Интервью с преподавателем Санкт-Петербургской духовной академии, ведущим научным сотрудником Центрального государственного архива г. Санкт-Петербурга доктором исторических наук М.В. Шкаровским
События

- Каково Ваше впечатление от знакомства и общения со студенческой аудиторией Киевских духовных школ?

У меня осталось благоприятное впечатление: был интерес со стороны студентов, были вопросы и во время лекций в аудиториях и в Актовом зале. Также и во время перерыва и после лекций студенты подходили и задавали вопросы. Причем, вопросы были самые разные, не только по тем темам, с которыми я выступал, но и по другим. Студенты советовались о том, какие темы дипломных работ брать, в каких архивах можно найти материалы. Было приятно видеть такой интерес.

- Ваши работы в области новейшей истории Русской Церкви имеют широкую известность. Не могли бы Вы вкратце рассказать о том, как началась и развивалась ваша научно-исследовательская деятельность в этой области?

Началась она на рубеже 80-90-х гг. и именно в это время я пришел в Церковь, крестился я и моя жена, крестили ребенка, который только родился – это с одной стороны, а с другой – я стал участвовать в деятельности общества Мемориал[1], собирать сведения о репрессиях, о репрессированных священнослужителях различных конфессий. В дальнейшем это переросло в работу в качестве члена Комиссии по канонизации новомучеников и исповедников Российских. Также в это же время я увлекся религиозной философией, начал читать труды философов, и постепенно у меня появился все больший интерес к истории Русской Православной Церкви в ХХ в., потому что она была менее исследована в советский период, и можно было объективно ею заниматься. Начало 90-х гг. – была такая своеобразная лакуна, белое пятно и всегда интересно заниматься там, где являешься первопроходцем, тем, что до тебя не исследовано. Вот, соответственно, это было большое поле деятельности. Кроме того, к этому времени я уже работал старшим сотрудником в Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга, и именно там было сосредоточено большое количество материалов по истории церковной жизни на Северо-западе России. В общем-то, Церкви запрещали иметь свои архивы до 1945 года, но после 45-го года значительная часть материалов оседала в государственных архивах, в фонде уполномоченного по делам религии РПЦ, Совета по делам религии. И вот все эти материалы оказались у меня под рукой. Поскольку я работал в научном отделе, то появилась возможность писать сначала статьи, а потом и издавать книги, сборники документов. Собственно, с этого и началась моя деятельность.

Первые книги и работы я писал по истории храмов Петербурга, отдельных монастырей, а затем уже перешел к общецерковной тематике.

- Михаил Витальевич, ваши исследования, как Вы упоминали на лекциях, основаны на уникальных архивных данных. Вы имеете огромный опыт работы с первоисточниками. Расскажите, пожалуйста, как на сегодняшний день обстоит дело с доступностью архивных материалов для исследователей в различных государственных архивах?

Это достаточно сложная тема, потому что, с одной стороны государственные архивы открыты для исследователей, есть специальный закон в Российской Федерации и в бывших республиках Советского Союза, где устанавливается срок секретности – 30 лет. Соответственно, теперь могут быть доступны документы с 1970-х гг. С другой стороны – сохранилась большая группа ведомственных архивов, на которых не распространяется эти законодательные акты. В частности – это бывшие архивы КГБ, ныне архивы ФСБ или СБУ в Украине, или КГБ в Беларуси. Доступ к ним чрезвычайно сложен. В разных странах по-разному, но, у нас, в России, принят такой закон о тайне личных данных, срок секретности которых – 75 лет. Соответственно, следственные дела отнесены к этой категории материалов. К ним могут получить доступ только родственники или же по доверенности родственников. Вообще, сложно говорить о родственниках репрессированных, чтоб получить такую доверенность. К счастью, в отношении влиятельных церковных организаций, в том числе Комиссии по канонизации, делаются исключения, и исследователи, которые занимаются церковной тематикой по заданию церковных структур, получают этот доступ, но только к одной категории материалов и архивов ФСБ – к архивно-следственным делам, и то, только к материалам тех, кто реабилитирован. К делам нереабилитированных, к сожалению, нельзя получить доступ, также как и к еще двум категориям – внутреннему делопроизводству КГБ (т.е. какая-то их служебная переписка, а также к их планам к осуществлению расколов церковных структур и т.п.) и к агентурным делам (это те доносы, которые писали осведомители или специальные секретные сотрудники). Это тоже довольно важный источник. Известно, например, что такие люди, как преподобный Серафим Вырицкий – последний духовник Александро-Невской Лавры, а также известная поэтесса Анна Ахматова – никогда не арестовывались, но десятилетиями находились под контролем НКВД, КГБ. На них точно существуют агентурные дела, и они были бы очень интересным источником для исследований, потому что в них зафиксирована поминутно вся их жизнь. Но, они, к сожалению, не доступны для исследователей.

