник канонического права, удостоившийся рецепции и перевода на греческий язык в Византии. Однако покорение римской северной Африки вандалами привело к фактической гибели Карфагенскую церковь. Ее восстановление императором Юстинианом в 530-е гг. уже не могло исправить того ущерба, который нанесли вандалы латинской культуре африканских христиан, исповедовавших православную веру.
Правовой основой церковной дисциплины, признававшейся повсеместно в христианской церкви, начиная с IV в., стал наряду с правилами Никейского собора 325 г. известный восточный кодекс канонов, составленный на греческом языке — «Антиохийская Синтагма». Христианская церковь, распространявшаяся в первые века своей истории с Востока на Запад, вполне естественно опиралась на свод церковной дисциплины, выработанный в эллинизированных районах Сирии и Малой Азии. Вселенская рецепция «Синтагмы» предопределила последующую кодификацию канонического права в имперских столицах: Риме и Константинополе. Реформы папы Геласия и Дионисия Малого опирались как на «Синтагму», дополненную постановлениями вселенских соборов IV-V вв., так и на местные папские декреты. В IX в. Рим принял корпус канонического права в его испанской редакции, включавший также и латинский перевод «Синтагмы». Именно этот корпус был дополнен франкскими «псевдо-исидоровыми декреталиями». В дальнейшем начиная с XI в. развитие канонического права в контексте противостояния двух территориально-политических центров: папского Рима и германского королевства способствовало превращению Рима и Вормса в основные юридические «лаборатории» по производству новых церковно-юридических сборников: «Декрета» Бурхарда, «Собраний» кардинала Деусдедита и Ансельма Луканского.
Константинопольская церковь, получившая с санкции императора Феодосия I второе место в диптихе после Рима на Константинопольском соборе 381 г., на Халкидонском соборе 451 г. уже претендовала на равные юридические права с Римской церковью. Именно «Антиохийская Синтагма», дополненная правилами первых четырех вселенских соборов, каноническим сборником, созданным в Сирии и известным под наименованием апостольских правил, а также греческим переводом правил Сердикского собора легла в основу старейшего не сохранившегося корпуса канонов восточно-христианской церкви — «Номоканона LX титулов». Указанный «Номоканон» был переработан и дополнен в середине VI столетия трудами патриарха Иоанна Схоластика. В 692 г. Трулльский собор окончательно утвердил перечень канонических источников, формировавших корпус права восточной церкви, и прибавил к нему новые 102 церковных правила. Впоследствии этот корпус был дополнен постановлениями II Никейского собора 787 г. и Константинопольских фотианских соборов второй половины IX в. Константинопольский синод 919 г., ликвидировавший раскол николаитов и евфимитов, вновь утвердил расширенный патриархом Фотием вариант «Синтагмы» в качестве корпуса канонов кафолической церкви. Византийское церковное право, тесно связанное с имперским законодательством, совершенно игнорировало источники латинского канонического права, возникавшие после IV в. за исключением отдельных посланий Римских епископов Константинопольским патриархам. Идеи политического и культурно-религиозного превосходства, характерные для византийского правового сознания в последующие века, во многом способствовали закреплению за Константинопольским патриаршим престолом статуса Вселенского, распространяющего свою юрисдикцию на всю ойкумену. Титул Вселенского патриарха, впервые появившийся в конце VI в., отвечал указанным устремлениям, проявившимся в некоторых позднейших византийских интерпретациях 28 правила Халкидонского собора, в частности в толкованиях Вальсамона и Зонара, а также у Анны Комниной. Поскольку каноническое право Западной и Восточной церквей было в целом кодифицировано и юридически интерпретировано в период IV-XI вв., этот пространный период ограничивает хронологические рамки исследования. Кодекс канонического права восточных нехалкидонитских церквей упоминался в исследовании лишь постольку, поскольку он испытывал влияние права неразделенной христианской церкви.
Научная новизнадиссертации определяется не только полноценным введением в научный оборот церковно-юридических источников, ранее не привлекавшихся или привлекавшихся ограниченно к историческим исследованиям, но также систематическим освещением специфических тенденций развития канонического права в раннее средневековье. Эти тенденции заключаются как в трансляции принципов и норм римского права в «варварских» королевствах, так и в легализации новых форм отношений христианской церкви и восточно-римского государства, выразившихся в развитии канонической теории пентархии. Как учение о вселенском примате Римского епископа, так и учение о пентархии было унаследовано раннесредневековой христианской Европой от антиарианских церковно-юридических моделей конца IV в. (Decretum Gelasianum, 3-е правило Константинопольского собора 381 г.). С этой точки зрения конфликт теории универсального первенства Римского епископа и теории пентархии не представляется неизбежным, но в значительной степени становится результатом автономного развития Римской церкви, ее франкских диоцезов, от культурно-политического влияния Византии в период после свержения императора Юстиниана II в 711 г. Подобная ситуация, обусловленная как вмешательством исаврийской династии в дела церковного управления, так и становлением разновидности западного каролингского цезаропапизма, привела в итоге к долгому кризису отношений Рима и Константинополя, который разрешился лишь в эпоху клюнийского движения формальным расколом 1054 г.В диссертации в научный оборот впервые вводится древнейший список старейшего сохранившегося корпуса права Римской церкви, известного под наименованием Collectio Quesnelliana — Аррасский кодекс 644 из собрания аббатства святого Вааста (Ведаста), датируемый второй половиной VIII в. и известный по критическим публикациям отдельных фрагментов сборника, предпринимавшихся в разное время К.Х. Турнером, О. Гентером, Э. Шварцем, Ж. Ван дер Спеетеном и М. Петолетти. Рукопись сопоставляется в диссертации с прочими списками памятника, уже введенными в научный оборот и имеющими подробное кодикологическое и палеографическое описание. На основании сопоставления списков памятника обосновывается новая гипотеза его распространения и строится опубликованная в монографии рукописная стемма.7 При помощи текстологического и палеографического сопоставления, а также анализа системы инципитов и рубрикации списка в диссертации впервые воссоздается критический текст старейшего фонда документов, формировавших «Collectio Quesnelliana». Эти документы образовывали в середине IV в. «Codex Vetus Romanus».
Кроме того в диссертации впервые предпринята попытка восстановления полного текста первой книги «Собрания канонов» Ансельма Луканского в редакции Барберини (Ватиканский кодекс 535 и его апограф — Парижский кодекс 12450).
В результате проведенного исследования получены принципиально новые выводы относительно кодификации канонического права:
- определены динамика и география распространения церковно-юридических сборников с IV по XI вв.,
- освещена степень влияния римского императорского законодательства на каноническое право в менявшихся исторических реалиях раннего средневековья,
- подвергнуто системному анализу содержание и система инципитов церковно-юридических сборников римского происхождения в сравнении с византийским «Номоканоном»,
- предпринято описание источников канонического права раннего средневековья,
- подготовлен критический текст важнейших церковно-юридических документов, выявляющих генезис теории вселенского примата Римского епископа в раннее средневековье,
- выявлены уровень и характер правоприменительной практики, проистекавшей из норм канонического права, в литургической жизни и в системе администрации.