Кроме этого есть вневедомственные архивы, например Президентский архив, где содержатся очень важные документы, в том числе и документы Политбюро 20-х гг. Они тоже, практически недоступны для исследователей. Только в виде исключений, когда был выпущен сборник Политбюро, появилось разрешение использовать часть документов из Президентского архива. Другие ведомственные архивы, например архивы Министерства Обороны, Министерства Иностранных Дел, там тоже есть особые правила допуска и далеко не ко всем документам можно получить доступ.

- Какие, на Ваш взгляд, вопросы в области Истории Русской Церкви в ХХ веке являются на сегодняшний день малоизученными и особо актуальными для исследования?

Можно назвать целый ряд таких сюжетов. Мне кажется, до сих пор хорошо не изучено положение Русской Православной Церкви в начале ХХ в., на кануне Октябрьской революции. Тот кризис, с одной стороны, который она переживала, и который ярко проявился во время революционных событий. А с другой – ростки нового церковного возрождения, освобождения Церкви от государственных пут, которые Ее сковывали в рамках Синодальной системы, что тоже ярко проявилось в работе Всероссийского Поместного Собора 1917-18 гг., который на много опередил, что даже признают многие западные исследователи и весь христианский мир, потому что подобные соборы, которые приводили церковную жизнь с реалиями ХХ века в католической Церкви состоялись только в 60-х гг. ХХ столетия – II Ватиканский собор, а в лютеранской церкви – в 40-е гг.

Следующая тема – Церковь в годы великого перелома конца 20 – начала 30 гг. ХХ века и те акции, которые проводила НКВД и ГПУ в отношении Церкви. Я уже говорил, что выпущен сборник документов о Советской религиозной политике в 20-х гг., но, к сожалению, нет подобных сборников о периоде конца 20-х – начала 30-х гг., и до сих пор значительная часть материалов закрыта, хотя это очень важный рубеж. В 1927 г. впервые была легализована патриаршая Церковь, и в то же время удалось поставить Церковь под контроль Советского государства, но неизвестны те переговоры, которые проводил митрополит Сергий (Страгородский) и на каких условиях он был освобожден и т.п.

Также, на мой взгляд, период Второй Мировой войны, который сейчас активно исследуется, рассмотрен, но не во всех регионах. Например, нет обобщающей монографии по Беларуси, по истории Церкви в Украине. Если брать послевоенный период, то фактически не изучено новая церковная волна возрождения в середине 50-х гг. после развенчания культа личности Сталина, когда вновь возросло количество учащихся и желающих поступать в духовные учебные заведения, начали, правда, в небольшом количестве, открываться новые храмы и, даже часть интеллигенции обратилась в Православие. Все эти процессы 50-х гг., на мой взгляд, недостаточно изучены. Хрущевские гонения частично подвергались изучению. Наименее же исследованным является период после 1964 года, период после отставки Хрущева, наиболее близкий нам. Может быть, он является таковым, отчасти потому, что тот срок 30 лет секретности для документов еще оставляет закрытыми значительную часть материалов этого времени и в России только одна исследовательница Маслова написала монографию по истории РПЦ в 70-80-е гг. И это только первый приступ к данной теме. Поэтому об этом периоде можно больше всего интересного написать.

- Какие характерные особенности можно выделить, говоря об истории Православия в Украине в ХХ веке?

Эта история была достаточно бурной. С одной стороны, она повторяла в целом историю Русской Православной Церкви, но имела некоторые свои особенности. Например, 20-е гг. ХХ века на территории Украины было значительно больше всяких разделений и расколов, чем в других регионах СССР. «Липковский» раскол, «Лубенский» раскол, помимо, собственно патриаршей церкви, обновленцев, т.е. такого разнообразия в различных, боровшихся между собой церковных группировок не было нигде, ни в одной другой части Советского Союза.

Также следует выделить большую религиозность украинцев по сравнению с основной массой населения СССР, что показали результаты переписи 1937 года, когда большой процент украинцев заявил о своей вере в Бога. Это была единственная перепись в СССР, где был такой вопрос. Потом, это привело, пожалуй, к наиболее бурному церковному возрождению в годы Второй Мировой войны, по моим подсчетам открылось 9 400 храмов на всей территории Советского Союза, из них больше половины – 5 600, насколько я помню, открыто в Украине. Это говорит о том, что религиозность была очень глубоко укоренена в украинском народе. И в то же время, в этот период ярко проявился тот факт, что Украина как бы на стыке двух цивилизаций. В Украине присутствует разделение украинцев на тех, кто сохранил в годы войны, состоя в автономной Православной Церкви, верность Московскому Патриархату, и тех, кто пытался создать автокефальную Украинскую Православную Церковь. Причем, к сожалению, именно в годы войны, они на совершенно неканоническом основании принимали липковцев самосвятов в сущем сане и т.п.

- Хотелось бы узнать, разработкой какой темы Вы занимаетесь сегодня? Каковы Ваши научно-исследовательские планы?

У меня всегда, как правило, несколько книг находится в разработке. В прошлом году у меня вышло 6 книг. Последняя была, в частности, «Русские обители на Афоне» и «Элладская Православная Церковь в ХХ веке». Сейчас я продолжаю заниматься историей Санкт-Петербургской епархии: готовлю сборник документов по истории Петербургской епархии с 1945 по 1991 гг. Сборник должен выйти в издательстве Санкт-Петербургской духовной академии. У нас впереди несколько крупных юбилеев: вскоре будет 300 лет Александро-Невской лавры, поэтому я, по просьбе наместника Лавры владыки Назария, пишу книгу по истории Лавры за весь период, также пишу еще одну книгу по истории российской церковной эмиграции в Тунисе. Предстоит также 200 лет Казанскому кафедральному собору, и я тоже участвую в подготовке хроник по истории собора и проведении юбилейной научной конференции. Продолжаю изучать историю российской церковной эмиграции, историей других Православных Поместных Церквей в Европе, в частности, меня интересует предвоенный и военный периоды. В планах у меня создать большую монографию по истории всех Церквей Юго-восточной Европы за этот период. Отчасти я уже написал про Болгарскую и Элладскую Православные Церкви. Совсем недавно на нашем официальном сайте СПбДА была помещена большая работа по истории Константинопольского патриархата в ХХ веке. Теперь хотелось бы все это обобщить, и в эту книгу внести историю Сербской и Албанской Православных Церквей, некоторые другие Православные Церкви.

- Не могли бы Вы рассказать о работе епархиальной Комиссии по канонизации святых, в работе которой Вы участвуете?

Комиссия заседает дважды в году и рассматривает, во-первых, поступившие ходатайства от священников или от верующих на прославление того или иного святого, во-вторых, если решение о канонизации святого уже принято, то рассматривает все материалы, которые есть для написания жития. Сейчас очень жесткие требования, более жесткие, чем в 90-е гг. со стороны Синодальной комиссии по канонизации. Например, теперь нужно копировать не только протоколы допросов и обвинительные заключения, но и все целиком следственное дело, даже если оно групповое. Это, в принципе, может быть достаточно сложно, потому что следственные дела могут насчитывать несколько томов. Кроме того нужно, все воспоминания, какие-то личные свидетельства, письма, дневники и также очень важно свидетельство почитания новомученика, в том, что память его жива среди прихожан церкви, где он служил. Также важны чудеса прижизненные или посмертные. Его жизнь не должна вызывать каких-то нареканий и должна быть мученическая кончина изучена полностью. Если он, например, на допросе давал какие-то показания, которые могли быть использованы против других или для их арестов, то это служит препятствием для его последующей канонизации.

- За время Вашего участия в Комиссии, сколько примерно было канонизировано святых?

В период с 2001 года было канонизировано около ста человек, которые входят в состав Петербуржских святых.

- Какими главными принципами, на Ваш взгляд, должен руководствоваться в своей работе исследователь в области церковной истории?

Прежде всего, быть объективным и насколько возможно, освободиться от своих идеологических, политических пристрастий. Ни в коем случае не фальсифицировать документы, не искажать содержание. Например, если цитировать, то совершенно точно, а если пересказывать – то максимально близко к тексту. Кроме того, точно указывать выходные данные: в каких архивах были найдены те или иные документы, для того, чтобы любой другой историк мог их найти и удостовериться в том, что это действительно так. Надо следовать за историческими документами – это, кстати, отличает Петербургскую историческую школу от Московской. Петербургская школа, традиционно, еще с ХIХ века отдавала приоритет первоисточникам и вообще каким-либо источникам. Московская школа всегда была более концептуальна и не так фундаментально работала с источниками. Я принадлежу все-таки больше к Петербургской исторической школе.

Кроме этого, на мой взгляд, украинская и русская наука влились в общемировую, поэтому важно, чтобы не быть в отрыве, контактировать с учеными других стран, участвовать в международных конференциях, знать иностранные языки и не ограничиваться, даже если изучаешь историю Православной Церкви в Украине, украинскими архивами. Понимать, что документы по той или иной теме, находятся и в российских, и в немецких и в других архивах. Стараться привлечь весь комплекс источников – это тоже очень важное правило. Объективное научное исследование может быть написано только тогда, когда привлечено максимально число источников. Только это и дает полноценную картину. Всегда нужно уделять максимально возможное время для поиска материалов, а только потом переходить к каким-то выводам.

- Что бы Вы могли пожелать нашим студентам, интересующимся историей РПЦ и желающим заниматься историей именно в данной области?

Мне кажется, что развитие церковно-исторической науки в Православной Церкви, на территории бывшего Советского Союза, началось совсем недавно – в 90-е гг. За прошедшие двадцать лет, первые труды в этой области, начали выходить где-то десять с небольшим лет назад, поэтому существует открытое поле, в том числе и для студентов. Можно выбирать совершенно новые темы для кандидатских диссертаций. Я призываю не обращаться только к опубликованным трудам, не делать своего рода компиляцию, а идти к первоисточникам, в архивы, и самим не бояться выдвигать какие-либо новые темы, новые концепции, т.е. к более активному научному творчеству.

Спасибо Вам за приятную беседу.

Беседовали: игумен Филарет (Гаврин), преподаватель КДС и Олег Надь, студент II курса КДА

Сайт КДА



[1] Международное историко-просветительское, правозащитное и благотворительное общество «Мемориал» — неправительственная организация, основной задачей которой изначально было сохранение памяти о политических репрессиях в СССР. Сейчас это содружество десятков организаций в России, Германии, Казахстане, Латвии, Армении, Грузии, Украине, ведущих исследовательскую, правозащитную, просветительскую работу. «Мемориал» возник как неформальная организация в 1987. Официально учреждён 26—28 января 1989 года на учредительной конференции, проходившей в доме культуры Московского авиационного института.


Другие публикации на портале:

Еще 9